– Оливия? – Джорди тихонько постучалась в дверь и вошла.
Женщина стояла у окна и даже не отреагировала на стук.
– Ты за что-то сердишься на меня? – девушка приблизилась к ней и тронула за руку.
Оливия молча повернулась. Несмотря ни на что, она была рада видеть Джорди, но слова застряли у нее в горле.
– Хочешь, я вернусь обратно в тюрьму? Какой мне смысл оставаться здесь, если ты со мной не разговариваешь? – спросила Джорди еле слышно. Она улыбалась. Казалось, ничто в этот момент не может потревожить ее счастья.
Оливия покачала головой:
– Я не сержусь и не хочу, чтобы ты уезжала. – Она посмотрела вниз и с удивлением обнаружила, что они держатся за руки, и их пальцы переплетены. Горькая улыбка появилась на ее губах: – Поздравляю тебя с приездом твоих родителей, – наконец, произнесла Оливия. – Ты ведь не это хочешь сказать, – заметила Джорди Молодая женщина покачала головой. – Что? Скажи, пожалуйста! – Почему она целовала тебя в губы? – решилась молодая женщина после минутного молчания. – Потому что люди, когда любят, целуют друг друга в губы, – пожала плечами Джорди. Оливия вдруг ясно вспомнила, как вчера Джорди поцеловала ее в щеку. – А когда целуют в щеку, это что значит? – она вопросительно смотрела на девушку, сама не зная, как у нее получилось, завести такой разговор. Впрочем, с Джорди было невозможно разговаривать о чем-либо, кроме того, что на самом деле тебя волновало. – Оливия! Ты ревнуешь или мне кажется? – спросила девушка. Ее лицо все более расплывалось в довольной улыбке.
Оливия понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с этим поделать:
– Тебе кажется, – только и ответила она. – Тогда какая муха тебя укусила? Почему ты сбежала от нас?! – У меня очень много работы, – холодно произнесла она, высвободив свою руку и направившись к столу. – Давай отложим ее на понедельник, – попросила Джорди, таким тоном, будто на все сто процентов поверила ей. – Ты мне очень нужна! Это безумно радостное и важное событие для меня, и я хочу, чтобы ты была рядом. Пожалуйста!
Джорди использовала самое действенное оружие против Оливии: искренность и открытость. Она знала, что Оливия вряд ли сможет ей отказать хоть в чем-нибудь, если ей показать, насколько Джорди это действительно нужно.
Джорди последовала за молодой женщиной, села на стол и обняла ее за талию, положив голову ей на плечо. В этот момент она чувствовала себя всесильной:
– Ты ведь не сердишься на меня ни за что, верно? – спросила она еще раз.
Оливия осторожно, будто боясь спугнуть, положила руку на голову девушки и погладила ее по волосам:
– Нет, не сержусь, – тихо ответила она, гадая, слышит ли Джорди бешеные удары ее сердца. – Ты ведь знаешь, что я очень люблю тебя? – продолжала Джорди. – Нет, не знаю, – также тихо отвечала Оливия.
– Почему не знаешь? – удивилась Джорди, подняв голову и посмотрев прямо в зеленые глаза Оливии. Что ты сделаешь, если я тебя сейчас поцелую?
Оливия также смотрела в глаза Джорди, уже и не помня заданного ей вопроса. Вдруг она резко вырвалась из ее рук и отошла к окну. Молодая женщина совершенно не понимала, что с ней происходит.
– Оливия! Ответь мне, что ты решила! – Джорди продолжала сидеть на столе, никогда еще не чувствуя себя так свободно в присутствии Оливии. – Ты пойдешь со мной?
Оливию в этот момент раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она была уверена, что не сможет часами наблюдать за Джорди с Элизабет, с другой стороны, она не сомневалась, что Джорди была абсолютно искренна, когда просила ее быть рядом с ней. Оливия глубоко вздохнула, решив сделать все возможное для того, чтобы у Джорди были самые волшебные выходные, которые только можно представить, и согласилась.
После завтрака все отправились на озеро. Эрика прихватила с собой пару пледов, а Себастьян тут же вызвался помогать их нести. Джорди шествовала впереди. На одной руке у нее сидел Бали, жмурясь под лучами утреннего солнца, за другую руку держалась Женевьев. Майкл бежал вприпрыжку рядом, совершенно очарованный маленькой девочкой. Оливия шла в компании Себастьяна и Эрики, стараясь выглядеть радушной хозяйкой. Но оттого, что дружные и самодостаточные Риверсы везде чувствовали себя как дома, ей было очень сложно это сделать. В глубине души она была благодарна брату Джорди за то, что тот с самого начала составлял ей компанию, и она не чувствовала себя одинокой среди всеобщего веселья.
Надеяться на общество Джорди ей не приходилось. Впрочем, не только ей. Девушка была полностью поглощена Женевьев, Майклом и Бали. Едва дойдя до озера, они тут же стали носиться в догонялки вдоль берега, позабыв обо всем на свете.
– Это совершенно нормально для них, – неожиданно раздался над ее ухом голос Себастьяна, который буквально прочитал ее мысли. – Никто не может конкурировать с Женевьев за внимание Джорди!
Оливия ответила ему понимающим кивком и благодарной улыбкой.
Регина и Фредерик захотели прогуляться вокруг озера, поэтому на берегу, не считая во всю веселящейся ребятни, остались Эрика, Оливия, Себастьян и Элизабет. Они разложили пледы и кто сел, кто лег, подставляя лица теплым солнечным лучам и любуясь играющими у воды детьми. Джорди в этот момент сложно было назвать взрослым человеком. Все трое бегали по замысловатым траекториям, создавая вокруг Бали веселое броуновское движение и оглушая округу своим заразительным звонким смехом.
Оливия украдкой посмотрела на Элизабет. Та с нежной улыбкой наблюдала за дочерью. Или за Майклом. Или за Джорди. Сложно было разобрать.
– А что случилось с котенком? – спросил Себастьян, имея ввиду то, что его передние лапки были в гипсе.
Эрика в общих чертах изложила ему всю историю. На подробности произошедшего духу не хватило даже у такой эмоционально закаленной и много повидавшей на свете женщины, как она.
– Джорди напала на того водителя? – воскликнул Себастьян. – Хотя, ничего удивительного, – протянул он. – Она всегда была сумасшедшей. Никогда не понимал, как ты смогла прожить с ней столько лет в относительном мире и спокойствии, – добавил Себастьян, обращаясь к Элизабет.
– Басти, ты лучше других знаешь, что твоя сестра может быть самым миролюбивым человеком на свете, когда захочет.
– Вы вместе снимали квартиру, когда учились в университете? – оживилась Эрика, тут же воспользовавшись возможностью узнать что-нибудь о прошлом Джорди из первых уст.
– Нет, – мягко ответила Элизабет. – Я жила вместе с Джорди и ее семьей в их доме. Мы любили друг друга.
На ее лице промелькнула тень воспоминания, но говорила она об этом совершенно спокойно, без тени смущения.
– Вот как! – немного растерянно отозвалась Эрика, но быстро взяла себя в руки. – Я не знала, – искренне призналась она.
– Я полагаю, не вы одна, – дружелюбно заметила Элизабет и повернулась к Оливии.
Женщины впервые, может быть, за все время с приезда Риверсов прямо посмотрели в глаза друг другу. Элизабет с интересом, Оливия – с опаской. Хозяйка пансионата не могла избавиться от ощущения, что ее жизненный уклад перевернут с ног на голову, и что красивая молодая женщина перед ней, в чем-то похожая на нее саму, является главной причиной этих изменений.
– Да, я тоже не знала, что Джорди любила женщину, – наконец, произнесла Оливия, чувствуя, что все ожидают ее ответа. – То есть любит, насколько я могу судить.
– О нет! – рассмеялась Элизабет. – Уже нет!
И хотя гостья не уточнила, что же конкретно «уже нет», у Оливии отлегло от сердца. Она почувствовала приятную легкость в голове, не заметив внимательного взгляда Эрики, обращенного на нее.
– Мне кажется, вам стоит завести котенка, – Себастьян со смехом кивнул в направлении Женевьев, которая с непередаваемым восторгом брала Бали на руки и прижимала к груди.
Элизабет согласно покачала головой, не сводя с дочери любящего лучистого взгляда. Оливия внимательно посмотрела на молодую женщину. Та без сомнения чувствовала себя своей в кругу семьи Риверсов. Очевидно, что они провели вместе немало времени. А еще Оливия не могла не отметить прекрасный вкус Джорди. Элизабет была красива той естественной природной красотой, которая бросается в глаза не сразу, но, раскрывшись, навсегда завоевывает твое сердце. И вот уже через пару часов в обществе Элизабет, Оливия почувствовала к ней симпатию. Ощущение тревоги исчезло, и вместо него пришло понимание того, насколько вся жизнь Джорди была пронизана любовью.
После ужина Оливия сидела на скамейке перед свежеподстриженной лужайкой. Розовые кусты по периметру благоухали свежестью, которой можно было наслаждаться вечно. Что Оливия и делала. Справа за газоном начинался яблоневый сад. Залитая вечерним солнцем трава была расчерчена вытянутыми строго параллельными тенями деревьев. Вокруг стояла благодатная тишина, какая бывает только после долгого наполненного заботами дня. С горных вершин доносился мерный успокаивающий звон колокольчиков – овцы поднимались на пастбище.
