Хитроумный паук уже скоро будет здесь, но он ещё пока не знает, что сам угодил в ловушку. Скоро я это исправлю.
Мне стало душно, и я открыл окно, чтобы прийти в себя. Прошло ещё пара минут, как послышался характерный скрип лестницы, а потом и дверных петель — дядя вошёл без стука, не утруждая себя нормами этикета:
— Я спешу, — бросил он, подойдя к окну. — Поэтому давай закончим побыстрее. Амулет… он у тебя?
Время будто замедлилось — вот он момент истины! Молча протягиваю ему конверт и смотрю на реакцию:
— Что это?
Ничего не понимая, Скобелев вертит его в руках и растерянно глядит на меня. Неужели я всё-таки смог одержать маленькую победу и сбить его с толку?
— Откройте, узнаете.
На его лице появляется раздражение — дядя быстро разрывает бумагу и начинает смотреть на мои улики против него. Так продолжалось недолго — он сразу понял, кто, где и в какое время был там запечатлён.
— Откуда это у тебя?!
— Неважно, — ответил я, вставая, после чего подошёл к нему практически вплотную и ткнул пальцем в грудь. — Вы больше никогда не переступите порог этого дома, и никогда не посмеете угрожать моей семье! А если до вас ещё не дошло, у меня есть копии этих фотографий и свидетель, который, если попрошу, сдаст вас тайной полиции. И вы сможете на своей шкуре узнать, что они делают с изменниками родины!
На секунду эта новость его ошеломила, но потом лицо Скобелева снова обзавелось непроницаемой маской надменности:
— Как интересно! Ты додумался до слежки за мной? Браво! Не ожидал от тебя такого умного хода. Мм… Это всё, что ты накопал против меня? Или может быть есть что-то ещё?
— Если вам этого мало, то я уже давно в курсе, что вы менталист. И почти уверен, что вы используете свою Силу незаконно. Думаю, тайная полиция разберётся и с этим моментом.
Скобелев нахмурился:
— Да ты, оказывается, натурально взял меня за яйца, Миша! — вдруг ухмыльнулся он. — И правда, я действительно промышляю контрабандой и скрываю от властей свой дар, который самостоятельно развивал долгие годы. И если наверху узнают об этом, то мне даже небо в клетку не светит. Меня закроют в специализированном учреждении в камере без окон и дверей… Поэтому…
Он вдруг упал передо мной на колени и потянул меня за брюки:
— Миша! Пожалуйста, прости меня! — чуть ли не завопил Скобелев, вогнав меня в ступор. — Я больше никогда не появлюсь в вашей жизни! Я всё осознал! Прошу тебя, не губи своего дядю, ведь мы же друг другу не чужие люди! Я на руках тебя носил, когда ты был совсем маленький!
Отпрянув от него, я с презрением выпалил:
— Не позорьтесь! Встаньте!
Его стоны и хныканье постепенно превратились в заливистый хохот, что снова ввело меня в ступор. Он что, решил устроить мне спектакль?! Продолжая сидеть на полу, Скобелев посмотрел на меня ясным взглядом, а потом спокойно произнёс:
— Когда-то в детстве я мечтал стать актёром театра. Жаль, не срослось, ибо именно тогда рядом со сверстниками я начал понимать, что моя судьба вовсе не играть на сцене, а управлять жизнями других людей…
Вдруг мне стало страшно. Просто невыносимо страшно, ведь я стал свидетелем того, как из его головы что-то выползает…
— Бл…!!! — выкрикнул я от ужаса, запрыгнув на кровать.
Плеть, словно верёвка, свитая из подобия чёрных мокрых волос, внезапно устремилась ко мне. Я даже среагировать не успел — эта дрянь впилась мне в лоб, от чего голова чуть не взорвалась от невыносимой боли! Я свалился на кровать, сжимая руками виски, и просто стонал, не имея возможности что либо сделать.
— Как же смешно было наблюдать за вашими с Беловым потугами. Решили поиграть в разведчиков? Вывести меня на чистую воду? А в ваши умные головы не приходила мысль, почему я не слишком сильно беспокоюсь о своей безопасности? Почему не имею в своей охране других силавиров? А?
Я практически не понимал, о чём он толкует, находясь в ужасном состоянии: жутко мутило, голова трещала, будто в ней разрывались бомбы…
— Потому что, Миша, я в состоянии лично контролировать любую ситуацию! И для этого мне не нужна охрана. Я сам имею власть обращать своих врагов в покорных слуг!
Внезапно из его головы вырвались новые плети, но устремились они вовсе не в меня, а прямо в стену, и прошили её насквозь, словно нож масло. А потом они натянулись, как струны, и начали перемещаться в сторону двери, не оставляя не стенах никаких следов, будто и не пробивали их вовсе. То есть…
В каком-то полубреду я протянул руку и попытался коснуться чёрной нити на своём лбу, и мои пальцы ожидаемо прошли через неё. Я вижу то, чего нет… Амулет под рубашкой слабо светился белым сиянием. Наверняка это он показывал мне, как выглядит Сила Скобелева!
Наконец Скобелев поднялся, отряхнулся и медленно направился к двери, после чего отворил её настежь и указал рукой войти неизвестному гостю. Нити постепенно становились короче, и в итоге, ведомые ими, внутрь вошли…
МОИ СЁСТРЫ!
Лиза и Катя — бледные, как смерть. На них были курточки и осенние ботинки, так как на улице по вечерам с недавних пор начало холодать. Ублюдок Скобелев наверняка перехватил их по дороге и забрал с собой! А теперь… он контролирует их с помощью этих незримых нитей!
— Лиза, Катя, что же вы не поздоровались с братом? — насмешливо сказал Скобелев. — Это очень невежливо! А ну-ка исправьтесь!
Катерина и Елизавета синхронно подняли правую руку и одновременно помахали мне, сказав безэмоциональными голосами:
— Привет, Миша.
Очумевая от происходящего, и от тошнотворной боли в голове, я схватился за амулет в надежде, что он сработает в мою пользу, и крепко сжал его в руке.
— Ты же сказал, что отдашь его, — вдруг произнесла Елизавета с укором, указав на меня пальцем.
— Да, братик. Ты так сказал, — подтвердила Катя.
Кукловод, как улыбчивый шоумен сего устрашающего представления, лёгкой походкой подошёл
