– Ты права, девочка. Это непростительно, – согласился Корнелиус.
– Увидев часы, я позвонила в отель – хотела сказать, что это какая-то ошибка. Администратор рассказала мне, что уборщица нашла эти часы под кроватью. – У Эрин опять задрожала нижняя губа.
Корнелиус обнял ее за плечи.
– Как ты узнала, чьи это часы?
– На тыльной стороне были выгравированы инициалы. По ним я и вычислила владелицу.
– Конечно, в таком случае Энди не смог бы найти для себя никаких оправданий, – буркнул Корнелиус.
– Сначала я предположила, что это сделал Люк Стэнфорд, его дядя. Что это он остановился в отеле «Хайлендер» и просто использовал имя племянника. Кажется, он не раз так поступал. Во всяком случае, по словам Энди. Но теперь им тоже нельзя было верить.
– Сегодня его дядя тоже был в числе гостей? – спросил Корнелиус.
– Да, – ответила Эрин. – Если бы я показала Энди эти часы накануне, он как-нибудь использовал бы своего дядю в качестве оправдания. Мог бы даже попросить его взять все на себя. Вероятно, Люку Стэнфорду ничего не стоит солгать. Вот я и решила действовать по-другому.
– Ну и хитрая же ты девочка, Эрин, – восхитился Корнелиус. – И каким паршивцем оказался Энди!
Как и все остальные, он тоже надеялся, ради племянницы, что Энди созрел для брака и ответственности за семью. Но в душе у него жили сомнения. Энди был красивый, и это притягивало к нему женщин. А богатство делало его еще привлекательнее. Словом, искушение для парня огромное. Корнелиус надеялся, что любовь к Эрин и сила характера помогут Энди противостоять искушениям.
– Если от Энди что-нибудь останется, после того как с ним поговорят твои отец и брат, я тоже намылю ему шею, – добавил Корнелиус.
– По-моему, дядюшка, с него хватит сегодняшних унижений. Я удовлетворена, и больше мне ничего не надо. Но ему придется вытерпеть еще много всего, и он не скоро появится на публике. Подожди, завтра и «Геральд» тиснет свою скандальную статейку. Так что слухи не утихнут еще несколько недель.
– Пресса начнет охотиться и за тобой, за его жертвой. Я понимаю, почему ты хочешь уехать, – посочувствовал Корнелиус. – Но проблема в том, что я уезжаю уже завтра, а кроме того…
– Для меня это не помеха, – возразила Эрин. – Паспорт у меня с собой. Остается только купить мне билет на самолет, и мы можем ехать.
– …а кроме того тебе действительно не надо ехать в Австралию, Эрин, – серьезным тоном сказал Корнелиус.
– Почему? – удивилась Эрин.
– Для таких девушек, как ты, Кубер-Педи не самое подходящее место. Я уже говорил тебе. Даже в страшном сне я не могу себе представить, что ты поедешь туда.
Эрин расстроенно взглянула на дядю.
– Но дядя Корнелиус, я хочу поехать с тобой.
– Я хорошо понимаю, Эрин, что ты хочешь уехать из Лондона. Ну, так отправляйся в Испанию или на греческие острова. Будешь сидеть в шезлонге, пить «Маргариту» и любоваться морскими волнами. Кубер-Педи – последнее место на земле, где ты могла бы найти утешение.
– Я ищу не только утешение. Я хочу делать что-то разумное, увлекательное, новое для меня. Мама оставила мне немного денег. Я могла бы участвовать в твоем бизнесе и покупать опалы.
– Но ведь это у тебя совершенно спонтанное решение, правда, Эрин? Ты не можешь это отрицать. Еще утром ты собиралась стать миссис Эндрю Стэнфорд.
– Дядя, не напоминай мне об этом! – воскликнула Эрин. У нее на глазах снова появились слезы.
– Эрин, я не хотел причинить тебе боль. Я только имел в виду… По-моему, ты еще недостаточно хорошо обдумала свое решение. Но если даже ты всерьез собралась ехать со мной – красивой, безупречно одетой девушке не место в поселке старателей, затерявшемся в австралийской глуши. Кубер-Педи, конечно, не Андамука, но я уверен, что мужчины там грубые, среди них много отпетых преступников, скрывающихся от закона. Много иностранцев, знающих по-английски только бранные слова.
– Дядя Корнелиус, ты думаешь, что я тепличный цветок и никогда не слышала бранных слов? Ты послушай моего папу, когда у него что-то не ладится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Корнелиус знал, что Гарет иногда бывает несдержанным. Но джентльмена, который иногда употребляет грубые ругательства, все равно невозможно сравнить с неотесанным старателем.
– В таких городках, как Кубер-Педи, большинство женщин – аборигенки. Лишь у немногих горняков есть жены. Поэтому проститутки там хорошо зарабатывают.
Эрин вытаращила глаза, но вовсе не была шокирована. Наоборот, ее интерес разгорелся еще сильнее.
Корнелиус видел, что он по-прежнему не в силах разубедить племянницу.
– Ты можешь представить себе мириады мух, Эрин? Когда ешь что-либо вне дома, непременно проглотишь несколько этих тварей.
– Тогда мы будем есть только дома, – весело предложила Эрин. – Обойдемся без пикников. Я их и здесь не очень люблю.
– Это не шутка, милая моя. В Австралии скоро наступит лето, а Кубер-Педи расположен в центре материка, как и Андамука. Летом там бывает до пятидесяти градусов. В домах невыносимо жарко. – Он не стал упоминать о том, что многие там жили под землей, где было существенно прохладнее, – боялся, что это еще больше раззадорит племянницу. – Резкий ветер дует из пустыни и поднимает тучи пыли. Пыль там повсюду. Дождей совсем мало, они идут несколько дней в году, но тогда пыль превращается в жидкий шлам. Поверь мне, это не то место, где ты захотела бы находиться. Я люблю тебя всем сердцем, но ты совсем не готова ехать в такой городишко, как Кубер-Педи.
Эрин ненадолго задумалась над словами дяди. Ей казалось, что он все преувеличивает, чтобы отговорить ее от поездки.
– Возможно, наступило время перемен. Я хочу посмотреть, как живут другие люди. Раз ты выдержал жару и мух, то и я тоже смогу это сделать.
– Не будь такой легкомысленной, Эрин. Ты носишь одежду, купленную в самых дорогих бутиках Лондона. Невозможно представить себе, как ты будешь ходить по Кубер-Педи в таких шикарных туфлях на высоком каблуке. Гротеск какой-то, а не картина.
– Дядя Корнелиус, конечно, я не буду так одеваться. Ты все-таки не отказывай мне в капле здравого человеческого разума. Я стану носить длинные штаны, блузы и удобную обувь на плоской подошве. У меня она есть.
– Пусть даже так. Но ты все равно слишком хорошенькая. Горняки будут крутиться вокруг тебя словно пчелы вокруг горшка с медом. Я буду бояться оставить тебя одну даже на пять минут.
Эрин поняла, что дядя всерьез беспокоится за нее, хоть и впадает раньше времени в панику.
– Я откажусь от помады и спрячу волосы под шляпу. Ты меня просто не узнаешь.
– Нет, ты не можешь ехать со мной, – решительно заявил Корнелиус. – Кубер-Педи не место для таких, как ты. Повторяю еще раз.
Эрин нахмурилась, и он решил, что она отказалась от своей нелепой идеи.
– Прости, милая, я не хотел тебя огорчить, – сказал он уже мягче. – Иди в ванную, освежись. Я приготовлю нам что-нибудь поесть. Ты голодна?
Эрин кивнула.
– О да. Я с утра ничего не ела.
– Омлет?
– Да, омлет – это замечательно.
Эрин долго пробыла в ванной. Наверняка она снова льет там слезы, думал Корнелиус. Он знал, что в ближайшие дни она поплачет еще не раз, и надеялся, что она скоро забудет Энди и встретит человека, который больше заслуживает ее любви. Он взбил несколько яиц, нагрел в сковородке жир. Потом накрыл на стол.
– Дядя?
Корнелиус как раз собирался вылить на сковородку яичную массу. Он повернулся и вытаращил глаза при виде Эрин, стоявшей на пороге кухни.
– Что… что ты сделала? – озадаченно спросил он.
Эрин надела его брюки, рубашку и ботинки, а волосы убрала под шляпу с широкими полями. А еще смыла с лица всю косметику. Превращение было поразительным. Корнелиус долго смотрел на племянницу, смерил ее взглядом с головы до ног. Его одежда была ей, разумеется, слишком велика, но он понял, что она хотела ему сказать.
– Дядя, в таком виде я не стану бросаться в глаза? – спросила Эрин с надеждой.
Корнелиус медлил с ответом. Он был вынужден признать, что ее теперь почти не узнать. Ее юное, свежее личико вполне могло сойти за лицо парня, хотя и очень хорошенького.
