— Что вы думаете о кризисе еврозоны?
— Кризис еврозоны — это не катастрофа, не цунами, не ураган, который вдруг ни с того ни сего налетел на европейские страны. Это — следствие довольно тяжелых политических и экономических ошибок, за которыми стоят крупные банки и корпорации, а зачастую и государства, до неприличных размеров раздувшие свои долги. Это — следствие перекоса в сторону финансового сектора. Соединенные Штаты, которые добились для доллара привилегированного положения в мировой валютной системе, заполнили планету виртуальными деньгами, создавая финансовые пузыри, которые убивают настоящую экономику, рабочие места. И теперь банки и финансовые институты предлагают самим гражданам «платить за кризис». Мы видели это на Кипре. Это настоящее ограбление по-европейски. Европейские элиты на корню куплены глобалистским лобби и не желают учитывать интересы народов. Уровень коррупции небывалый. У нас каждый день какое-нибудь громкое коррупционное дело, в котором оказываются замешаны судьи, высшие чиновники, политики, министры… И думаю, это только начало.
— Многие в Европе считают, что кризис позволит ФРГ выстроить «четвертый рейх»…
— Я занимаю довольно умеренную позицию и не склонна демонизировать Германию. ФРГ защищает свои интересы, и каждая страна имеет на это полное право. Единственное, чего я не понимаю, — почему руководители французского государства не делают то же самое. И когда национальные интересы Франции противоречат немецким интересам, постоянно уступают Берлину. А ведь мы — независимая страна и не должны позволять мадам Меркель диктовать нам свои условия. Посмотрите, как ведет себя Вашингтон.
— Как объяснить волну русофобии, которая охватила современную Европу?
— Вы абсолютно правы. Это настоящая холодная война, которую ЕС ведет против России. Это политическая, экономическая, пропагандистская война. Мы слишком требовательны по отношению к России, намного требовательнее, чем по отношению к тому же Китаю, который, безусловно, не является демократическим государством. Это настоящие двойные стандарты. Чем же это объясняется? Думаю, Европа, к сожалению, окончательно склонилась перед Америкой, превратилась в маленькую законную дочку Вашингтона. Мы почему-то решили, что можем оказывать влияние на остальной мир только с помощью НАТО и Соединенных Штатов. А американцы категорически не приемлют российской модели, которая является альтернативой, своеобразным вызовом англосаксонской системе. Русские пытаются построить «стратегическое государство», защитить свою национальную индустрию, сохранить свои ценности, свою идентичность, не хотят, чтобы им кто-то диктовал, определял их поведение на мировой арене. У Москвы есть свобода и в том, что касается монетарной, денежной политики. Она весьма успешно отстаивает свой суверенитет, и это вызывает раздражение в Вашингтоне. Это не имеет ничего общего ни с нарушениями прав человека, ни с преследованием оппозиции. США волнует лишь то, что Россия совершенно не похожа на остальные страны.
— Как в дальнейшем будут развиваться франко-российские отношения?
— Все будет зависеть от того, кто станет следующим французским президентом. Если этот пост займу я, связи между Парижем и Москвой будут углубляться. Мы сможем более тесно сотрудничать в области научных исследований, развивать совместные медицинские, военные, аэродинамические проекты. У нас общие стратегические интересы, общая история. Франция не раз заключала тесный политический альянс с Россией. И могла бы сделать это снова. Вместо того чтобы сохранять неестественные отношения с англосаксонскими странами, культура которых нам не так близка, как культура России.
— В одном из выступлений вы подчеркнули важность работы националистической партии с ее электоратом. Почему вы и все, кто разделяет ваше мнение, уверены, что сможете обновить Европу?
— Я думаю, что Европейский союз показал свою несостоятельность и не может привести к расцвету Европы, защитить безопасность и идентичность народов Европы. Думаю, что ветра истории надувают паруса патриотических движений, которые хотят сохранить суверенность народов. Эта суверенность сегодня совершенно разрушена, поскольку Европейский союз лишил нас территориальной суверенности, экономической суверенности, бюджетной суверенности, законотворческой суверенности.
Я защищаю свободу и демократию. Я думаю, что свобода и демократия в обязательном порядке сочетаются с суверенностью европейских народов. Я уверена, что европейские выборы продемонстрируют очень сильный подъем патриотических движений, как это происходит в Австрии, Швеции, Бельгии, во Франции или Италии.
— Почему вы думаете, что Объединенная Европа — это некая аномалия? И что ее распад не вызовет хаоса? Вы также заявили, что ничего не ждете от Европейского союза, кроме его распада. На чем основываются эти заключения?
— Я думаю, что Европейский союз похож на Советский Союз. Его невозможно преобразовать, поскольку он опирается на заложенный в его основе порок: исчезновение суверенности различных европейских наций. Невозможно построить империю, лишая народы независимости. Вместе с этим их вырывают из демократического процесса. А я верю в демократию.
Не знаю, на какие из необходимых важнейших изменений согласится Европейский союз. Я говорила о четырех больших реформах, необходимых для ЕС: вернуть каждому народу суверенность в законотворчестве, чтобы национальные законы были выше европейских директив; вернуть народам экономическую свободу с возможностью установления «экономического патриотизма», а также экономической защиты на своих границах; вновь обрести территориальную суверенность, то есть абсолютный контроль над национальными границами; и вновь обрести свободу денежной системы, то есть возвращение к национальной денежной системе.
Поскольку я абсолютно уверена, что Европейский союз никогда не согласится на эти изменения, я делаю вывод, что его совершенно невозможно реформировать. Единственный выход — оставить его в покое и смотреть, как он сам рухнет. А затем восстановить великую Европу наций и сотрудничества, которую я вижу.
— Каковы ваши прогнозы по результатам выборов? Как вы оцениваете шансы «Национального Фронта» на этих выборах в Европейский парламент?
— Моя цель — победить на этих европейских выборах. Другая моя цель — убедительная победа нашей партии, патриотических движений, депутатов-патриотов в Европейском парламенте. Мы способны представлять блокирующее меньшинство, чтобы помешать Европейскому союзу продолжать политику федерализма. Мы видим сегодня, что нет ни одной области, где жизнь наших народов улучшилась. То есть нужно заблокировать этот федерализм и сделать все, чтобы вернуться назад, влиться в рамки отдельных наций, возвращая каждой ее собственную мощь.
— Вы часто выражали мнение о негативных последствиях подпольной иммиграции, как в Европе, так и во Франции. Какие проблемы она вызывает?
— Проблем тысячи. Их вызывает массовая иммиграция, как легальная, так и подпольная.
Во-первых, нужно говорить об экономических проблемах. Когда вы позволяете тысячам иностранцев въехать в страну, где уже есть некоторое количество безработных, то они либо становятся новыми безработными и отяжеляют финансовую систему, либо потенциально становятся прямыми конкурентами вашим собственным работникам. Ведь они часто соглашаются работать за меньшие деньги, чем и вызывают недобросовестную конкуренцию.
Во-вторых, естественно, они влияют на долю социальной поддержки. Поскольку для вновь прибывших существует программа объединения семей, то они приезжают с женами и детьми, а затем пользуются щедростью государства в области социальной поддержки. Во Франции это касается, например, бесплатной школы, бесплатного здравоохранения… Для них бесплатного, не для французов!
Следующая проблема — проблема культуры. Когда иммигранты приезжают массово, они прибывают со своими кодами поведения, со своими нравами, со своей, отличной от нашей, культурой. Во многих кварталах это представляет собой настоящую революцию, за этим следуют требования, цель которых — изменения в нашей стране, изменение наших законов, наших привычек. То есть цель этих требований — возможность напрямую влиять на национальную идентичность.
— Европа часто упрекает Россию в несоблюдении прав человека. Но Франция в этой области находится чуть выше Турции. Во французских тюрьмах содержится больше заключенных, чем в тюрьмах Соединенных Штатов. Можете ли вы прокомментировать это?
— Я не ждала заявлений Комитета по правам человека, чтобы понять, что французская демократия далека от совершенства. В частности, в области свободы слова. Мне кажется, что из последних событий запрещение спектакля (автора-сатирика Дьедонне, NDT.) высвечивает глубинную проблему. Я считаю, что свобода слова — это право, за которое нужно бороться каждый день. Правда и то, что в этой области Франция была осуждена чаще, чем Россия. Обе наши страны должны бороться, чтобы свобода слова была достигнута, поскольку это — важнейшая составляющая демократии. Это — одна из составляющих, которая отличает демократию от режима цензоров.
