— Неужто ты так и не снизойдешь с небес на землю и не поинтересуешься, что происходит прямо под твоим носом? То ли ты в слепоте своей не видишь деяний своего отца, то ли не придаешь им значения. И все, что он говорит, кажется тебе естественным и правильным, даже если вредит другим.
— О чем ты? — только и смогла в замешательстве пролепетать вконец расстроенная Лорел.
Брендон крепко стиснул зубы, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Ладно, Лорел, — пробормотал он угрюмо. — Ступай домой к своему любимому папочке и забудь, что я тебе тут наплел.
Конечно, после того как поселенцы хлынули на Запад и прочертили его земли линиями железных дорог, многое в его жизни изменилось, но осень по-прежнему оставалась трудной, напряженной порой для всех хозяев ранчо. В это время им приходилось как никогда ломать спину на работе: сгонять скот в одно место, отбирать животных на продажу, клеймить тех, что остаются в хозяйстве. Пригоняли стада с летних пастбищ, разыскивали и водворяли на место отбившихся бычков. В завершение осеннего сезона отобранных животных перегоняли в близлежащие городки или накопители вдоль железных дорог, а оттуда на специальных платформах со стойлами переправляли по мере надобности на рынки в более крупные центры.
По мере заселения Запада маршруты перегонов стад сокращались и во времени, и в пространстве, но тем не менее оставались крайне изматывающими, тем более что всегда были сопряжены с жарой и пылью. В любую погоду люди сутками не сходили с седла и дышали не столько воздухом, сколько пылью из-под копыт животных. А сколько хлопот доставлял ветреный нрав подопечных бычков! Их буквально ни на минуту не выпускали из поля зрения и то и дело подгоняли, иначе они разбредались по сторонам и при малейшем поводе обращались в паническое бегство.
Брендон и Лорел так и не успели выяснить свои отношения, как нагрянула осень, и Брендон по уши погряз в трудном деле подготовки к перегону стада. На этот раз он решил объединиться с Джимом Лаусоном и еще одним соседом и таким образом сократить число необходимых ковбоев. Брендон был так занят, что какое-то время ему было не до Лорел. До ломоты в спине он вкалывал с раннего утра до позднего вечера, не имея свободной секунды, чтобы подумать о ней или попытаться разрешить их проблемы. Лишь поздними вечерами, добравшись, наконец, до своего спального мешка и глядя в усыпанное звездами небо, он обращался мыслями к любимой девушке, но натруженное тело требовало отдыха, и глаза невольно смыкались, едва он успевал вспомнить о Лорел и подумать, скучает ли она по нему. И немедленно куда-то выползал и начинал грызть червь сомнения — а знает ли она о поведении Рекса?
Между тем Лорел скучала, и даже очень, даже себе на удивление, ибо никак не предполагала, что успела так привыкнуть к присутствию Брендона. Правда, она понимала, какие трудные дни он переживает, и это смягчало ее тоску. Впрочем, у нее тоже дел было по горло — Бурке, как и все соседи, усиленно готовились перегонять скот. В течение нескольких недель дом напоминал растревоженный пчелиный улей. Но в один прекрасный день все работники ушли со стадами, и в доме воцарилась тишина.
Женщинам, однако, было не до отдыха. Стадо с самого начала сопровождал продовольственный фургон, но запасы еды приходилось через каждые несколько дней пополнять продуктами, доставляемыми с ранчо. Марта и Лорел варили огромные котлы супа, пекли пироги и печенье, закупали хлеб, следили за погрузкой припасов в следующий фургон.
К концу третьей недели погода начала меняться. Сухие жаркие дни с беспрестанно сияющим на безоблачном небе солнцем уступили место сумрачным, повеяло сыростью. Влажные туманы предвещали приближение грозы, а пока высасывали силы из всех живых существ. Раньше Лорел лишало жизнерадостности затянувшееся отсутствие Брендона, теперь же ее сковывал по рукам и ногам неподвижный влажный воздух, словно душивший горячей сыростью. Ощущая, как под прилипшим к телу платьем между лопаток текут струйки пота, Лорел думала о том, насколько тяжело сейчас тем, кто гонкт стадо, день и ночь находится под открытым небом, без тени над головой, без глотка свежего воздуха. Но когда, наконец, гроза с присущей ей безудержной яростью обрушится на людей и животных, не имеющих крыши над головой, им станет еще хуже. Лорел все чаще вспоминала Брендона и молила небо о том, чтобы оно явило ему свою милость.
ГЛАВА 5
Эхо предгорий подхватило и повторило на разные лады глухой гул отдаленного грома, яркая молния сорвалась с вершины гор и прочертила горизонт в направлении к западу от лагеря. Неподвижность в воздухе не нарушало ни малейшее дуновение ветерка.
Брендон и его спутники с беспокойством вглядывались в небо.
— Затишье перед бурей, — пробормотал один из парней, и все согласно кивнули.
Гроза давно набирала силы и в ближайшие часы, несомненно, с адской жестокостью ринется на них с затянутого мрачной тучей неба.
Чуя приближение грозы, скот пришел в волнение. Напуганное громом и молнией, стадо скорее всего начнет метаться, и, чтобы оно не разбежалось, пришлось усилить охрану.
— Может все-таки пронесет? — с надеждой, вопреки своим предчувствиям, проговорил Джим.
— Вряд ли! — с раздражением отозвался Брендон. — Уж если не везет, то не везет во всем! Удача не про нас, возьми хоть последние месяцы.
— Да, да, ты прав, — пробормотал Джим. — Съезжу-ка я к ребятам, помогу им сдержать этих тварей, когда они начнут бесноваться. В такие минуты все бы отдал, лишь бы они были поспокойнее.
— А ты, Джим, спой им колыбельную, — усмехнулся Хенк, также собиравшийся в стадо.
— Не стоит, пожалуй. Если верить суждению Беки о моих вокальных данных, пением я могу лишь навредить, — засмеялся Джим. — Скотина — она и есть тупая скотина, но уши-то имеет.
Брендон невесело улыбнулся шутке Джима.
— Сменю тебя часа через два, — сказал он другу.
— Идет. А пока попробуй вздремнуть. Ночь, дружище, будет длинной.
Брендон попытался заснуть, но и он, точь-в-точь как животные, был словно натянутая струна. Отказавшись, наконец, от бесплодных попыток, он пошел к костру — подкрепиться горячим крепким кофе, который всегда стоял на огне наготове.
Только он сделал последний глоток, как на горячие камни вокруг костра с шипением упали первые тяжелые капли дождя. И немедленно, без дальнейшего предупреждения, словно разверзлись небеса, или где-то наверху взорвалась невидимая плотина, хлынул ливень, вмиг промочивший все и вся вокруг.
Те, кто оставался в лагере, бросились под сень естественных укрытий, по пути поспешно набрасывая на себя накидки и натягивая шляпы как можно ниже на лоб. Молния озарила ослепительным светом окрестности, за ней последовал оглушительный удар грома, который исторг из животных рев ужаса. Они разом пришли в движение, но пока не разбегались. У Брендона перехватило дыхание, он громко выругался.
