некоторое время спокойно и тихо пребывать в присутствии Божием, то в течение дня это поможет вам «оставаться под своей кожей». Тогда, встречаясь с людьми, мы сможем не утратить внутренний мир. Владыка говорил, что есть жизнь деятельная и жизнь созерцательная. Для него они составляли единое целое. Можно быть в миру и одновременно быть со Христом. Чем больше вы будете в молчании и молитве искать опору во Христе, тем больше будете с Ним и в жизни мирской. Это возможно. Но получится не сразу и не без труда и крика души о помощи.
Мы не можем все время любить. Мы этого не умеем! У нас не хватает любви на всех. Наступает выгорание. Но от нас требуется совсем другое: открыться, чтобы в нас мог пребывать Христос. Чтобы Христос мог любить через нас. Это не та «любовь», о которой все время твердят: «Надо любить, надо, надо…» Ничего не надо! Суть в том, чтобы раскрыться Христу – тогда Он будет действовать Сам. Тогда мы будем и с Ним, и с человеком.
Во встрече с человеком, который сильно страдает, сочетание деятельной жизни и созерцания достигается легче, потому что происходит нечто великое, подлинное. И тогда мы будем общаться с человеком с готовностью, с трепетом, с благоговением, со смирением – причем еще раз подчеркну, что такое возможно только вместе со Христом. А если дело не очень серьезное, мелкое, то лично мне труднее. Может появиться раздражение. Но тогда надо постараться войти внутрь себя, остановиться и взять себя в руки.
Владыка был в постоянном общении со Христом. Мне кажется, он жил так, как говорил о Себе Христос: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего (Ин. 5: 19). Благодаря этому Христос был и созерцательным, и деятельным. Он активно действовал в миру, но делал то, что услышал, увидел, уловил от Бога Отца. Он жил в недрах Отца (см. Ин. 1: 18) и был до конца Ему открыт. Такими после Пятидесятницы стали и апостолы.
Именно поэтому так важно войти внутрь себя и бороться против индивидуума, который мешает нам услышать и увидеть Бога, людей и себя – подлинного! Индивидуум – это ветхий Адам, это наше эго, с которым мы должны бороться, чтобы стяжать свою личность во Христе.
Вопрос:
– Открываясь другому человеку, прикасаясь к нему, к его душе, мы видим не только светлые, но и темные его качества. Как справиться с этой тьмой?
Фредерика де Грааф:
– Хороший вопрос. Справиться можно только молитвой и состраданием в молчании. Если человек пребывает в унынии или в злобе, можно сокрушаться, что он далек от себя и от Бога, но при этом помнить: сейчас он в лапах темных сил. И тогда увиденное зло не будет иметь над нами власти. Если нам жалко, что человек такой вот безблагодатный – причем мы испытываем жалость не отстраненную, как бы «сверху вниз», а жалость-сострадание, – то это помогает нам не отвратиться от него. Может помочь Иисусова молитва или молитва: «Господи, помоги нам, ему и мне!» А еще можно честно, правдиво сказать Богу все как есть: «Господи, он мне отвратителен, но дай мне силы его нести». Бывает, что и в нас кипят такие же страсти, что у того человека. Тогда мы можем просить: «Господи, прости его и меня!» Люди и ситуации – разные, но в целом справиться можно только молитвой, только обращением ко Христу: взмолиться, возопить всей душой, позвать Его, чтобы Он был с нами и со страдающим человеком в самой сердцевине этой тьмы.
«Как редко бывает, что мы друг друга умеем слушать, и какой это бесценный дар от Бога, когда мы встречаем человека, который способен забыть собственные заботы, не вспомнить о себе, не спешить никуда, не следовать за ходом собственных мыслей, а слушать – благоговейно и трепетно слушать. Слушать и, открываясь душой говорящему и открывая свою душу Богу, быть как бы открытой дверью, через которую мы общаемся с вечностью, с Богом, с той Любовью, которая превышает всякие человеческие силы. Но это дается нелегко, мы должны этому учиться. Но мы этого не делаем, потому что нам страшно бывает видеть, страшно бывает слышать. Так легко связаться с человеком поверхностно и развязаться – и так бывает страшно связаться с чужим горем навсегда» [38].
2. Встреча с Богом
«Любить всегда значит в какой-то мере умереть, потому что тот, кто любит, уже не живет для себя, не живет собой, он живет для другого, в другом, ради другого. Но живет-то он вечной жизнью, а не только жизнью временной и земной, в самой смерти он живет жизнью вечной, отдавая свою жизнь для того, чтобы другие могли жить. Вот радость Христова, которой никто у нас не отнимет. Никто не может отнять этого у нас, никто не может нам помешать любить, и любить так, чтобы быть готовыми не только жить, но и умирать для того, чтобы другие жили, и познали Бога, и вошли в Царство Господне» [39].
«Нельзя стать лучше без того, чтобы кто-нибудь нас не полюбил и не поверил, что все возможно, что мы не обязательно погибнем в нашем грехе; что мы не обязательно останемся изуродованными злом и страданием; что мы можем ожить и встать во всей красоте и славе, к которой нас призвал Господь» [40].
О психологии
Человек отличается от всех других тварей. Он создан по образу и подобию Божию (см. Быт. 1: 26). У него высокое призвание: Бог призывает нас перерасти нашу тварность через общение с Собой. Через соединение с Богом в нас вливается Божественная жизнь. Но мы стремимся стать причастниками Божественной природы не только ради себя. Как говорил владыка Антоний, «мы призваны быть вождями того мира, который Бог создал, чтобы, по слову апостола Павла, Бог стал все во всем, то есть мы призваны привести всю тварь к Богу, через свое тварное творчество соединить всю тварь, все творение с Богом так, чтобы все было пронизано Божеством, все воссияло вечностью» [41].
Если серьезно задуматься над этими словами владыки, то станет ясно: суть жизни, смысл жизни – не в психологической адаптации к ее обстоятельствам, к миру в целом и не в стремлении к успехам. С человеческой точки зрения Христос был самым большим «неудачником»:
