Монолог сидящего у ворот Майданека
Майданек —Косы моих любимых —Пепел моих любимых —С которыми я разминулсяВ трёх десятилетиях —Там сгорели мои дети —Дети неистребимые —Что вечными были на свете —Но встретились у ворот крематорияС газом – огнём и смертью —Там – верно – и я – задохнувшийся в теле матери —Плачу внутриутробным воем —Но меня не достают сапоги карателей —Которые бьют по животу женщины смертным боем —Майданек —Слёзы моих любимых —Тени моих любимых —Шесть миллионов убитых —Бедные дети Земли —Был я от вас вдали —Или – может быть —Я сидел у ворот —И читал надпись – и не мог разобрать —Я был никто —Ни этот и не тот —Шорох от одежды – идущих умирать —
* * *
Над Киевомградом возникли тревожные тени —У Бабьего Яра я слышу их мёртвое пенье —Над жизнью – над смертью —Из ночи до самой зари —Из прошлого в будущееЯром идут косари —Весь день косариПо оврагу гуляют и косят —На донышке яраНожи свои острые носят —Дремуче – угрюмо с похмелья бормочут слова —– Расти – вырастай —всё равно тебя срежем – трава —Но гдето под вечерУсталых любовников параСольётся в кровавых деревьяхЗелёного яра —Над полем убийстваИх вечная вера жива —Молчат косари —Из под ног вырастает трава —
Монолог немецкого заключённого 1938 года
Ломая ограды и своды тюрьмы —Аккорды Бетховена входят в умы —Играя лучами то света – то тьмы —То солнцем – то тенью становимся мы —То снами – то явью —То жизнью – то смертью —То новью – то старью —То кругом – то вертью —Охранник воды набирает ведро —И в дверь каземата тревожно стучится —И нам предлагает бездонно напиться —И мы выпиваем и зло – и добро —Но эта отрава не станет концом —То мир материален – то снова духовен —С лохматою гривой и львиным лицомЗапутался в ржавых решётках Бетховен —
Монолог девушки в лагере смерти Биркенау
Бутафорский вокзал в Биркенау —Нарисовано всё по лекалу —Баня – Касса – Дежурный буфет —Только жизни в ногах моих нет —Предлагают раздеться – помыться —Верю вывеске – Хочется выть —Но в пресыщенном взгляде убийцы —– Вам налево – А значит не жить —Вам налево – налево – налево —Слово длится в молекулах – я —Но толпа – это голая деваВ крематорий ползёт – как змея —Тает Родина – кто я – не знаю —Я безвременна – я замолчу —Бутафорский вокзал в Биркенау —Я уехать обратно хочу —Я хочу жить в иллюзии словаЕвропейских пяти языков —Но горит под ногами основа —Бутафория мёртвых шагов —Стану полькой – еврейкой и немкойВ час конца со звездой и крестомИ летящей крупицею мелкойПо перрону и вечным хвостомГолой очереди в крематорий —Бутафорский вокзал – я твоя —Самый лживый из всех территорий —Слово длится в молекулах – я —Баня – Касса – Вокзал – Мы кричали —Пропадая в нацистском огне —Верно – было лишь слово в начале —И останется слово во мне —
Монолог безымянного убийцы
Убийство неизвестных лиц —Не больше – чем убийство птиц —Стреляй – потом вези в жаровню —И среди этих вереницЯ человека не запомню —Конкретность жертвы – это страх —В знакомого направив выстрел —Ты станешь винтиком в часах —Сломавшим механизм убийства —И я бегу от этих глаз —От этих лиц – и тем свирепейИх заволакивает газИ обезличивает пепел —Но ктото всё же крикнул – Ганс —И ты пришла – реальность злая —Пусть крик его в ночи угас —Он знал меня – и я узнаюЕго – через него – себя —Себя – которого не вижу —Я этот голос ненавижу —Откуда он пришёл – скорбя —И кто же это крикнул – Ганс —Мужчина – женщина – ребёнок —Для миллиона перепонокТакая музыка – конец —Да – сотней золотых коронокМне в уши впился тот подлец —Но кто же это крикнул – Ганс —Пред уходом – перед смертью —Перед последней круговертью —Проглатывая серый газ —Он истину возмездья спас —И я себя увидел с плетью —А может – крикнул он не мне —А Гансу – что сгорел в огне —
Монолог узника – отделившего душу от ног
Какое счастье – нет души —Нет разума – есть только ноги —Весь мир в ногах – Они в тревогеВдоль главной лагерной дорогиПереползают – слово вши —Они спасают лишь себяНа перекличке у барака —Но в них порой рычит собака —По человечеству скорбя —Лишь ноги чувствуют побегИ муки переносят стойко —Над ними мёртвая надстройка —Уничижённый человек —Нельзя мне думать о ногах —Быть может – этим их обижу —Они лишь думают – я – вижу —Они лишь чувствуют врага —Шаги и глухи – и тупы —И я страшусь – они в обиде —Я знаю – две мои стопыМой торс убогий ненавидят —Я и молюсь – я им клянусь —Что силы все из сердца выжму —Как странно ног своих боюсьИ лютой злобой ненавижу —Они страшны – когда стучат —Созвучьем повторяя стражу —Они бегут – когда кричат —Они танцуют – как прикажут —Ну вот и всё – Я жил как мог —Мне новый день навстречу вышелИ крикнул с пулемётных вышек —– Ты потому лишь только выжил —Что душу отделил от ног —
Петергофский ветер. <Монообраз>
Вступление
Каскадами – ударами фонтанов —Мельканием качелей расписных —Фигурами танцующих титановИ зеленью пробившейся весны —Ступенями на лестнице высокой —Деревьями – видавшими Петра —Историей – и близкой – и далёкой —Повеяли Балтийские ветра —Повеяли – поверили – запелиИ завертели нас и понеслиТуда – где в брызгах вспененной метелиГерои обнажённые росли —Повеяли – поверили – позвали —Туда – где водопады и сады —Молчание отечества взорвалиЖивым раскрепощением воды —Повеяли – поведали любовью —Что завтра неразрывно от вчера —Что честь отчизны, вымытая кровьюБесспорно начинается с Петра —Сначала канавы – заборы —А после каналы – соборы —На теле сплошные занозы —А в деле сплошные заносы —Быть может – с того он неистов —С того на лице перекосы —Он в руки громадные втиснулТопор да неистово свистнул —И начал рубить до утраДрова возле града Петра —А там – в Петергофе и СтрельнеВеликий вставал корабелИ в пламенном взоре РастреллиОн жгучим огнём восковел —И руки его восковыеДо самых небес восходили —Топор его в небе летал —Круша колокольный металл —Но время его уходило —Как стая испуганных ос —И в тело губительной силойВливался расплавленный воск —Он весь восковел – и РоссияКазалась ему восковой —Лишь сердце с бессмертною силойГремело – как марш войсковой —
Глава I. Всё это было молодо
Серые балконывздохов и цветов —Окна – как флаконыдорогих духов —В иностранном стиле строились дома —Только их Россиястроила сама —Строилась идея– Строился форпост —Каждую неделю– сотни на погост —Город – распростёртыйбурей над Невой —На десяток мёртвых– лишь один живой —Над Невой работа– строятся мосты —И на всех болотах– русские кресты —На грани злобы и добраНесла свой крест страна Петра —Великий крест —Жестокий крестСтоит на кладбище в песке —Прогнивший крест —Доска к доске —На грани злобы и добраЗдесь гибли с ночи до утраЗаложники болотных мест —Великий крест —Жестокий крест —И был им царьНе враг – не друг —Он всюду появился – вдруг —Во всём была его игра —Он победил Восток и Юг —Россию слил в единый звукНа грани злобы и добра —Всё это было молодо —Свежо – и в красках летних —А нынче мёртвым холодомНесёт от стен столетних —Все кирпичи осыпались —И не поверишь более —Что пахнул свежей липоюИконостас в соборе —Всё это было молодо —И кровь – и грязь – и пот —Дышал балтийским холодомСемьсот четвёртый год —И кони ржали жалобно —Когда их гнал пожар —И смерть оковы ржавыеСнимала с каторжан —В страну вливалась новаяИ молодая кровь —Нужна была суроваяПетровская любовь —Для блага человечества —Для будущих основКипела кровь отечества —Лилась людская кровь —И всё же были молодыДвиженья и слова —Адмиралтейским золотомОкрасилась Нева —Горело это золотоВпервые над водой —И было это молодоОт крови молодой —Спокоен светлый спирт в стекле —На полках здесь хранятся мощиРазличных монстров или проще —Детей – не живших на Земле —Здесь собиралось напоказУбожество – Но нет – не жалкиГлаза – открывшиеся раз —Чтоб видеть мир из тусклой банки —Спокоен этот грустный залАнатомических пороков —Но в этом зале есть глаза —В которых виден свет из окон —В которых – синяя река —В которых – серые куртиныИ чёрный профиль бригантины —Запечатлённый на века —В них время ярое ПетраОстановилось звучно – остро —Вглядись в глаза младенцамонстраИ ты увидишь – как с утра —В недостроенном соборе —Где разбужены ветра —В полководческом убореПоложили спать Петра —Царь был мёртв – как прежде грозенНеостывший мореход —Батальоны стройных сосенПереставивший на флот —У Петра был тихий профиль —Словно птица на воде —И фонтаны в ПетергофеЗамолчали в этот день —Стало грустно в Монплезире —Слуги пили за царя —И уже войной грозилиИноземные моря —Но с утра в лучах рассветныхЗашумел большой каскад —И едваедва заметноПоявился водопад —Он сначала тихо лился —Бился звонко и легко —Но потом внезапно взвился —И – взорвался Петергоф —Петергоф воспрянул сразу —Засверкало все с утраПо последнему приказуУходящего Петра —
Глава II. Реставратор
