– Да и я ее знаю. Только какая ей выгода – понять не могу…
Травница пожала плечами. Ее это тем более не касалось. Пусть господа сами со своими делами разбираются…
Джейми сразу направился к Лиле. И пяти минут им вполне хватило.
Неизвестная из замка часто покупала у Мораги траву.
– Раньше она покупала только дурман. А недавно – волчью травку.
– А дурман зачем?
– Я так понял, что подливала вам в еду.
Лиля нахмурилась. История, выдуманная ею для отца, стремительно становилась реальностью.
– Но зачем ей это понадобилось? Кто это?
– Морага не знает ее имени. Она знает, что эта женщина живет в замке… Она приходила ночью, в плаще… очень давно.
– То есть – кто угодно?
– Она молода. И ходила чуть ли не с момента вашего переезда сюда.
– Уже не Марта и не Тара. Кто-то из служанок? Мэри? Илона? Сара?
– Морага сказала, что у нее шрам на руке. Небольшой, между пальцами.
– Не поддельный?
– Нет. Она в этом разбирается.
– И женщина его не прятала?
– Прятала. Но у Мораги острое зрение.
Лиля кивнула. Посмотрела на Лейса, и тот сорвался с места.
А сама Лиля задумалась:
– Так просто?
Тарис приподнял брови:
– Разве просто? Травница могла не увидеть шрама, могла… да многое.
Лиля покачала головой. Но потом подумала, что преступники вообще-то не всегда светочи интеллекта. Что могла, девушка сделала. Закутывалась в плащ, приходила ночью… кто же мог предположить, что у Мораги такое острое зрение и она захочет поделиться информацией? Другая бы травница молчала или все отрицала, чтобы ее не притянули. Это Лиля понимала, что кузнец не виноват, если сделанным им ножом короля зарежут. А кто-то другой на ее месте?
Да и насколько ей известно – тут еще не развит институт киллерства.
Убивают, да. Но, когда любой может пойти и прикончить своего обидчика почти открыто… ну с оговорками, но все-таки, ассасины почти не требуются. Да и потребуются… кто бы их в Иртон завез? Чай не капуста, на грядке не вырастут.
И стоят дорого, и поди найди… и если уж серьезно… на прежнюю Лилиан Иртон и служанки хватило бы. Чай не супер-Маня.
Служанки были доставлены к графине через десять минут. Шрам на руке был у Сары.
Повинуясь жесту графини, Мэри и Илона вышли. Сара осталась в комнате. Она понимала, что игра окончена, явно. Но сдаваться не собиралась. Верхняя губа девушки приподнялась, зубы оскалились, она была похожа на крупную крысу. Лиля смотрела спокойно.
– Сама расскажешь, зачем меня травила, или помочь?
Сара зашипела:
– Жаль, не удалось! Хорошо хоть твоего пащенка убрала!
Лиля прикусила губу. Изобразила на лице страдание.
Выкидыш у Лилиан Иртон? Лиля переживала его постольку-поскольку. Да, реципиентке было плохо. Но то исходной Лилиан Иртон. А нынешней Лиле было не до страданий. Но показывать-то это нельзя. Она переживала потерю ребенка – так тому и быть.
Будем страдать! Красиво!
– Тарис, прошу вас… – И поднести к глазами кружевной платочек. А то заметят, что слез нету.
Тарис тут же воодушевился защищать слабую графиню и соколом ринулся на обидчицу.
После десяти минут криков, ругани, скандала и угроз, девчонку-таки раскололи, и Лиля только головой покачала.
М-да. Сама дура.
Накрыв семейство Грисмо, они как-то позабыли, что есть и еще одна голубятня. А она была. И птицы там были не только на мясо, нет. Они еще и летали…
Сара была племянницей Фреда Дарси, дочерью сестры. Отсюда и разные фамилии. А вот зачем ей понадобилось травить графиню…
Вирмане живой ногой метнулись в Буковицу за Фредом с семейством. А Сару продолжили трясти. Но она ничего не знала. Только то, что ей приказывал дядюшка.
Служить в замке? Хорошо, послужим. Почему бы и нет. Место престижное, тихое, удобное.
Подливать графине в пищу дурман? Да со всем нашим удовольствием. Дядя в семье глава, его слушать надо, а то еще огневается, замуж выдаст… Сара оценивала себя трезво. Ее любой муж прибьет на третий месяц после свадьбы.
Сначала это была просто работа. А потом Сара и сама невзлюбила графиню. За что?
А вот просто так!
За то, что она, гадина, на свет родилась. И графиней, а не посудомойкой. И может жрать, хрюкать и спать до полудня. А потом, когда Лиля начала наводить порядок, – еще добавилось. За все хорошее…
У Лили слов не осталось. Просто никаких. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать?»[1]
М-да…
Девушка как с цепи сорвалась. В довершение всего оказалось, что Джес Иртон не оставил ее своим вниманием, пока гостил в замке. И даже имел неосторожность ляпнуть что-то вроде: «Моей бы жене такую попку, глазки, ушки…» – и подарить колечко.
Ну и все. Много ли надо взбалмошной дуре? Лиля тихо вздыхала про себя.
Принято считать, что преступники должны быть хитры и коварны. Увы. На одного профессора Мориарти приходится две тысячи идиотов, ухлопавших по пьянке соседа сковородкой.
Профессор – исключение. А вот такие Сары – они правило.
Они есть. И гадят.
Просто по злобе душевной. Сказал ей дядя, она и пошла. И ведь исправно старалась, сама у травницы и дурман, и яд брала, бегала, изводила графиню, счастлива была, когда та едва не подохла…
Лиля стискивала кулаки и молчала.
Она не будет ругаться. Она не отхлещет наглую тварь по щекам. И даже на Фреда кобеля не спустит.
О нет.
Личную и вскормленную ядом собаку Баскервилей мы прибережем для заказчика.
Какого? А вот того… Вы что, поверили, что старосте надо травить графиню? Э нет. Ее кто-то заказал. Вот мы и выясним кто.
Выяснения растянулись до поздней ночи.
И Сару, и Фреда, и все его семейство переместили в пыточную. И что с ними делали вирмане Лиля предпочла не знать. Один раз доказала, что может, второй раз лезть и смотреть на пытки уже не хотелось. Радости-то…
А к полуночи в ее покои постучался Лейс.
Лиля накинула на себя халат потеплее (да, и такие штучки у нее в гардеробе уже были, причем шили их вирманские мастерицы) и вышла в коридор.
– Мири спит. Вы узнали?
Лейс кивнул.
Шевалье Авельс, стоящий рядом с ним, и Тарис Брок имели слегка виноватый вид. Как оказалось, у Фреда было слабое сердце. И он немного того-с в процессе дознания. Но что приятно – успел назвать заказчика.
Было это так. Вскоре после того как Лиля поселилась в Иртоне (еще та, прежняя Лилиан), ему понадобилось в Альтвер. На ярмарку. Ну почему бы и нет. Дело житейское.
Там-то он и повстречался с интересной личностью.
Личность предложила ему хорошие деньги – сначала за отчеты о состоянии графини Иртон. Снабдила голубями, деньгами, и Фред, который был обучен грамоте, стал отписываться. Для чего и Сару в замок пристроил, чтобы знать получше о происходящем.
За золотом регулярно ездил в Альтвер один из его сыновей. И платили вовремя. Не чинились. Деньги передавали через купца Кариста Трелони. У него же Фред и вкладывал их в торговое дело, здраво рассудив, что в Иртоне деньгам делать нечего, разве что любоваться на них.
Дальше – больше.
Сделав первый шаг, бегут бегом. Вместе с очередной крупной суммой денег заказчик прислал и склянку. И указал, что надо это подливать графине в пищу.
Фред забеспокоился. Капли проверили на собаке – пес не сдох. Хотя выглядел… ошалелым. Фред пришел к выводу, что это дурман, и приказал Саре постараться.
Та была лишь рада и прекращала опаивать женщину только во время визитов графа. Но лучше от этого не становилось. Ломка – не самое радостное ощущение в жизни.
А когда Лилиан таки забеременела, заказчик сильно забеспокоился. И дал указание – увеличить дозу дурмана. Откуда брали? Так сначала склянку привезли из Альтвера. А потом по-простому стали брать у местной травницы. Рассудив – ежели что, ее и прикопать можно. Невелика потеря.
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
И. А. Крылов, «Волк и ягненок».
