и все остальное. Собственной внутренней опоры нет. И в тех же отношениях ты боишься именно очередного проявления зависимости: «Я начинаю за тебя переживать, а мне это не нужно». Родители, кстати, чморя и «любя» тебя — усердно этой зависимостью пользуются… ну ими-то ты «приватизирован» до смертного одра, это понятно.
И перспектива живых взрослых отношений с тобой весьма сомнительна.
«Девочкам» ты подойдешь на время — побухать, поговорить и потрахаться, а потом тебя «заберут» родители, или «девочкам» неинтересно станет… ибо других бонусов от общения с тобой нет.
Взрослому человеку — ты не подходишь. Видишь ли, женщину нельзя достать, потусить и в ящик сложить — или это уже блядство, а ты «для сиюминутных (редких) встреч вряд ли подходишь». Ах да, в голову же забит «вариант»: «Мне нужна женщина, которая будет за мной ухаживать». Короче — «мама» или «узбечка». «Узбечка» и огород вспашет, и глаз не поднимет (ну тебе ж на помойке дочку коллега сватал), с «мамой» сложнее — там раздел сфер влияний с другой мамой пойдет… А тебе самому-то нужна еще одна «мама»? Кстати, по моим наблюдениям, ты и без бытовых «ухаживаний» сам неплохо справляешься, памперсы не нужны.
Давай пофантазируем дальше. Родителей не станет.
Гм, лучший вариант — «мама», обихаживающая старенького «мальчика» (и кашку приготовить, и бутылку спрятать, а вечером рюмку под закуску налить) и вспахивающая уже свой огородик на даче.
Если останешься один и не пустишь пулю в лоб, то картинка такая — будет сидеть престарелый пьяненький и/или обкуренный «мальчик» на огороде и в ворон стрелять. И байки травить, если кто-то захочет их слушать. Потрясающий пример для подрастающего поколения, кстати. А уважать-то дети тебя будут… Поверь моему опыту — ты на моего отца несколько похож.
Если картинка нравится — вперед, рыбкой. Если не очень — я бы предложила тебе для начала и критиканство отодвинуть, и эмпатию развивать, что ли. И обязательно — найти опору в себе, в душе своей, или как это нравится называть. Начинать взрослеть. Я сама в процессе перехода, поэтому могу сказать, что это больно, но не все время.
Целую, Ольга Викторовна.
Я сама во всем виновата
Прошло 3 недели. Вскоре мне должны были снять гипс. Я очень переживала, постоянно думала, что же случилось с ним, с нами, что не так со мной… но ответов не находила. Я почти все время плакала, у меня стали сильно вылезать волосы. Я понимала, что, когда гипс снимут — мне надо будет уходить от НВ.
Уходить…
За несколько дней до снятия гипса мы серьезно поговорили. Помню, я в тот день, как обычно, много плакала. Я и очень хотела, чтобы он приехал пораньше — он же оставался на даче.
Итак, вечером мы созвонились… НВ сушил мухоморы на даче в гостиной, я же, уже по обыкновению, рыдала в телефон, лежа дома.
— Ольга Викторовна, а ведь у нас могли бы быть замечательные, просто прекрасные отношения, — сказал НВ, я представила, как он развешивает на ниточках уже просушенные на печке шляпки мухоморов.
— Так в чем же дело??? — взмолилась я.
— Вам надо прекратить бухать. Совсем. Я понимаю, что это на многом завязано и все совсем не просто. Но! Я с Вами стал очень много пить. Раньше такого не было. И сейчас нет. Я совершенно трезв.
— И всего лишь? И у нас будут замечательные отношения? Только это? И Вы будете со мной? Я все этим так испортила? Если бы я не пила — все было бы иначе?
— Конечно, — подтвердил НВ.
Я почувствовала себя ужасно… виноватой. Я из-за своих дурацких привычек чуть не потеряла самого любимого мужчину! Я ревностно взялась за «здоровый образ жизни». НВ пару раз проконтролировал меня по телефону — и конечно, сказал, что я нетрезва, хотя это была не правда. Но я его очень любила и очень ждала!
Наконец он меня отвез к доктору, и мне сняли гипс.
В первый же вечер НВ взял бутылку водки и предложил мне. Я отказалась. Тогда он налил себе рюмку водки и чокнулся… с моим лбом. И посмотрел пристально на меня — своими холодными и пустыми глазами. Я резко смахнула его руку. Больше я ему не верила.
— А что, Ольга Викторовна, чокнулись бы… Кстати, есть повод: у нас же теперь нет секса, и мы вроде как дружим? — язвительно спросил НВ.
Опять… вместе?
НВ почти вернулся в город и даже стал искать какую-то работу в сфере массажа. Это не укладывалось у меня в голове! Образованный умница, со своими сверхспособностями и интуицией — он пошел не на бирже играть, как хотел еще в мае, а положил деньги от продажи семейной квартиры в банк на депозит и пошел по пути по пути наименьшего сопротивления. Так мама сказала.
Помню, как он ехал на дурацкое, с моей точки зрения, собеседование. Я не стала спрашивать по телефону о результате — взрослый мужчина, сам решит, что сказать. «Вам все равно, что у меня с работой, Вам все равно на меня», — возмутился с порога НВ, ведь я, в отличие от его матери, не оборвала ему телефон. Но он так воспринимал любовь и заботу.
Я стала приезжать и оставаться. И все пошло как бы по-прежнему, почти как весной. В наши отношения вернулись занятия любовью. Но я отчаянно не верила НВ. Не могла.
Я почти перестала плакать. Я опять стала пить вино. Не подстраиваться под НВ. Чего-то требовать. Отслеживать ложь. «Отстаивать границы». Я стала немного «замороженной»… НВ же — все больше и больше — пытался причинить мне боль.
Мои болевые точки он прекрасно знал и довольно редко упрекал меня в бесхозяйственности, ибо я сразу же интересовалась его финансовым положением, наличие у меня неплохого интеллекта тоже не ставилось под сомнение. Чаще всего «бил» он по внешности и возрасту.
Когда сняли гипс, я запереживала из-за фигуры: я не потолстела, но почти не двигалась месяц… Уговорила НВ сделать мне массаж. Потом спросила, как у меня…
— Вы очень растолстели. Кожа дряблая. В Вашем возрасте это не пройдет!
— Я не могла растолстеть, на мне юбка болтается!
— Нет, Вы растолстели — вот растяжки, посмотрите в зеркало. Это не пройдет никогда…
Мы с юбкой были явно не правы. А он получал видимое удовольствие от этого бреда.
Помню, как я посмотрела в зеркало и себе понравилась:
— Боже, какая я красивая и юная…
— Ольга Викторовна, Вы выглядите на свои 45 лет,
