Толик. Да ну ее.
Брат. Эта чем не угодила? (Пауза.) Так ты никогда не женишься.
Толик. Все, что ни делается, делается к лучшему. (Пауза.) Слушай, позвони лучше Виолетте.
Брат. Виолетте? Это той шлюхе, что ли?
Толик. Ну да.
Брат. Не, даже не проси. (Пауза.) Да и зачем она тебе? Красивая, но красивых и нормальных немало. Мой тебе совет, сходи в бар и сними себе там бесплатно.
Толик. Бесплатно — не значит, что безопасно.
Брат. Слушай, ну что ты опять городишь!
Толик. Тебе трудно, что ли?
Брат. Тебе надо, ты и звони.
Толик. Да я, блин, напился как-то и такое ей наговорил по телефону, теперь как-то тоже неудобно.
Брат. Чё говорил?
Толик. Да я уж и не помню толком, предлагал всякие извращения, потом обозвал, а она трубку бросила.
Брат. Во дает! (Пауза.) Ну так и что? Мне кажется, ей много таких придурков звонит. Думаешь, она у всех голоса запоминает?(Пауза.) Я вообще тебя не понимаю, позвони и скажи, когда, во сколько и где, и о цене, конечно, спроси. Может, тебе и рыпаться-то не стоит. Делов-то!
Толик. Завидуешь, что ли?
Брат. Ну ты совсем дурак!
Толик. Ты уже в десятый раз меня дураком обзываешь.
Брат. Ладно, давай. Номер-то у тебя есть?
Толик находит в телефоне номер, подает телефон брату.
Брат. Смотри какой, и телефон сохранил. (Растерян.) Вот ведь, когда только думаешь, все так просто. Что говорить-то?
Толик. Ну, спроси, свободен ли у нее сегодня вечер. Во сколько она может. И где.
Брат. Блин, у меня, как у пацана, сердце колотится.
Толик. Ну давай!
Брат звонит.
Толик. Сколько скажет, на столько я и согласен. Ты слышал?
Брат (удивленно). Ну ты, копец чокнутый. (Подносит палец к губам, чтобы Толик. молчал.) Здравствуйте! (Пауза.) Вы Виолетта, да?(Пауза.) Как бы сказать. Можно вас сегодня на вечер заказать? (Пауза.) Мне в любое время. На сколько? Сейчас подумаю. (Кивает в сторону Толика, Толик. показывает два пальца.) На два часа. (Пауза.) Да, где вам удобно. Хорошо. Что? (Пауза.) Нет, я один. Хорошо, давайте сначала. В девять вечера. Гостиница «Прага». Вы будете сидеть в холле по правую сторону от входа с книгой. На два часа. Пять тысяч плюс счет за гостиницу. (Пауза.) Спасибо. До встречи. (Быстро выключает телефон, сует его Толику.) Фу, столько адреналина, будто с парашютом прыгнул!
Толик (потирает руки.) Вот и все, а ты боялся.
Брат. Что-то в этом есть! Взбодрился так хорошо. Прикинь, она спрашивает, буду ли я один, или нас будет двое. Я аж растерялся сперва.
Толик. Так она еще и групповухой занимается.
Брат. Ну, это, наверно, вполне для них обычно. Может, мне надо было сказать, что нас будет двое?
Толик (удивленно). Что?! Ты серьезно?
Брат. Пошутил я.
Толик. Кому ты врешь?
Брат. Да ладно, с кем не бывает, промелькнуло в голове. Интересно же.
Толик. Не, извини, но чтобы ты тоже там был, как-то меня не прет.
Брат. Да ладно, говорю же, промелькнуло и прошло.
Толик. Блин, забыл совсем. (Пауза.) Позвони еще, спроси, может ли она переодеться в кого-нибудь. Ну, в школьницу, пионерку всем примерку. Не, лучше в невесту, чтобы в белом платье.
Брат. Ничего тебя поперло!
Толик. Ну а чё? Кто платит, тот и заказывает музыку.
Брат. Не, я больше не хочу.
Толик (находит номер, жмет кнопку, подает телефон брату). Ну, давай. (Пауза.) Пусть она будет медсестрой.
Брат (растерянно). Да. Это снова я. Я вам звонил минуту назад. (Пауза.) Понимаете, у меня есть просьба. Вы можете переодеться в кого-нибудь? (Пауза.) Ну да, ролевые игры. (Пауза.) Желательно медика, можно и школьницу или невесту. (Пауза.) Дополнительно заплатить? (Смотрит в сторону Толика, Толик. кивает.) Да, я согласен. (Пауза.) Меня — Федя. Федор. До встречи.
Брат отключает телефон, подает Толику, Толик громко ржет.
Толик. Ну, Федор, молодец!
Брат. Сам ты Федор! (Пауза.) Чё ты со своей Таней не остался? Она бы тебе настоящего медика устроила. Клизму бы тебе сделала, ну и все остальное.
Толик. Да ладно, успокойся. (Пауза.) Слушай, а где эта «Прага» находится?
Брат. В Чехии.
Толик. Щас найдем. (Смотрит по Интернету.) Почти самый центр. Копец там цены!
Брат. А может, ну ее?
Толик. Ради такого адреналина не жалко.
Брат. Да какой адреналин. За такие деньги у меня бы и не встал. Ладно, сам заварил кашу, сам и разбирайся, я ни копейки не дам.
Толик. Так я и не прошу.
Брат. Что-то ты от меня скрываешь? (Пауза.) Давай колись, брат я тебе или не брат.
Толик. Нечего скрывать.
Брат. Меня не проведешь.
Толик. Да говорю же — нечего. Ладно, пойду я. (Выходит в прихожую.)
Брат (обиженно). Как знаешь. (Пауза.) Вот в Индии видно, что все со всеми делятся и горестями и радостью, совсем другой менталитет. А мы потихоньку становимся какими-то европейскими, скрытными, каждый сам по себе, сам в себе.
Толик. Верке с Машкой привет. (Уходит.)
16Я иду по улице, совсем стемнело. Похолодало. В окнах свет. Кто-то кого-то ждет. За окнами семьи за общим столом, пары, которые вместе смотрят телевизор, компании, пьющие водку или вино, играют в карты или домино. А я один. Блин, нет даже близкого друга. Знакомых полно, а близкого друга нет.
Ты никогда не женишься. У тебя никогда не будет семьи. У тебя никогда не будет нормальной работы. У тебя никогда ничего не получится. Конечно, когда так говорят близкие люди, они, наоборот, хотят тебя подстегнуть, чтобы ты как-то двигался вперед, чтобы делал так, чтобы у тебя все получилось. Но понимаешь, не понимаешь, а легче не становится, результат один — это укол в самый мозг. Брат и в этот раз хотел как лучше, а получилось как всегда. Как-то он сказал, что во всем виноват я сам. Он так и сказал: у тебя руки-ноги на месте, с головой все в порядке, так что не стоит жалеть себя и плакаться, что что-то не получается. И он прав.
Я с ним согласен на все сто. Только как быть, если причина всему — страх? Наверно, мой страх заслуживает того, чтобы мне установили инвалидность. Никто не представляет, как я боюсь нормальной работы. Если бы мне сказали, что завтра, как подопытного кролика, отправят на Марс, я и то так не боялся бы. При одной мысли о работе меня бросает в жар.
Я боюсь, что надо без опозданий приходить в определенное время и уходить тоже никак не раньше. Боюсь наставничества, попреков, укоров, зависти, благодарностей, похвал, сплоченности — всего того, что бывает в коллективах. Вдруг в памяти у меня всплывает случай недельной давности. Зашел я в Сбербанк, стою в очереди, очередь единая, работают два оператора, за одним окошечком — женщина пенсионного возраста, за вторым— совсем еще молодая. Женщина проворная, а молодая тормозит, путается, и над ней, как коршун, стоит наставница — тетка мощная, властная. И вот у молодой ничего толком не получается, а наставница все цыкает на нее и цыкает. И это нетерпеливое недовольство наставницы еще сильнее настраивает очередь против молодой операторши, толпа недовольна, толпа неистовствует. Молодая растеряна, делает что-то не то, наставница расширяет глаза, злобно выдергивает из рук операторши листы, и будь ее воля, отхлестала бы этими листами ту по щекам. Молодая закусывает губу, но тут же берет себя в руки и улыбается. Она улыбается, чтобы не зареветь. Улыбка жалкая, неестественная, но она продолжает улыбаться. Это форма защиты. Подходит моя очередь, и я выговариваю наставнице, что так нельзя. Человек учится, и его нельзя так давить, что если так, то будет только хуже, потому что у нее будет стресс, а стресс никогда не способствует работоспособности. На меня все смотрят как на дурака. Я лезу не в свое дело и говорю все как-то бессвязно, заикаюсь, становлюсь смешным. Может, я своим вмешательством только ухудшил положение работницы? Может быть.
Я остаюсь грузчиком и всегда имею возможность послать и уйти на все четыре стороны, не боясь, что я испортил свою трудовую книжку и репутацию как работника.
