— Ния, мы с Расмусом одно целое. И даже когда мы в разных ипостасях, то все равно каждый может воздействовать на события. Мы и разное, и целое одновременно. И не сможем выжить один без другого. Мы — суть одно.
Я кивнула. Это было сложно для меня, наверное, я никогда не пойму, каково это — быть и человеком, и драконом одновременно.
Я подошла к дракону, который завис напротив перил балкончика. Он подставил крыло, чуть накренившись в мою сторону. И я порадовалась, что переоделась. В платье было был совсем неудобно. Ну и конечно, изящно забраться у меня не получилось. Я вообще не представляла, как это — красиво забраться на дракона и сохранить лицо, то есть не выглядеть как корова на льду. На карачках, цепляясь за чешуйки, я доползла до шеи, где взгромоздилась верхом. И чуть было не сказала «нооо». Хорошо, вовремя остановилась, а то бы Риг наверняка обиделся.
Но мне попался дракон с юмором, он опять считал мысли и, смеясь, под мой визг, резко взмыл вверх. Я визжала так, что даже у самой заложило уши. Ухватилась за костяные наросты на шее дракона, прижалась к нему всем телом, практически распласталась у него по спине. Но Риг не был против. Похоже, я тоже начала улавливать его эмоции.
— Ния, так всегда бывает у подходящей пары. Ты чувствуешь меня, я чувствую тебя, –подтвердил мои мысли Риг.
— Ты так быстро понял, что я тебе подхожу? — удивилась я. — Мы же только сейчас познакомились.
— Мы с Расмусом сразу это поняли, как только ты свалилась к нему на колени, — ответил Риг. — И знаком я с тобой с той же минуты. То, что чувствует Расмус, ощущаю и я. И наоборот. Ты совсем ничего про нас не знаешь, да?
— Конечно, не знаю! Откуда? Если в нашем мире вы считаетесь мифическими существами. Осознала, что вы реальны, только сейчас, когда увидела тебя, — я погладила его чешуйки. Твердые, гладкие, они вопреки моему представлению, были теплые. Почему-то я всегда думала, что чешуя у драконов холодная и скользкая, как у змеи. Как же сильно я ошибалась. Риг был теплым, таким, что хотелось к нему прижаться, как печке, и не отпускать.
В это время Риг снизился, и мы сделали круг над озером, которое я видела с балкончика башни. От этого вида я не смогла сдержать восхищенный вздох. Вот бы не расплескать все воспоминания и образы, успеть бы все запечатлеть на бумаге.
А потом он взвился ввысь. И опять от неожиданности и восторга я завизжала так, что Риг проворчал:
— Ну что ж ты так орешь-то.
— Страшно. И здо́рово! А еще я боюсь упасть, — прокричала я, пытаясь перекричать завывающий в ушах ветер.
— Ты считаешь, я могу тебя уронить? — насмешливо спросил Риг.
— Нууу… — неуверенно протянула я.
— Ния, дракон никогда не теряет свое сокровище, запомни это. Не теряет и никому не отдает. А тот, кто попытается отнять, сильно пожалеет об этом. Возможно, это будет последний день в его жизни, — совершенно спокойно сказал Риг.
Мне стало жутковато. То есть мне уже присвоили статус сокровища? Это и радовало, и пугало.
— Сокровище мое, ничего не бойся, — сказал Риг, выровнялся и полетел уже прямо, сквозь облака, которые плыли нам навстречу. Я ловила их руками, но они ускользали и просачивались сквозь пальцы. А еще я пыталась достать звезды. Мы летели им навстречу, и я подставляла ладони под сверкающие светила, представляя, что они собираются у меня в руках. Даже если я не выиграю отбор, то умру совершенно счастливой. О чем и сообщила своему дракону. И тут же осеклась, поняв, что назвала Рига «своим драконом», пусть даже всего лишь мысленно.
— Я твой, Ния, а ты — моя, — без тени сомнения сказал Риг. — И ты выиграешь отбор.
— А куда мы летим? — меня вдруг осенило, что я не поинтересовалась у Рига, куда он меня несет и что хочет показать.
— Мы почти добрались, сейчас увидишь, — ответил Риг и стал снижаться.
А когда мы спустились ниже облаков, я увидела, что мы в горах и между пиками переливается озеро практически идеальной круглой формы. Мы приземлились на берег, и я скатилась по крылу, которое Риг подставил как трамплин. Шлепнулась в песок, потому что ноги все-таки онемели с непривычки и красиво сойти не получилось. Впрочем, я уже давно поняла, что грация и я — вещи несовместимые. Ну и что, зато у меня есть другие таланты, философски подумала я.
— Что это за место? — спросила я, осматриваясь. И опять практически задохнулась от восхищения. Все потому, что над озером сверкающим муаром взвилась пыльца. Она поднялась из цветов на воде и переливалась, сверкала, освещая своим светом все вокруг.
— Что это? — непослушными губами спросила я, впитывая в себя эту красоту.
— Это водные лилии, Ния, — ко мне неслышно подошел Расмус и обняв со спины, притянул к себе. — По легенде, это цветы Древней Богини Алалы. Как-то она гуляла здесь и потеряла семена своих любимых цветов. А они осели на дне озера и потом проросли. С тех пор только две ночи в году лилии Алалы цветут, а их пыльца обладает силой даровать девушке счастье в замужестве. Говорят, если пара искупается в озере, пока светится пыльца лилий, то их ничто не сможет разлучить, и семья будет крепкой и многодетной.
А потом нагнулся к самому моему уху и хрипло прошептал:
— Искупаешься со мной, Ния?
Глава 17
Конечно, от такого предложения, да еще сказанного таким голосом, мало кто на моем месте отказался бы. Табун мурашек во главе со мной были согласны на все. Вот только…
— У меня нет купальника! — нашла я причину для отказа.
— Я не знаю, что это такое, но в любом случае, тебе ничего из одежды не нужно. В этом озере плавают только нагишом, — хитро улыбнулся Расмус.
Нет, ну я, конечно, воспитана в нашем мире и привыкла к многому, но вот так, плавать ню с чужим мужиком, вернее драконом? Пусть даже я и полетала у него на спине.
— А иначе что, богиня обидеться и не будет многодетной семьи? — решила пошутить я.
— Ния, богиня, конечно, не обидеться, но в это озеро входят такими, как приходят в мир –безо всяких ограничений в виде одежды.
— Да уж, правила у вас, — проворчала я. — Никак по-другому нельзя?
Я жалобно посмотрела на Расмуса.
Он рассмеялся.
— Нет, Ния, никак нельзя.
А потом подошел, притянул меня к себе, провел руками по талии, оглаживая.
— Никак нельзя, — прошептал он мне на ухо. — Не бойся, я отвернусь, пока ты будешь раздеваться. Обещаю не подсматривать, — от его шепота стадо мурашек опять радостно встрепенулось и пошло на выгул вдоль позвоночника. А потом этот драконище взял и поцеловал меня в шею.
Я вздрогнула и хотела было уже оттолкнуть наглеца, но он проложил дорожку от уха по шее вниз губами так, что я забыла о том, что хотела. Вместо того, чтобы оттолкнуть, подставила шею, прижимаясь к нему всем телом.
— Ния, если ты не перестанешь так ко мне прижиматься, то нам и озеро не понадобится, — тихо засмеялся Расмус. А я вспыхнула от смущения. И вот что на меня нашло? Помутнение рассудка, точно.
Когда меня касался Егор, в моей прошлой жизни, пытаясь склонить к близости, у меня не было и сотой доли таких ощущений. По правде говоря, мне было даже неприятно, и все поцелуи казались какими-то слюнявыми. Но думала, в силу своей неопытности, что так и должно быть. Только когда в очередной раз останавливала его, повинуясь своей интуиции, он жутко злился. Но какой-то внутренний голос все-таки говорил мне, что это неправильно, что так не должно быть.
И теперь, с Расмусом, подтвердилось, что да, все, что делал и хотел получить от меня Егор, было неправильным. Только сейчас я поняла, что на самом деле можно испытывать, когда тебя касается правильный человек, вернее, дракон. Я ведь чуть не расплылась перед ним лужицей и была готова идти до конца. А еще я ясно поняла, что хочу остаться здесь, с ним. Раньше это была какая-то не оформившаяся мысль. Это была борьба, чтобы выжить. Но сейчас… сейчас я не хотела жить без Расмуса.
Эта мысль настолько поразила меня, что я посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
