Слияние – всегда удел слабых и боящихся вызова перемен, а поэтому страстно мечтающих переделать внешнюю среду под себя. Тогда окажется возможным жить и властвовать в отдельно обособленном мирке себе подобных, но… с правом первенства. Понятно, почему: тот, кто первым бросит клич: «Группируйтесь вокруг меня!», и станет затем гуру, проводником, вождем или просто начальником. Игра почти беспроигрышная и не очень мудреная, надо лишь придумать расхожий лозунг под слияние и начать его активно пропагандировать.
Хотите классический пример? Группировки футбольных фанатов. Их образование абсолютно бессмысленно, если не будет образа соперника, то бишь врага. Они всецело слитны душой, телом и помыслами со своей командой, и в их среде обязательно выделяются лидеры и вожаки. Они упиваются фанатической преданностью новообращенных и испытывают волнующее опьянение чувством власти. О том, что может сотворить группа хорошо организованных фанатов от футбола, не понаслышке знают милиционеры оцепления на стадионах. Казалось бы, стадный инстинкт благодаря мощному развитию индивидуального сознания должен давно почить как реликт, а вот поди ж ты – как славно его возрождать, культивировать и в итоге получать умопомрачительные дивиденды.
Национальный терроризм – вторая современная ниша затребованности приемов тотального слияния. Судьба вполне цивилизованной страны – Югославии – ярчайший тому пример. Ведь кто-то серьезно выиграл в удачно разожженной междоусобной войне народов, столетиями живших дотоле мирно бок о бок. Кто-то сумел произвести передел власти, собственности и обзавестись карманной армией своих приспешников. Активное противостояние на взаимоуничтожение близкородственных церковных конфессий черпает свои силы из того же психологического феномена.
Биологическое слияние – борьба «своих» против «чужих», прежде всего внутривидовая, лишь затем активность переносится на внешний периметр популяции. Вдумаемся в сей феномен. Чужаком всегда гораздо легче объявить похожего на себя, нежели нечто совсем инороднее. Слияние – это борьба прежде всего «своих» против «своих». Так разрушается миф о коллективной сплоченности, поскольку, чем теснее мы прижимаемся друг к другу, тем сильнее нас разделяет враждующая пропасть с соседями по образу и подобию.
Образ «врага», или «чужого», для возникновения синдрома слияния чрезвычайно важен. Получается, что и современные люди объединяются в группировки, собственно, не для чего-то, а против кого-то. Не будет идеи врага, и слитность тут же даст первые трещины. Поэтому так важна для сообществ слияния тотальная закрытость, враждебность ко всему новому и незнакомому и истовый, предельно догматический традиционализм в придачу с мифологизмом. Последнее понятно: чтобы быть в купе, нужно обязательно придумать свою историю. Обязательно подвести сакральный, ментальный, житейский и прочие базисы под образ «врага». А затем размыть индивидуальное осознание, сферу личностного принятия решения, да и просто совесть человека до границ некоего всеобщего. Так исчезнут страх за содеянное (увы, лишь на время!) и мучительные поиски собственного пути. Вроде бы снимутся многие проблемы, которые на поверку окажутся всего лишь вытесненными и на беду – сильно разросшимися. Как метастазы раковой опухоли. В итоге помощь для такого человека может оказаться слишком запоздалой.
Впрочем, у слияния как коллективистской формы выживания есть не только минусы, но и некоторые плюсы. Иначе эволюция не сделала бы ставку на этот механизм. (Человеческий разум ехидный, тут же вспоминаются не к месту дворовые беспризорные коты: живут «не строем», кормятся за наш вроде бы счет, но случись что, перейдут, сильно убавив свое популяционное количество, на подножный корм, благо грызунов и птиц на пропитание хватит – и при всем том, ох как не любят «слитное» сосуществование. Понаблюдайте ради интереса, как один кот подходит для общения к другому. Только не экспериментируйте с сильно одомашненными, никогда не покидающими стены квартиры, – они напрочь интроективны и, по сути, являются селекционным произведением рук человеческих.)
Так вот, о плюсах. Может, кому-то покажется интересным тот факт, что стая, основанная на принципах тотального слияния, в ситуациях внешней угрозы только сильнее сплачивается вокруг своего ядра. И чем больше опасность, тем сильнее образуется монолит из некогда, казалось бы, разрозненных особей. Этого как раз абсолютно не учел и не хотел понимать Адольф Гитлер, когда вторгся на территорию Советского Союза. Предполагалось, что народы, задавленные чрезвычайно жестоким режимом Сталина, тотчас поднимутся на освободительную борьбу, ну а ортодоксы и ярые приспешники большевизма, впав в панику, просто-напросто разбегутся. Выходило, что Москву и брать-то не надо будет, сама падет вместе с колыбелью революции, Ленинградом, и придется лишь поломать себе голову над тем, что делать с плененным и деморализованным населением. Кормить, или тут же в расход, или пускай сами доходят. В итоге слишком поздно немцы поняли, что краснозвездную столицу никак не удалось бы взять – каждый метр мерзлой и никчемной земли обессиленным батальонам доблестного вермахта приходилось щедро поливать собственной кровью. И пожалуй, правдой было то, что страна и народ только теснее сплотились вокруг товарища Сталина в бедственную годину – народ тотального слияния иначе поступить просто не мог. (Вспомним к месту стиль обращения вождя к своему народу 3 июля 1941 г.: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота. К вам обращаюсь я, друзья мои!». Так лидер и предводитель может обращаться лишь к тем, с кем буквально психологически и ментально слит или спаян, во всяком случае официозом здесь и не пахнет!) В итоге сила слияния советского народа оказалась на поверку чрезвычайно прочной. Нечто подобное произойдет и во Вьетнаме, но теперь расшибут лоб об стену монолитности народа и партии уже американские войска. В наше время феномен слияния максимально используют радикальные террористы всех мастей, смертники, уносящие с собой десятки жизней, не обладают индивидуальным сознанием, оно размыто и слилось с догмой, во имя которой они и умирают.
Люди, подверженные синдрому патологического слияния, совершенно утратили автономность суждений, поведения, и у них напрочь отсутствует обратная связь с происходящим вокруг них. Они в определенном смысле лишены сомнений, рефлексии и даже страха. Эти люди – абсолютное торжество всесилия внешней программы, которая ими и управляет. Понятно, что смысловое содержание последней может оказаться каким угодно. Что весьма обольстительно не только для вождей и политиков, но и для бизнесменов.
4.2. ОБРЕЧЕННОСТЬ БИЗНЕС-СИМБИОЗА
Вместе весело шагать по просторам, по просторам… Хотелось бы только знать – куда?
Козьма Прутков, бывший пионер
Если все мы принадлежим друг другу, то как тогда это можно назвать?
Закон абсолютного торжества корпоративного духа
Бизнес активно эксплуатирует феномен слияния. И в этом кроется глубочайшая ловушка или опасность, которая разрешится не иначе, как кризисом. Ибо вызов нового времени никак не хочет послушно укладываться в прокрустово ложе традиционных форм преданности персонала своей фирме.
Слияние в бизнесе – это когда работники всецело духом, телом, помыслами, надеждами и подсознательными мотивациями слитно и нераздельно исповедуют принципы фирмы и ее руководства. Наиболее яркий пример – управление на принципах патернализма: «Я ваш начальник, отец и благодетель, а вы – мои дети, и мы все – единая семья». Именно так «крестные отцы» (предельно откровенное само наречение!) руководили своими мафиозными кланами. Абсолютно схожий вариант просматривается и в традициях японского менеджмента, по сути, не очень далеко отошедшего от канонов бусидо (тотальная преданность слуги своему хозяину) и первооснов родительского почитания. (Однако не стоит полностью отождествлять культ отца и феномен слияния, поскольку последнее, как ни странно, гораздо ближе к материнским основам. Ибо отцу в конечном счете можно противостоять, но вот матери – никогда. Именно сия коллизия раздирала мятежную душу принца датского Гамлета. Опять же, на древнем Кавказе закон матери, он же закон гор, – абсолютно непререкаем. В православии восточного обряда экстатическое слияние также торит свою дорогу чаще через Богородицу, что отразилось в очень высоком почитании праздников Успения и Благовещения, а также в высочайшем статусе поименованных в их ознаменование соборов.)
Фирму либо корпорацию, управляющую своим персоналом в стиле слияния, легко определить. Дело не только во внешних атрибутах, как то: особая форма работников, навязчиво попадающийся на глаза, где надо и не надо, фирменный знак, флаги, значки и различные позументы в превеликом множестве. Это все фурнитура, которая, может, попросту пышно расцвела от неумелости, бахвальства и самодовольства тех, кто временно оседлал волну быстротечного успеха. Синдром слияния выдает ежесекундная демонстрация преданности работников от мала до велика идеалам, духу и генеральной линии развития, спускаемым с управленческого олимпа. Будет очень много славословия и комплиментов в адрес мудрых либо мудрейших руководителей. И ни малейшей критики! Все неудачи с полным осознанием тут же спишутся на обстоятельства, козни конкурентов, никудышнее государство и неблагодарного покупателя (потребителя, заказчика, компаньона и т. д.). Вас обязательно поразит сквозная тотальная взаимопорука всех работников, как только дело коснется критических замечаний их стиля работы либо принципов ведения бизнеса. На вас тут же обидятся, поскольку вы «не поняли», «не приняли», «не вошли в положение», «оказались совсем не тем» и т. п. Самое примечательное, что атмосфера, так сказать, удушения будет самая что ни на есть елейная. Вслушайтесь в обороты речи, обязательно должны попадаться заученные клише и заготовки типа: «Мы все тут одна семья», «У нас полное взаимопонимание друг с другом», «Для нас главное моральный климат и взаимное доверие», «Давайте будем дружить, доверять, любить друг друга», «Мы привыкли доверять своим», «Это – наш человек…». Произнося подобного рода заклинания, работники всех рангов и мастей на вас будут смотреть ясными, лишенными даже намека на сомнения, глазами. Еще чуть-чуть и они напомнят вам взоры блаженных…
