боль, утомление, затрудненность дыхания, которые вы ощущаете после выполнения повседневных дел
Вам необязательно выполнять действия, перечисленные в анкете. Напишите, способны ли вы их выполнять, исходя из ощущений, связанных с вашей болезнью / нетрудоспособностью.
При необходимости вы можете продолжить описание на стр. 18.
Лайз лежала в постели. А может, полеживала? Лежала и симулировала? Лайз засомневалась. Ей стало не по себе. Возможно, вы здоровы. Докажите, что вы действительно больны, говорилось в анкете. Она старалась двигаться как можно меньше. Она просто роняла страницы на пол, пока не дошла до восемнадцатой. Та была почти в самом конце анкеты. Дополнительное место было размером 6 на 6 дюймов. Что бы ей такого написать. Но рука бессильно упала; она слишком долго висела в воздухе и начала побаливать.
Она может написать о том, что при каждом визите жаждет услышать любопытная Дидри.
Возможно, Дидри позабавило бы открытие, что знакомые горничные Лайз, по крайней мере кто побойчее, вытирают туалетные сиденья в номерах, где царит особый беспорядок, полотенцами для лица. Что, когда постояльцы уходят из отеля, они обожают мерить одежду, развешанную в шкафу и разложенную по полкам. Что рыться в чемоданах постояльцев для них — профессиональный долг. А излюбленная шалость горничных — это включать дорогие фотоаппараты, оставленные в номерах, чтобы аккумуляторы постепенно разряжались, к досаде богатых постояльцев.
А еще на Дидри наверняка произвело бы впечатление обилие беспорядочных невидимых плевков в блюдах с доставкой в номер и в ресторанной еде, попадающих туда на кухне отелей «Глобал», независимо от важности гостя и размера чаевых, а особенно ее поразило бы количество бактерий (включая те, что живут в моче), которые видны под обычным микроскопом поверхности мятных леденцов, ждущих постояльцев в большой вазе дымчатого хрусталя на стойке дежурного, за которой ее дочь проработала восемнадцать месяцев после окончания колледжа и до начала болезни.
Впрочем, Дидри привели бы в восторг любые, самые пустячные сведения, например, о весе простыней, которые разносят горничные (это огромная тяжесть, а персоналу, как правило, не разрешается пользоваться главным лифтом), или что миссис Белл зазывает каждую новенькую в помещение за стойкой и заставляет во время обеденного перерыва упражняться с туалетной бумагой, пока девушка не научится загибать кончик рулона под определенным углом. (Не для того, чтобы доставить удовольствие мне, приговаривала миссис Белл, постукивая карандашом по столу, а чтобы показать, с каким вниманием относятся в отеле «Глобал» к уборным; наше слово-девиз, девочки? Забота о клиенте. Одну девушку уволили, официально — за нечистоплотность, но на самом деле за другое: она сказала, что девиз миссис Белл состоит из двух слов.)
А вот заурядные, совсем не интересные, даже скучные факты: каждый день ровно в шесть утра каждому члену персонала опускали в ящик схему расположения номеров с указанием, кто из постояльцев остается, а кто съезжает. Возможно, Дидри развеселил бы и фирменный прикол дежурных: когда отсутствует начальство и нет особой загрузки, ты отвечаешь на звонок Отель «Глобал», добрый вечер, слушаю Вас. Одну минуту, я переключу Вас на службу информации, потом нажимаешь девятку (тогда человек слышит в трубке концерт Моцарта № 23 для фортепиано), кладешь трубку на стойку, выжидаешь, сколько хватит наглости, потом снова нажимаешь девятку и говоришь в трубку, изменив голос: Служба информации отеля «Глобал», слушаю Вас.
И еще один факт: работа в отеле, чем бы ты ни занимался, — улыбался постояльцам у стойки в холле, плевал в еду на кухне, перестилал постели с разнообразными запахами, курил в нарушение правил на пожарной лестнице, — очень сильно давит, сплющивает тебе нос и перекашивает лицо, словно прижимая к окну, за которым чужая роскошь, а получаешь ты за это, как правило, гроши.
Дидри с радостью выслушала бы эти и многие другие рассказы, сочтя их поучительными, если бы только Лайз сумела хоть что-нибудь вспомнить. Разумеется, при известном напряжении у нее возникали смутные воспоминания об отеле, вот не далее как сегодня. Но она не могла их удержать. Последнее из них имело отношение к ванным, что-то про ванную или связанное с ванной, но вот досада — у нее в голове крутилась только песенка бутылочки пены из телерекламы да мелькали рожицы детей, которых купает жизнерадостная мамаша. Бутылочка Мэйти — ваш друг. Ты в ванну возьми и налей. Все радостней станет вокруг. Ярче, бодрей, веселей. Пусть плещутся ваши салаги. Мэйти их вымоет пулей. Без всякой колючей мочалки. Будут блестеть грязнули. А вот кое-что напоследок. Ваш Мэйти все понимает. Он ванную тоже отмоет. До белизны отдраит.
Поющая бутылка имела форму морячка. О чем бы ни пыталась думать Лайз, он вихлялся на поверхности ее сознания, путая все мысли. В песенке были слова салага и драить, чтобы она звучала вроде как на настоящем морском жаргоне. Припомнив все это, Лайз, которая лежала пластом, в легком ознобе, вдруг успокоилась. Все-таки были вещи, даже мелкие подробности, которые она до сих пор отлично помнила. Она улыбнулась, эта блеклая тень в блеклой комнате. Она задумалась, понравится ли Дидри песенка Мэйти. Может, надо записать для нее слова. Она найдет карандаш. Поющая бутылка с пеной для ванн. Это сильно. Она напишет слова песенки в конце анкеты.
Вы сидите на стуле. Необходимо выяснить, испытываете ли вы трудности, сидя на стуле. Сидеть без напряжения означает не испытывать необходимости подняться из-за болезненных ощущений, не позволяющих вам сидеть. Стул должен быть с прямой спинкой, без подлокотников. Отметьте первое показавшееся верным утверждение. Отметьте только одно утверждение.
Я не испытываю болезненных ощущений при сидении
Я всегда испытываю болезненные ощущения при сидении
Я могу сидеть без болезненных ощущений, вынуждающих меня подняться, не более 10 минут
Я могу сидеть без болезненных ощущений, вынуждающих меня подняться, не более 30 минут
Я могу сидеть без болезненных ощущений, вынуждающих меня подняться, не более 1 часа
Я могу сидеть без болезненных ощущений, вынуждающих меня подняться, не более 2 часов
Лайз подумала, что анкета напоминает стихотворение. Может, она тоже пригодится Дидри. А может, сама Дидри ее и сочинила. Возможно, она права. Поэзия, как ложная, так и подлинная, в самом деле присутствует повсюду, куда ни глянь.
У Лайз заболели глаза. Она опустила веки. Видение. Поэзия. Откровение. Мистика. Да, подумала она, не открывая глаз. Что правда то правда. Болезнь — это своего рода откровение. Тебе открывается, что именно думают здоровые люди о больных. Они кладут букеты на кровать или ставят в вазу. Смотрят на тебя округлившимися глазами. Ты ни дать ни взять покойник, говорят они, смеются и тут же добавляют, шучу, ты здоров как бык. Потом они как-то тушуются (словно, заболев, вы поступили неприлично). Вскоре начинают вспоминать собственные болячки и расписывают их битый час. Некоторые гости ждут, что им предложат попить чаю или даже пообедать (ты же не настолько болен). Другие боятся к чему-либо прикоснуться. Они дышат с осторожностью, контролируя каждый вдох. Смотрят куда-то мимо, словно ты пустое место. И стараются побыстрее уйти. Еще долгое время после посещения они прислушиваются к своему организму, подмечая увеличение гланд, легчайшее бархатистое шелушение на коже, першение в горле, тихий стук-постук симптомов. Кто там? Это я, Ви. Кто-кто? Ви, фамилия Рус, мы познакомились в доме вашей подруги, разве не помните? Неужто не узнаете? Впустите меня. Когда (и если) Лайз снова будет чувствовать себя хорошо, она пойдет на вечеринку, и, когда кто-нибудь спросит, чем вы занимаетесь, имея в виду ее профессию, она расскажет о своей новой работе. Я была больна. Я могла сидеть на стуле без болезненных ощущений не более тридцати минут. Сейчас я могу сидеть без болезненных ощущений почти два часа. Задача не из легких, но я делаю успехи. Должен же кто-то этим заниматься.
Лайз лежала в постели. Комната покачивалась. Стены то дрожали, как студень, то вновь замирали. Ее испугала одна лишь мысль о вечеринке. Каждый день Дидри упорно вставляла телефонную вилку в розетку. И каждый вечер, как только за матерью закрывалась дверь, Лайз выдергивала ее. Для этого не приходилось вставать с постели.
А теперь представьте, что к Лайз неожиданно вернулась память.
Что потрясение было невероятным — как если бы вдруг у ее кровати зазвонил отключенный телефон.
Представьте, что у нее подпрыгнуло сердце. И мысль прорвала плотину.
