«Витя
Пришли хотя на одну папироску табачку, и что мне делать с белорусами, которых я забираю в плен с немцами. Пришлите свое решение. Мне своих людей кормить нечем, а то еще их приходится кормить даром.
Витя, пришли мне парабеловых патрон хотя штук 120—150.
26.III.-42 г. комбат (подпись)».
Витя в командовании полка имени С. Лазо был только один, по роду службы имевший дело чаще с патронами пистолета «Парабеллум». Отгадать должность не сложно. Виктор Иванович Попов — начальник Особого отдела партизанского полка. Обратим внимание, особых симпатий сябры у комбата Грачева по итогам боевого знакомства не вызвали: линия мысли комбата от «что делать» через «кормить?» (где знак вопроса), плавно перетекает к «парабеловым патронам» — уже без знака вопроса… Штук 120—150, и точка.
Вопрос о белорусах, в германской военной или же полицейской форме, и о том, чем они занимались в 1942—1943 гг. на территории России, требует специальных исследований.
Конечно, ныне на подобное наложено негласное вето, таковым оно и останется многия лета. Союзное государство, это не прибалты и не грузины.
Сделаем, в меру своих сил, лишь небольшое замечание, Так сказать, пробный шар. Для пытливых, как знать, может быть, и он даст толк. В архивном массиве, задействованном брянскими исследователями карательных и антипартизанских действий на территории Брянщины{14}, содержится упоминание о карательной бригаде «Зенглинг». Это наименование — не что иное, как слегка искаженная (видимо, записанная с устных показаний пленных) фамилия члена СС, капитана полиции и позже — с 25 ноября 1942 г. — гауптштурмфюрера СС Ганса Зиглинга{15}. Ганс Зиглинг интересен тем, что именно в лице белорусских добровольцев нашел предавших своих сябров. И прошел он с ними большой боевой, да и карательный тоже, путь. В СССР Зиглинг с начала войны — Белоруссия, Россия, 1941—1942-й. В 1943-м — участие боевой группы в антипартизанских и карательных операциях «Котбус», «Герман», «Отто», в 1944-м — командир штурмовой бригады белорусских националистов. Итак, районы военного управления, тылы группы армий «Центр». Приходится ли гадать, где тылы этой группы требовали особо интенсивной «работы» в 1942 г.? Брянщина и Смоленщина.
А ведь «засветившая» для нас Ганса Зиглинга Брянщина — всего-то в 15 километрах за Варшавским шоссе от исследуемых нами мест. Тот же в 1942—1943 гг. тыловой район группы армий «Центр». А значит, те же самые части группы армий (М. фон Шенкендорф) и сопутствующие им структуры тайной полевой полиции, СС, абвера, вспомогательной полиции—той, что из граждан СССР. Короче говоря, одни и те же части и подразделения, одно и то же командование, одни и те же задачи вне зависимости от каких-то советских административных границ в здешней местности. 15 километров, а хоть и пять раз по 15, если дело требует, для члена НСДАП с 1930 года Зиглинга и подобных ему — не крюк. И для их сябров, натюрлих.
Были и кроме вышеупомянутых белорусов помощники у Третьего рейха в борьбе с партизанами и просто с непокорными местными людьми на нашей земле. Не о том речь. Другое существенно: стрелять партизанам В.П. Клюева, И.Е. Майорова и Н.И. Грачева пришлось в боях и стычках не только по немцам. И убеждать себя в правоте такого решения приходилось каждому из партизан здесь и теперь, не откладывая назавтра.
Было и покруче, чем просто стрельба по вроде бы советским, вчера еще своим. Совсем не та, не простецкая война, как думалось нам бы нынешним. А такая, что и одного дня хватало в памяти на всю оставшуюся… Это только присказка. Настоящую погудку, уважаемый читатель, Вы еще не слышали. Минуточку внимания…
ШЕСТНАДЦАТИЛЕТКИ ВМЕСТО РККА
Предвоенная молодежь… Они знали, догадывались, понимали и со всей неотвратимостью предчувствовали, что будет война. Многие из них, чуть ли не все, знали наизусть, пели хором:
…когда нас в бой пошлет товарищ Сталини первый маршал в бой нас поведет!!!
Реальность, а тем более военная, развеивает свойственные молодости иллюзии. А то и разбивает в прах. Многим из тех, кого угораздило родиться на самом западе России, на Смоленщине в 1924—1925 гг., довелось пойти в бой раньше, чем они могли предположить. И вести в бой их пришлось, конечно, не первому маршалу. Слава Господу Богу, толковые ребята в командирах оказались. Некоторым удалось выжить. И даже оставить для нас воспоминания сквозь долгие-долгие десятилетия. Рукописи не горят. Приходит время опубликования написанного от сердца.
На северо-востоке Екимовичского района Смоленщины, в деревне Новое Генино (3 км северо-восточнее села Савеево) довелось родиться в 1925 году Дмитрию Кузьмичу Парфенову. Не знаю, что важнее для нас в жизни Парфенова — гот бой, один из первых боев партизан верхней Десны, что так и не смог он позабыть, или то письмо, написанное после войны, где он описал чудовищную реальность подлинной той войны:
«…Я вспоминаю в середине декабря 1941 г. пашу операцию и переход за одну ночь на лыжах в дер. Ковали Стодолищенского р-на, когда наша группа в к-ве не более 20 человек истребила гарнизон в дер. Ковали Стодолищенского р-на без единого выстрела, как нас тогда и подготавливали — бесшумно — спящих кололи штыками и ножами.
А когда наутро были собраны жители деревни, которые указали изменников, их тут же повесили».
Декабрь. Ночь. Путь во тьме туда, где риск смерти. А тебе-то даже не восемнадцать — шестнадцать! Только штыками и ножами, как учили… А утром — вешать. Такой вот День Победы, своей, первой, маленькой, но настоящей. Для одной деревни вполне достаточной победы. Сколько их еще впереди, после этого декабря. Ничего! — говорят, Красная армия держится, даже где-то там восточнее наступает. А мы тут уж пока сами.
«…Днем со стороны Стодолища на двух подводах выехали более 12 немцев и полицаев. Их всех мы перекололи [вставка над строчкой:] без сопротивления, потому что все были пьяны. А вечером на их же подводах возвратились на территорию Екимовичского р-на — за р. Десну в дер. Колпино».
Они сражались за родину — свою маленькую, настоящую здешнюю родину, а не за полуабстрактное, потерпевшее крах в этих краях государство. Их в бой вели не маршалы. Шестнадцатилеткам пришлось делать страшную военную работу вместо РККА. Она, Красная армия, сюда в 1942 г. так и не дошла. Побывал, правда, тут проездом генерал-лейтенант П.А. Белов, целых два дня под Рыленками и Когаями со своими полками гостил: 13—14 июня 1942 г. Их партизанам пришлось заслонить от немцев на Соложе и Шуленке, а там, Парфенов, пиши письма, поминай как звали. Если уцелеешь. Парфенову удалось.
Часть II.
ПРИШЕДШИЕ И ПРОВАЛИВШИЕ
1. ВЯЗЕМСКИЙ ПРОВАЛ
АВАНТЮРА, ПЕРЕРОСШАЯ В «ОПЕРАЦИЮ»
Давно известен и не нами оспорен уже тезис советских военачальников-мемуаристов, что только «учились» они еще в первый военный год нужным и действенным методам ведения войны. Сейчас иногда высказываются упреки: «учились! А за что им зарплату все предвоенные годы платили?», «учились! А не слишком ли огромной кровью, причем не своей, окупая эту учебу?» Верно. Но верно и другое: «нелобового» победного метода отогнать немца еще не было, надо было его искать. А уж как получалось — вот о том почти все книжки пока что в лесах, белыми костяными буковками по мху…
Медынская брешь… Одна из таких тем, одна из ненаписанных книг. В отечественных военно-научных и отзеркаливающих таковые популярных изданиях мы найдем подробные описания «операций»: Можайско-Верейской и Медынско-Мятлевской. А о возникшей в эти же дни Медынской бреши, в результате образования которой наши войска оказались потом аж под Вязьмой — ни слова. Зато у начальника генерального штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера в «военном дневнике» то и дело встречаем тревожные записи:
«Брешь к северу от Медыни по-прежнему вызывает большие опасения (13 января 1942 г.);
Предпринять наступление с севера для ликвидации бреши севернее Медыни (тогда же);
К северу от Медыни брешь еще не закрыта (15 января 1942 г.);
Противник развивает наступление через бреши в районе.. к северу от Медыни.,. (16-го);
Брешь в районе Медыни пока закрыть полностью не удалось… (19 января 1942 г.)».
Подобные тому записи следуют в дневнике Гальдера 24, 27 января. И наконец, 30 января, причем пунктом первым среди произошедшего за день на фронте группы армий «Центр»: «Через брешь в районе Медыни части противника двигаются на Вязьму».
Коснуться январских событий 1942-го в районе т.н. Медынской бреши нас заставляет следующее: именно здесь Г.К. Жуков посчитал свой метод авантюрного глубокого раскалывания вражеского фронта работающим. По достижении войсками района поселка Износки он, Г.К. Жуков, разглядел возможность второй, так сказать, серии — возможность быстрого выхода Запфронта аж к самой Вязьме!
