— Не так давно, — сказал он наконец словно через силу, — я потерял друга, которого ценил превыше всего. Это был знаменитый человек. Настолько знаменитый, что нация удостоила его высшей чести, выставив его останки в Иерусалимском приделе Вестминстерского аббатства. А ведь в этом было отказано многим вельможам. Даже последовавшая вскоре смерть короля Георга Первого и то меньше взволновала умы, за исключением двора и политических партий, разумеется.
Он обратил к Яну Хендриксу опечаленный взгляд.
— Его звали Исаак Ньютон, — сказал Соломон Бриджмен. — Сэр Исаак Ньютон.[23]
Ян никогда не слышал этого имени.
— Этот человек раскрыл некоторые из тайн Вселенной, — продолжил Бриджмен. — Вам надо знать его имя. Что же касается его трудов, то всей вашей жизни, будь она даже долгой, едва ли хватит, чтобы изучить их все. И вам понадобится еще одна, чтобы углубить это знание.
В растерянности Ян не знал, что сказать.
— Какие же тайны он раскрыл? — спросил он робко, опасаясь натолкнуться на сарказм.
— Для начала, законы всемирного тяготения. Вы когда-нибудь задавались вопросом, Ян, почему Луна не падает на Землю и почему яблоко падает с дерева?
Тайна была настолько очевидной, что молодой человек лишился дара речи. В самом деле, почему?
— Потому что притяжение большой Земли слишком сильно для маленького яблока, падающего на нее. Тогда как Луна, лишь уловленная земным притяжением, находится слишком далеко и у Земли ее оспаривает притяжение Солнца.
Яну вдруг захотелось съесть половинку груши, лежавшей на тарелке, но он сдержался из опасения, что это покажется вызывающим.
— Ибо этот мир, Ян, управляется законом — законом притяжения.
— Тогда выходит, что сильнейшие опять в выигрыше, — заметил Ян желчно, ссутулившись над столом.
В его лице опять появилось ожесточение, как в первый вечер.
Бриджмен наблюдал за юношей с легкой улыбкой.
— Это вы думаете о себе, Ян. Закон же, о котором я говорю, это закон всемирного притяжения. Но существует также закон отталкивания. Если какой-то предмет противен вам, то, даже если он гораздо сильнее вас, вы не подвергнетесь его притяжению.
Ян снова выпрямился.
— Этот господин Ньютон публиковал книги?
— По-английски. И боюсь, что их язык пока слишком труден для ваших нынешних знаний. Но я не сомневаюсь, что ваши способности позволят вам быстро получить доступ к мыслям этого гения.
— А пока вы расскажете мне о его открытиях?
— Охотно.
— Что он еще открыл?
Бриджмен задумался.
— Я не знаю всего, что смог открыть Исаак Ньютон. Но знаю, что он работал над двумя тайнами. Первая — эликсир вечной молодости, но у меня есть очевидные причины сомневаться, что он его нашел. Вторая — тайна трансмутации, то есть превращения свинца в золото.
— Свинца в золото? — воскликнул Ян, вытаращив глаза.
— Это не тот секрет, в котором вы сейчас сильно нуждаетесь, друг мой, — ответил Бриджмен со смехом. — Но думаю, нам обоим необходим отдых. У нас впереди хлопотливые дни. Надо будет найти способ оценить ваши сокровища, не привлекая излишнего внимания. Потом испросить патент на ремесло банкира. Найти подходящее место для банка и честных помощников. Для всего этого понадобится немало душевных сил.
Ян кивнул и пожелал доброй ночи хозяину дома. Потом взял свечу и направился в свои покои. Ему было трудно уснуть. Он слушал поскрипывания дома и уханье сов, звучавшие словно послания на неведомом языке. Да из головы не шли мысли о том, что же такое эликсир вечной молодости и как можно превращать свинец в золото.
10. КТО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК?
За завтраком Бриджмен объяснил Яну, что самым благоразумным было бы предварительно составить опись содержимого ларца, которую они вместе подпишут на всякий случай. Потом он запер двери, отдал своему дворецкому приказ не беспокоить его, принес несколько листков бумаги, перо и чернильницу. Ян достал из ларца драгоценные камни.
Бриджмен был явно поражен богатствами пригретого им молодого человека, еще недавно олицетворявшего собой одиночество и растерянность. Помимо гигантского необработанного изумруда внимание Соломона привлекли рубин исключительной прозрачности и величины, размером с голубиное яйцо чуть неправильной формы, несколько звездчатых сапфиров, а также камни других цветов, некоторые темно-янтарные, другие белые, похожие на алмазы, поскольку были профессионально огранены.
— Происхождение у всех очень разное, — заметил Бриджмен. — Некоторые прошли через руки гранильщиков, другие едва обтесаны.
Но Ян не мог предоставить никакого объяснения. Тогда они перешли к испанскому и португальскому золоту.
— Ян, — сказал Бриджмен, — начнем с самого простого, то есть с золотых монет. Они вполне известны нашим менялам, и у вас их даже больше, чем надо для обоснования нашего ходатайства о патенте. Что касается крупных камней, то, думаю, благоразумнее будет отвезти их в Амстердам, чтобы оценить и огранить.
Ян согласился.
Они взяли с собой чуть больше половины золотых монет и поехали в меняльную контору «Эш и Бромлей» на Эрмайн-стрит. Поскольку Бриджмена там знали, их принял один из компаньонов, Эбрахам Эш. Соломон представил Яна Хендрикса как сына одного амстердамского купца, который хотел бы обосноваться в Лондоне. Был вызван клерк-оценщик, явившийся с толстым справочником и весами.
Ян Хендрикс открыл свою сумку и начал вынимать оттуда монеты, ставя их столбиками по десять штук.
— Испанское золото? — удивился Эш. — Или португальское?
— Наши капитаны вели транзитную торговлю через Новую Испанию, — не растерялся Ян.
Он опередил ответ Бриджмена. Тот промолчал, но про себя восхитился сметливостью молодого человека.
— Золото ведь остается золотом, не правда ли? — добавил Ян.
Эш кивнул.
Через полтора часа старый Эбрахам Эш бросил долгий взгляд на Яна Хендрикса, потом на Соломона Бриджмена и голосом, дрогнувшим от волнения, объявил:
— Джентльмены, вы только что слышали общую цифру, объявленную моим верным Джошуа: сто восемьдесят тысяч фунтов.
Бриджмен остался невозмутим.
— Мистер Эш, я бы не осмелился побеспокоить вас ради заурядных сумм.
Эш кивнул.
— Понимаю, Соломон. Но, как вы сами догадываетесь, я не располагаю равнозначной наличностью в звонкой монете. Мои три процента комиссионных за эту сделку уже сделают меня богачом, а этот день — самым удачным в моей долгой карьере. Могу ли я спросить, кому из вас принадлежит это богатство?
