— Конечно, — с улыбкой сказал Салли. — Все это у вас будет. Только… — Он запнулся. — Только в дверь нам пока придется вставить простое стекло.
Глаза доктора Куин погасли.
— А вот это жаль, Салли, правда. Знаешь, я тут подумала, — с осторожностью добавила она, придав лицу подчеркнуто веселое выражение. — Я ведь довольно хорошо зарабатываю моей практикой. Давай это стекло куплю я? Ну, пусть это будет что-то вроде моего подарка для всей семьи.
Салли с нежностью взглянул на свою невесту.
— Если это стекло тебе так понравилось, Микаэла, может быть, я смогу купить его тебе в будущем году.
— Но ведь куда проще было бы встроить его сразу, — возразила доктор Майк. — А если уж ты так настаиваешь, то можешь мне потом вернуть деньги. Но когда мы будем женаты, это все равно будут наши общие деньги.
Вместо ответа Салли поднялся.
— Уже поздно, мне пора идти, — сказал он. Простившись с детьми, он наклонился к Микаэле, будто для поцелуя.
— Если мужчина не может обеспечить свою семью, ему не следует жениться, — тихо сказал он и нежно поцеловал Микаэлу в щеку. — Идем, Волк! — позвал он свою собаку и вышел из дома.
Колин навострила уши, поскольку Микаэла уже успела рассказать ей про стекло.
— Что ты теперь будешь делать? — спросила она свою приемную мать. — Еще можно отменить заказ?
Доктор Майк отрицательно покачала головой.
— Пожалуй, это уже невозможно. Но давай просто подождем. Когда стекло доставят, оно наверняка так понравится Салли, что он уже не сможет от него отказаться.
Лучшего места, чем то, которое Салли и Микаэла выбрали для своего нового дома, нельзя было и придумать. Оно, как и усадьба старого дома, располагалось немного на отшибе от города, участок был окружен лесом и примыкал к живописной отвесной стене скалы.
Салли временно обозначил бревнами контуры будущих стен, чтобы видно было, где сложить камин. Очаг должен был стать сердцем дома и возводился прежде стен.
Но вначале нужно было убрать в защищенное от непогоды место бревна, привезенные для сруба. Роберт помогал Салли сложить их у скалистой стены.
— Ты случайно не знаешь, нет ли у кого какой-нибудь работы? — спросил Салли после того, как было уложено последнее бревно.
Кузнец понимающе улыбнулся:
— Что, у хозяина-строителя оскудел карман? Салли пожал плечами.
— На дом-то хватит. Но есть еще кое-какие предметы, которые оказались дороже, чем я думал.
— Знакомая ситуация. Но, к сожалению, я не знаю никого, кто подыскивал бы себе помощника работ— во всяком случае, за плату. Да и кто здесь в состоянии нанимать людей, если не считать железнодорожную компанию? — И он махнул рукой.
Салли кивнул.
— Да, к сожалению, ты прав.
— Но выше голову, — подбодрил его Роберт. — Как-нибудь выкрутишься. Ах да, кстати… — Он вдруг смутился. — Бревна стоят тринадцать долларов. Лорен сказал, чтобы я получил деньги сразу.
— Я… у меня сейчас как раз нет с собой, — быстро сказал Салли, обхлопывая свои карманы. — Я потом занесу Лорену. Это я обещаю.
Роберт некоторое время растерянно смотрел на Салли. Видимо, он догадался, в каком плачевном состоянии находится его друг.
— Ладно, я все улажу, — сказал он наконец, затем простился с Салли и оставил его на стройке одного.
На следующий день к вечеру в Колорадо-Спрингс прибыли участники уже объявленного представления «Дикий Запад». Джед Мак-Кой, хозяин шоу, массивный человек с тонкими усиками и в ковбойской шляпе невероятных размеров, восседал на облучке и, будто своих старых знакомых, приветствовал жителей города, в любопытстве высыпавших на улицу.
Дороти Дженнингс тоже вышла из лавки, чтобы взглянуть на живописное явление, и тут заметила в толпе Салли.
— А, Салли, — окликнула она его. — Ваше стекло уже поступило.
— Какое стекло? Я не заказывал никакого стекла.
— Разве нет? — растерялась рыжеволосая женщина. — Но ведь в журнале заказов было записано. Для доктора Микаэлы Куин и мистера Байрона Салли.
Затем ее светлые глаза немного расширились, и она смолкла.
В этот момент из лавки вышел и Лорен Брей, чтобы взглянуть на артистов.
— Лорен, у нас тут небольшое недоразумение, — сказала Дороти и поспешно скрылась в лавке.
— Я не заказывал стекло, — обратился Салли к лавочнику, не дожидаясь объяснений.
— Верно, зато его заказывала доктор Майк, — с любезной улыбкой ответил Лорен. — Она уже заплатила мне аванс. Осталось выплатить еще двенадцать долларов пятьдесят центов. Выставить их на счет доктора Майк?
— Не надо. — Салли порылся в своих карманах. Затем выудил несколько купюр и монету. — Вот. Честно говоря, я приготовил это заплатить за бревна, которые сегодня привез Роберт. Но за них я занесу вам деньги в ближайшие дни.
На лице его отражалась досада и озабоченность. Но ему, по крайней мере, удалось спасти свое положение перед лавочником.
Доктор Майк даже испугалась, когда Салли ворвался к ней в приемную.
— Как ты могла меня так подвести? — потребовал он объяснений.
И Микаэле никак не удавалось убедить его, что все это получилось непреднамеренно. Кончилось тем, что Салли бросил перед ней на стол несколько долларовых банкнот.
— Что это значит? — спросила его Микаэла.
— Это аванс, который ты заплатила Лорену за стекло.
— Но мне казалось, что ты не можешь себе это позволить?
— А я и не могу себе это позволить, — ответил Салли и, не говоря больше ни слова, выбежал из приемной.
Доктор Майк спешно закрыла клинику. Она надеялась, что в этот день ее помощь уже больше никому не потребуется. Кроме того, в помощи сейчас острее всего нуждалась она сама.
Как она и ожидала, ее подруга Дороти Дженнингс была в лавке, и ей удалось уговорить ее немного пройтись. Обе женщины пересекли лужайку перед церковью, на которой приезжие артисты уже развернули свои приготовления.
— Я просто не могу взять в толк, что плохого Салли находит в том, что я тоже хочу внести в наш дом свою лепту, — пыталась изложить свою точку зрения доктор Майк. — Ведь я достаточно хорошо зарабатываю.
Дороти Дженнингс вздохнула:
— Таковы мужчины! Уж очень они гордые. Содержать семью они считают своей обязанностью и в то же время своим неотъемлемым правом. И если мужчина не в состоянии обеспечить семью всем, в чем она нуждается, он считает себя неудачником.
— Но это же совершеннейшая глупость! — вырвалось у Микаэлы.
— Видимо, да, — согласилась с ней рыжеволосая женщина. — Когда моя газета постепенно начала приносить доход, я хотела поделиться им с Лореном за то, что живу у него. Но он повел себя так, будто я нанесла ему смертельную обиду.
