Это была самка. Более округлое тело, янтарная шкура, на которой резко выделялись светлые пятна, белая полоса вдоль всего тела, начиная от широкого носа и до самого хвоста, и белая шерсть на брюхе. Широкий, не очень длинный хвост вытянут, как стрела, большие глаза пристально следят за мной. Она была лишь немного меньше своего супруга.
Прошла, казалось, бесконечность, пока мы смотрели друг другу в глаза. Я заметил, что её поза становится менее напряжённой. Если она и хотела броситься на меня, то не сейчас.
По–прежнему напевая, я бочком–бочком, не сводя с нес глаз, пятился к тому камню, где разложил провяливать крысиное мясо. Нащупав несколько кусочков, я осторожно приблизился к ней.
— О Великая, — я изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал, — я не желаю зла ни твоему повелителю, ни тебе. Прими от меня этот дар гостя.
Сдерживая страх, я подкрался к самому подножию уступа, на котором она сидела, положил мясо и тут же попятился назад. Кошка предупреждающе заворчала, когда я подошёл ближе, но не прыгнула.
Не сводя с меня настороженных глаз, она легко соскочила вниз и обнюхала моё приношение. Нюхала долго, словно всё ещё не веря в мои добрые намерения. Затем, очевидно, удостоверившись, что мой дар — действительно всего лишь мясо, без всяких подвохов, она ухватила два кусочка и одним прыжком оказалась рядом со своим самцом.
Тот потянулся к мясу, понюхал и тут же схватил его, а кошка, в свою очередь, принюхалась к его ране, а затем лизнула слой мази, которым я покрыл рану. Осмотрев больную лапу, она принялась вылизывать кота за ушами. Я снова услышал его хриплое мурлыканье.
Мне всё сильнее казалось, что они как–то разговаривают друг с другом. Но когда я шагнул к ним, кошка мгновенно вскочила на ноги и угрожающе оскалилась.
Хорошо ещё, что спуск к озеру с водорослями лежал в другой стороне, мне хотелось собрать побольше водорослей, налепить из них лепёшек и провялить на солнце, как мясо. Ведь куда безопаснее иметь запас еды под рукой вместо того, чтобы каждый раз спускаться за ней. Мы перебили далеко не всю крысиную стаю, и пока они знают, что мы ещё здесь, они снова нападут на нас. В этом я не сомневался.
Кошка не спускала с меня глаз, пока я шёл к спуску. Она не сдвинулась со своего места рядом с котом, и всё же я чувствовал себя так, словно стараюсь проскользнуть мимо орикса с необрезанными рогами или настороженной ловушки.
Я сделал две ходки вверх–вниз, возвращаясь с целыми охапками водорослей. Когда я поднялся в наш лагерь второй раз, то увидел, что кошка уже улеглась рядом со своим самцом. Всё равно, кажется, она смотрела на меня с неслабеющим подозрением.
Я принялся лепить из водорослей лепёшки, откладывая отдельно те, что принёс для раненой лапы. Отыскав плоский камень побольше, я разложил на нём наши запасы, оставив кое–что на сегодня.
Когда я, наклонившись вперёд, заканчивал последнюю лепёшку, мой медальон выскользнул из складок одежды и закачался под лучами солнца. Блестящая точка, солнечный зайчик, отражённый от золота, заплясал на скале у входа в пещеру.
Обе кошки повернули головы, наблюдая за танцем искорки. Самка издала странный звук, не ворчание, скорее удивлённое мяуканье. Она уселась и теперь смотрела прямо на меня, вернее, на то, что висело у меня на груди.
Потом она поднялась на ноги. Я заставил себя оставаться на месте, словно я нисколько её не боюсь. Большие лапы, один удар которых мог размозжить мне голову — такое не раз случалось с неосторожными охотниками — мягко ступали по камням.
Однако она направлялась не ко мне, а к камню, на котором было разложено мясо, уже провялившееся до твёрдости подмётки. Ухватив за самый кончик полоску мяса, она повернулась ко мне. Подойдя на расстояние, достаточное, чтобы раздавить меня ударом передней лапы, она снова уселась и, мотнув головой, бросила этот кусочек мяса мне под ноги. Он упал мне прямо на сапог.
Вот так…
Я не верил своим глазам. Я слышал множество историй о песчаных котах, я знал, что они — коварные противники и порой превосходили человека хитроумием, так что старики начинали шептаться о демонах и тому подобном. В течение многих поколений мы, люди, и эти прекрасные животные были смертельными врагами. И вот она сама, по доброй воле, предлагает мне мир, так же, как я предложил ей чуть раньше.
Я поднял мясо и впился в него зубами, пытаясь оторвать кусок. У меня это еле получилось, кусок был жёстким, как засохшая дынная лоза. Всё–таки я упрямо разжевал и проглотил его, надеясь, что жёсткие волокна не оцарапают мне горло.
— Благодарю, о Великая, теперь мы делим одну долю… — кошка, конечно, не понимала меня, но я надеялся, что по тону моего голоса станет ясно — между нами мир. Повинуясь какому–то импульсу, я снял с шеи цепочку с кошачьей маской и протянул ей. Медальон коснулся камня рядом с хищницей.
Всё её внимание мгновенно обратилось к маске, теперь сиявшей под прямыми лучами солнца. Она наклонила голову, осторожно высунула языки легонько коснулась медальона кончиком языка.
В моей памяти возник тот сон — девушка, которая ходила по пятам за Равингой, так же коснулась языком куклы, которую держала её хозяйка. Та стройная девушка и эта могучая кошка «овсе не походили друг на друга — разве что обе были одного пола, — но в моих мыслях они почему–то соединились.
Кошка отступила назад, к своему коту. Она лизнула его, а затем, без всякого предупреждения, прыгнула из пещеры наружу, пронеслась мимо меня бронзовой молнией, вскочила на тот самый уступ скалы, на котором я впервые увидел её, — и пропала.
Я подобрал медальон и повесил его на место. Приближалась полуденная жара, пора было прятаться под мой убогий навес. Песчаный кот тоже отполз подальше в пещеру и, кажется, устроился спать. Я последовал его примеру.
Сны мне не снились, и едва услышав рык моего спутника, я сразу проснулся. Объяснений не потребовалось — наступил вечер, и в воздухе снова висел тяжёлый запах крыс. Однако враг не спешил наброситься на нас всей стаей, как я ожидал. Они рассыпались по сторонам, я видел, как чёрные тени перебегают с места на место. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы разобрать навес и высвободить посох для боя.
Я быстро отступил ко входу в пещеру. Для нас обоих было лучше отражать натиск вместе. И то, что крысы до сих пор не атаковали нас, беспокоило меня всё сильнее и сильнее. Под сомнением оказалось всё, что я знал об этих тварях, и все тактические приемы, которым я был обучен, теперь могли оказаться бесполезными.
Неужели где–то рядом прячется ещё одна из этих гигантских крыс, украшенная такой же печатью зла, как и та, которую я убил? Крысы, подчиняющиеся командам, — это противоестественно, а значит, вдвойне опасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
