корпусов предназначалась не для того, чтобы расселить учениц по возрастам. Таким образом школьная администрация поощряла дух соперничества между девочками из разных корпусов и в учебе, и в спорте и командных играх, и во внеклассных занятиях, каких в Хэррогейте было множество — от шахмат и бриджа до ораторского клуба и дебатов. Руководство школы полагало, что подобное соперничество служит девочкам здоровой мотивацией и побуждает их стараться изо всех сил. Среди учителей выбирали наставника корпуса, и те гордились своими подопечными, случись тем одержать верх над соперницами в том или ином предмете.
Среди учениц выбирали старосту корпуса, которая отчитывалась перед наставником, старостами школы и директрисой. Староста отвечала за дисциплину и порядок в своем корпусе. Система располагала к различным злоупотреблениям властью, но на самом деле издевались над младшими в Хэррогейте крайне редко.
Ада и другие девочки, приписанные к корпусу Найтингейл, выстроились в актовом зале. Наставнице корпуса Найтингейл предстояло первой обратиться к своим подопечным и рассказать им, что ждет их в школе. Затем выступила директриса, перечислившая их обязанности, а после девочек препоручили заботам старост.
Староста Найтингейла Хильда Драммонд с любопытством оглядывала новеньких. В школе принцессы Каролины Хильда училась последний год, и в последний раз под ее управление поступила партия первокурсниц. Произнося традиционное приветствие старосты, Хильда внимательно рассмотрела каждую из девочек. Ее пост подразумевал определенные привилегии: одной из них была возможность выбрать первокурсницу, которой предстояло стать ее подручной. Хильда терпеть не могла выражение «на побегушках» — в школах для мальчиков помощников старост именно так и называли — и предпочитала называть свою подопечную Пятницей[13].
Оглядывая выстроившихся в ряд девочек, она заметила подходящую кандидатуру: красивую темноволосую девчушку с живой улыбкой и блестящими темными глазами. На вид хорошая, надежная, энергичная девочка, которая должна была справиться с поручениями Хильды и обязанностями ее помощницы. Хильда вышла в центр зала для речи и встала перед собравшимися, с удовлетворением увидев, что новенькие во все уши слушали ее выступление. После девочки стали ждать, пока старосты назовут их имена и проводят в назначенные им общие спальни. Но прежде, чем все разошлись по комнатам, Хильда поманила девочку, которую заприметила ранее:
— Пойдем со мной. Как тебя зовут?
— Ада Каугилл, мисс, — ответила девочка задрожавшим от тревоги голосом. Ада решила, что у нее неприятности, а ведь она пробыла в школе всего час!
— В чьей спальне Ада Каугилл? — выкрикнула Хильда.
Одна из старост подняла руку.
— Хорошо, вычеркни ее и исправь список. Ада будет моей Пятницей и пойдет со мной.
Ада вышла из актового зала вслед за Хильдой Драммонд и миновала толпу первокурсниц из соседнего корпуса, ждавших своей очереди в коридоре. Когда они отдалились от шумного сборища, Хильда повернулась к Аде и улыбнулась:
— Ада, у тебя такой тревожный вид. Не бойся, все в полном порядке. — Она объяснила, что ждет Аду в роли ее помощницы: — Твои обязанности будут просты и не помешают учебе. Ты будешь поддерживать чистоту и порядок в моих комнатах, выполнять мелкие поручения, принимать и передавать сообщения, открывать дверь и тому подобное. У тебя будет отдельная комната рядом с моей. Поняла?
Ада кивнула, выслушав Хильду с облегчением и радостью.
— Хорошо. Сначала покажу тебе твою комнату, а потом найдем носильщика, и он принесет твои вещи. — Хильда улыбнулась девочке. — Мы с тобой поладим, я знаю. Что-то мне подсказывает, что тебе в школе очень понравится.
Ада поймала на себе взгляд умных зеленых глаз своей наставницы и поняла, что та, пожалуй, права.
Глава восьмая
Майкл Хэйг безрадостно глядел в суровое лицо своего адвоката. Он подумал о своем браке, неуклонно катившемся вниз по наклонной, о частых и необъяснимых отлучках Шарлотты, о ее лжи и лицемерии. Майкл был готов отпустить ее, пойти по пути наименьшего сопротивления и взять на себя ответственность по ее содержанию, но, получив новое письмо от ее адвоката, внезапно передумал. В письме содержались намеки на его физическую и моральную жестокость и выдвигались невероятные обвинения в словесном и физическом насилии. Адвокат советовал принять условия, описанные в письме, чтобы не допустить еще больших финансовых потерь. Но Шарлотта требовала сумму, намного превышавшую его первоначальное предложение; хотя деньги у Майкла имелись, он не желал платить столь высокие отступные.
Он помолчал, глубоко вздохнул и решительно ответил:
— Нет. Я не согласен на эти условия и никогда не соглашусь. Если ей нужны такие деньги, пусть заработает их на панели. Это чистый шантаж, и он ничем не подкреплен. — Майкл презрительно указал на лежавший на столе документ. — Вот что вы сделаете: подготовите ответ, где подтвердите, что письмо получено, но построчно опровергнете все эти обвинения, каждое написанное здесь слово, и откажетесь принимать условия. Также напишите, что мы берем обратно все предыдущие предложения, и добавьте несколько встречных обвинений, чтобы у них появилась пища для размышлений.
Услышав последнее замечание Майкла, адвокат оживился.
— А я смогу чем-то подкрепить эти обвинения? — с ноткой сарказма полюбопытствовал он.
Майкл презрительно фыркнул.
— Когда я закончу с этим делом, у вас будут все необходимые доказательства. Дайте мне месяц, максимум шесть недель, и я дам вам все, что нужно.
С этими словами Майкл встал, кивнул адвокату и вышел. Раскаленная добела ярость сжигала его изнутри, и он понял, что должен успокоиться перед возвращением на службу в «Хэйг, Акройд и Каугилл». Бродя по улицам города, он вспомнил вывеску над дверью в Айвгейте, развернулся и зашагал вверх по узкой наклонной улочке, пока не оказался у места назначения. Прочел надпись на маленькой скромной вывеске на двери и вошел.
Лишь к концу дня Майкл вернулся на Мэнор-роу и сразу заметил, что что-то не так. Обычно и в торговом отделе, и в цехе контроля качества царило свойственное конторе оживление: служащие переговаривались, сплетничали, могли и пошуметь. Однако сегодня, хотя все были на своих рабочих местах, разговаривали тихо, почти шепотом. А почтенный конторский кассир, которого явно отправили следить за входом, поприветствовал Майкла и доложил, что мистер Альберт немедленно вызывает его к себе.
Сегодня Альберт не сидел на своем обычном месте за массивным дубовым столом, а стоял у мраморного камина. Лицо его было мрачным и обеспокоенным.
— Майкл, слава богу, ты вернулся. К сожалению, у меня плохие новости. Вчера ночью сестра Ханны Гермиона родила недоношенного мальчика. Тот, увы, родился мертвым. Но и это не все: бедная Гермиона не пережила тяжелых родов и скончалась через несколько часов. — Альберт замолчал, давая Майклу возможность осмыслить шокирующие трагические известия, а после продолжал: — Естественно,
