С той минуты, когда человек начинает требовать от других ответной благодарности, у него начинается диабет. От того, сколь решительно человек настроен, зависит начальная стадия болезни, которая может протекать в скрытой либо же обостренной форме, опасной для жизни. Если, к примеру, женщина старается доказать, что она хорошая жена, то муж заботу не замечает и принимает ее не так, как хотелось бы жене. В сердцах жена делает разворот на 180° и заявляет: отныне я палец о палец ради тебя не ударю. Ты меня не любишь, живи как знаешь, но о семье, будь добр, позаботься. Выслуживающая любовь рабыня сделалась повелительницей, упирающей на свои права. Не правы они оба. А что в итоге? Если раньше у их ребенка в крови постоянно не хватало сахара, то теперь содержание сахара превышает норму. Прежде его было не оттащить от сладкого, а нынче он сладкое на дух не переносит.
Пример из жизни
Как-то раз я изучала реакцию подростка на хвалебные отзывы его родителей – он у нас такой молодец с самых малых лет! – и почувствовала, что его отношение мешает ему вылечиться от диабета. В мальчике ощущалась горделивость, которая словно говорила: «Я мог бы быть плохим, как другие мальчишки, но я стал хорошим, как вам того хотелось, и за это вы должны быть мне благодарны». Когда мы заговорили с родителями о его болезни, мальчик вежливо нас прервал и спросил разрешения выйти, поскольку ему было скучно. Родители восприняли это как должное и лишь пояснили, что в машине у него осталась компьютерная игра, которой он сильно увлекается.
Восхищение сыном застило им глаза, и они не догадывались, что компьютер является средством спасения от родительской благости. От меня же мальчик улизнул потому, что увидел во мне человека, который якобы желает разъяснить ему, умному и хорошему, что он что-то делает не так. Это его не устраивало. И уж тем более не устраивало то, что в интересах здоровья ему нужно было что-то делать самому. Я ответила ему: «Пожалуйста, если это для тебя важнее» – с упором на «важнее». Он усмехнулся и пошел к двери. После его ухода родители принялись внимать мне, стараясь не пропустить ни единого слова, чтобы досконально во всем разобраться, а дома продолжить заниматься тем, чем занимались всегда, – жить за сына его жизнью.
Может ли этот подросток излечиться от диабета? Не может, ибо не ликвидирована причина. Причина же состоит в том, что потребность исправить ошибки своей собственной жизни родители превратили в желание исправить жизнь ребенка.
В такой слепоте от благих помыслов бывает очень трудно понять, что есть добро и что есть зло. Не будет никакого толку, если родители механически высвободят свои стрессы, вызванные чувством вины, так как стрессы эти будут возвращаться снова и снова. Одновременно с высвобождением стрессов следовало бы изменить кое-что и на физическом уровне – в повседневной жизни. Ведь произошло все от того, что родители, когда в их взаимоотношениях возник кризис, бросились наперегонки доказывать ребенку свою положительность, чтобы скрыть друг от друга ощущение кризиса. Ребенок имел все, что хотел, но не научился что-либо ценить. Если ребенок не созидает ежеминутно что-либо своей головой и руками, он не способен оценить то, что ему дают. Он перестает быть творцом и начинает требовать большего. Естественным продолжением подобного отношения к жизни и является диабет.
Если сущность диабета еще как-то возможно объяснить человеку здоровому, то больному – практически невозможно, ибо его понимание блокируется страхом оказаться виноватым. Всякое пояснительное слово воспринимается им как упрек, и это задевает за живое его гордость. Уязвленная гордость лишает способности размышлять, и поэтому больной диабетом, независимо от его возраста, никак не уразумеет, что разобраться в своих стрессах нужно для собственного же блага. Во мне он видит обвинителя.
Многие уже постигли, что принуждать себя и других – это плохо. Хорошие люди стараются этого избегать. Они поступают прямо противоположно – наставляют ближнего, мол, не делай много, но делай хорошо. Такое отношение является благодатной почвой для возникновения диабета. Делай много и не делай много – это ведь две грани единого целого. Следовало бы спросить у себя, а нужно ли вообще это делать. Диабетом заболевает человек, который явился на этот свет, чтобы делать мало, но зато хорошо. В родители он выбирает тех, кто исповедует те же принципы, ибо так проще шагать одной дорогой.
Принцип «не делай много, но зато хорошо» начинается с запрета. Когда запрещается малое хорошее с целью получить большое хорошее, заболевает поджелудочная железа, ибо она не выносит запрета. Если маленькому ребенку, который не знает отказа ни в чем, запретить какую-либо пустяковину, у него может моментально заболеть живот. Если это случается несколько раз и родители подмечают, что происходит это сразу после запрета, то ребенка принимаются ругать, так как жалобы на больной живот воспринимаются как шантаж, чтобы добиться своего. Ведь больному ребенку ничего не запрещают. На деле же у ребенка действительно болит живот, поскольку поджелудочная железа – орган, очень чувствительный к боли. Это означает, что у человека легкоранимая личность.
Запреты и приказы во имя блага являются признаком хороших родителей. Мы же не приказываем делать плохое – говорят они в свое оправдание. Так вжившиеся в свою роль и идеалы родители начинают приказывать ребенку делать то, что он и без того делает, и в ребенке пробуждается протест. Протест этот может выражаться в старании делать лучше прежнего. Главное, чтобы было сделано так, как велено. Желание превзойти самого себя вырастает в эгоизм – знание, что я лучше всех. Личность поражается себялюбием, эгоизмом, и поджелудочная железа заболевает. Она не может оставаться здоровой, потому что здоровая поджелудочная железа соотносится с совершенной личностью.
Число людей, живущих по принципу «делай мало, но зато хорошо», растет изо дня в день. В погоне за качеством они забывают, что и количество имеет значение. Так они забывают родить второго, третьего, четвертого ребенка. Либо забывают об их существовании. Позабытому ребенку везет, поскольку у него не возникает той же болезни, что у сестры или брата. Если же невнимание его задевает, он, увы, заболевает иными болезнями.
Если Вы придерживаетесь принципа «лучше меньше детей, но зато они будут хорошо воспитаны», то высвободите его, иначе навлечете на семью беду. Жизнь не позволяет во имя одной цели жертвовать другой. Не нужно воспитывать из ребенка личность, нужно позволить ему самому развиться в личность.
О борцах за справедливость
Для уравновешенности требуется время. Уравновешенный человек понимает, о чем ведет речь собеседник – про Фому или про Ерему. Неуравновешенный слышит то, что хотел услышать, то есть слышит то, чего хочет сам. Вот и получается, что один говорит про Фому, а другой про Ерему. Кто цепляется за Фому, тому некогда разбираться с Еремой. А кому про Фому нужно высказаться в спешном порядке, тот не желает слушать ни о чем другом. Кулаком по столу и – баста!
Пример из жизни
Телефонный звонок. Раздается медоточивый голос – звонит знакомая кого-то из длинной череды знакомых и говорит, что ее ребенок страшно кашляет и что от прописанных врачом лекарств ему стало хуже. Я про себя вздыхаю – еще одна из тех, кто старается понравиться мне выпадами в адрес врачей. Ей известно про отношение медиков к таким, как я, и она желает этим воспользоваться, полагая, что я держу жуткую злобу на медицину. На моем месте она бы держала. Если бы сказать ей, что зла я не держу, – не поверила бы. У нее свое представление о жизни. После краткого впечатляющего вступления возникает пауза. Человек ждет от меня действий. «Ну и что? – спрашивает она. – Ему можно помочь?» Вопрос сформулирован хитро. Она не говорит, что ждет от меня действий, но и не проявляет инициативы.
«Ничего не могу Вам сказать, потому что Вы ничего не знаете про снятие стрессов», – отвечаю я. «Да нет же, знаю, об этом много говорят». Уж я-то знаю, о чем говорят люди на досуге. «Ладно», – сдаюсь я, поскольку могу и ошибаться. «Это протест против отсутствия свободы». – «Ну что вы! Ребенку предоставлена полная свобода», – защебетало в телефонной трубке. «Вот видите, Вы уже раздражены. И покуда Вы не ознакомитесь с теорией, изложенной в моих книгах, мы будем говорить на разных языках», – пытаюсь я завершить бессмысленный разговор. «Ну, знаете! – голос явно погрубел. – Я нисколько не раздражена, но я все-таки хочу иметь осязаемый результат. Ведь не могу же я сейчас броситься читать ваши книги, когда ребенок все время кашляет».
