- Извините за вторжение, но тут и коридоре какая-то свистопляска. И потом, я хотел поинтересоваться этажом. Звучит, разумеется, глупо, но вышло так, что я...
Глаза индуса приоткрылись, и Александр смолк. Незнакомец даже не взглянул в его сторону. Только дрогнули тонкие брови, и скрипучий голос прорезал тишину.
- Приакарт, это опять к тебе!
И тут же комната подернулась дымкой, видоизменившись и в пару секунд украсившись полированной мебелью. Индус, циновка и голые неухоженные стены исчезли. Эта новое помещение скорее напоминало шикарно обустроенный офис. Ценных пород дерево, нигде ни грамма пластика. За огромным дубовым столом, усталый, с воспаленными от недосыпа глазами, восседал совсем еще молодой человек - не мужчина даже, а скорее - юноша. И очевидно собственная молодость в значительной степени тяготила его, - ничем иным нельзя было объяснить чудовищной формы очки, криво сидящие на его юном носе. Кстати, жуткие эти очки, как все находящееся в комнате, были тоже из дерева. Впору было улыбнуться, но Александр почувствовал озноб. И неожиданно подумалось, что возможно, глаза у хозяина кабинета выглядят столь устало отнюдь не по причине самоотверженного труда, причиной тому - все те же нелепые, в десять, а может, и пятнадцать диоптрий очки.
- Вы ко мне? - юноша оторвался от бумаг и с недоумением взглянул на гостя. Сняв очки, рассеянно принялся грызть деревянную дужку. Было видно, что он тщетно старается припомнить, какое такое дело могло связывать его с неожиданным посетителем. Измученные глаза от напряжения выцедили по слезинке, и, смутившись, юноша визгливо закричал:
- Зинка, иуда! Кого ты впустил?
- Я это... Я уже тут!..
И тотчас в самое ухо Александру Евгеньевичу кто-то с немыслимой силой гаркнул:
- По какому, сударь, собственно, праву! Я, собственно, вас спрашиваю!..
От свирепого этого взрыка следователь, как ошпаренный, подпрыгнул и обернулся. Перед ним стоял все тот же Громбальд, но теперь абсолютно нормального роста. Сменилось и выражение лица служащего. На Александра взирали с яростным прищуром.
- Я же предупреждал вас!..
- И впредь, Зинка, настоятельно прошу! Бдительность - и еще раз бдительность! - юноша за столом напялил чудовищные очки на глаза и снова уткнулся в бумаги.
- Сей момент, господин Приакарт! - пальцы Зиновия стальным обручем сомкнулись на плече Александра.
- Мне необходимо встретиться с Чолханом! - в отчаянии пролепетал Александр.
- Вы сошли с ума! - Зиновий с силой потянул его из комнаты. - Быстрее уносите ноги!
- Что вы себе позволяете? - Александр попытался вырваться, но хватка служащего оказалась железной. С изумлением он ощутил. Что ему самым грубейшим образом выкручивают кисть. Они уже двигались по коридору. Стены и потолок рывками перемещался перед глазами.
- Ведь я предупреждал вас! Самым деликатным образом!.. Теперь пеняйте на себя.
Впереди распахнулась массивная дверь, и громовой бас коротко приказал.
- Сюда этого проныру!..
Александра швырнули на каменное ложе, в лицо ударил пронзительный свет.
- Отвечайте быстро, не задумываясь!
Голос напоминал урчание льва, болезненно отзываясь в голове. Из-за ослепительных прожекторов Александр потерял способность ориентироваться, но ему показалось, что помещение напоминает концертный зал.
- Послушайте! Я сотрудник милиции и сюда пришел по делу...
Некто невидимый стиснул виски следователя, и он замолчал. Ледяная ладонь коснулась затылка, и тут же мысли смешались в багровый ком страха, покатились под гору в черный омут оврага. Его низринули в пустоту, превратили в ничто. Телесная оболочка перебирала ногами, пальцы бессмысленно шевелились. Подобно двухмесячному ребенку он пускал пузыри и гыгыкал. Разум отсутствовал. Его изъяли для исследования, как изымают порцию крови для анализа. Кто-то копался пинцетом в его извилинах, ворошился в мыслях, как ворошится медведь в раскуроченном улье. И когда сознание снова вернулось, Александр почти закричал от радости. Возврат из пучин небытия он воспринял как новое рождение. Жизнь продолжалась обновленная и оцененная вдвойне. Впрочем, времени на осмысление и передышку ему не собирались отводить. Грубым рывком Александра подняли с ложа.
- Хватит с него. Выбрось и подальше...
- Нус и данойя! - откликнулся голос Громбальда. - Неужели все так плохо?
- Типичное дискурсивно-рассудочное существо. Преобладание программы и прочей сопутствующей дребедени.
- Как с уровнем фрустрации?
- Тащи и не болтай!
И снова Александра Евгеньевича волочили по коридору. В ушах не смолкал злобный шепот Зиновия.
- Теперь как пить дать всем попадет. Вы же вмешались в МЫСЛЕОБМЕН! Понимаете?!.. А ведь я к вам со всей душой отнеся. И предупредил тысячу раз, и картинки впустил посмотреть.
Коридор беспощадно сужался. Пахло чем-то кислым, багровый ворс ковра под ногами явственно шевелился.
- Отпустите меня, - прохрипел следователь.
- Нет уж. Один раз я сплоховал, теперь каюсь... Да не трепещите вы! Гусар, который не убит в тридцать лет, - не гусар, а дрянь. Слова какого-то маршала... Кстати, вам есть тридцать?
- Я... Я не понимаю вас.
- Очень жаль. Всегда сочувствовал непонятливым, - Громбальд остановился. - Вот мы и пришли. Он отворил крохотную дверь, и на Александра пахнуло уличным перегаром. Как минус пересиливает плюс, так и смешение благоухания со смрадом не дает ничего кроме вони. Зыбкие ароматы тополей и парфюмерного магазина потонули в мощной волне машинных выхлопов. Задыхаясь, он разглядел далекую автостоянку, разгуливающих по тротуару людей. Это не было ни окном, ни балконом, Просто-напросто дверь открылась на уровне седьмого этажа. Непроизвольно он уцепился за косяк.
- Ну же, Александр Евгеньевич, не будьте трусом!
В спину последовал безжалостный удар, но, извернувшись, следователь успел ухватиться за пиджак Громбальда. Ткань с треском расползлась, служащий гостиницы опасно качнулся.
- Да отпустите же, черт вас возьми! - Громбальд попытался лягнуть Александра. - Что вас смущает? Высота?.. Но это же курам на смех! А, может, обилие людей?..
Александр скорее почувствовал, чем увидел, как пространство за его спиной погасло. Словно нажатием тумблера потушили гигантскую лампу. Свет теперь падал только из коридора.
- Всего и делов, никто вас теперь не увидит, - Зиновий Громбальд взялся за лацкан пиджака и с натугой отодрал кусок, за который продолжал цепляться несчастный следователь. - Спокойной ночи, Александр Евгеньевич!
Дверной проем метнулся вверх, стремительно замелькали окна номеров. Александр в ужасе зажмурился. Седьмой этаж, асфальт - стало быть, ни единого шанса... Додумать он не успел. Удар всколыхнул тело, а в следующее мгновение он судорожно заработал руками и ногами. Дышать было нечем. Его кружило и переворачивало в самой настоящей воде. Вверх! За глотком кислорода!.. Как заправский пловец он прорывался к далекому воздуху. Он не знал, где верх, где низ, но интуитивно выбрал верное направление. Намокшая одежда замедляла движение, брючины липли одна к другой, но Александр продолжал бешено грести. Прошла целая вечность, прежде чем он разглядел звездное небо. Еще до того, как вынырнул. Последний рывок, и легкие с сипом заработали. Воздух был сладок и свеж, испытав чудесную метаморфозу. Ни выхлопы транспорта, ни затхлость канализационных люков не могли испортить его. Шумно дыша, следователь огляделся. Плывя по-собачьи добрался до бетонного бортика, вытянул ноги и ощутил дно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
