минуту выбрать день — как можно более близкий, — когда наш союз станет действительностью.
Она медленно подняла на него встревоженный взгляд.
— День, когда я выйду за вас замуж?
— Конечно! День, когда мы поженимся. — Он издал короткий, неловкий смешок. — Какой же еще!
Она вновь замолчала, и на ее лице отразился затаенный страх.
— Мне нужно решить прямо сейчас?
Деннис уставился на нее.
— Но, дорогая, когда, если не сейчас?
— Не могли бы вы дать мне чуть больше времени? — спросила она.
— Больше? — Изумление, которое он сдерживал до сих пор, разом вырвалось наружу. — Больше времени, говорите? Я дал вам годы!
— Ах, но здесь, сейчас — все эти события, вся эта спешка, все так внезапно навалилось…
— Внезапно! — повторил Деннис. — Разве вы не знали, что я приеду, и разве не догадывались зачем?
И тут, сделав над собой усилие, она решительно посмотрела на него; он видел, как от этого усилия окаменело ее бледное лицо — будто в результате работы какого-то скрытого механизма в ее душе случилось нечто ужасное. Потом она проговорила с болезненной дрожью в голосе, которую не могли унять никакие попытки казаться естественной:
— Позвольте напомнить вам, Деннис, что я не просила вас приезжать. Да, вы приехали; но лишь потому, что сами того захотели, и сделали это вопреки моей воле.
У него перехватило дыхание; один лишь тон ее голоса ранил его до слез.
— Вы не хотели, чтобы я приезжал?
— Я рада вас видеть.
— Тогда, во имя всего святого, что вы имеете в виду? Что происходит между нами — и почему вы вот так вдруг со мной заговорили?
— Я всего лишь прошу вас, как уже просила раньше, проявить терпение: позвольте мне в этот решающий час немного оглядеться. Я всего лишь прошу вас потерпеть — я всего лишь прошу подождать.
— Подождать чего? — Он поймал ее на слове. — Я здесь как раз потому, что уже достаточно ждал. Все, чего я от вас хочу, — всего каких-то три слова, которые вы можете произнести за какие-то три секунды. — Он огляделся в беспомощном смятении, будто призывая кого-то невидимого в свидетели. — А вы смо́трите на меня с каменным лицом. И между нами разверзается пропасть. И ничего, ничего не даете взамен. — Он сделал паузу, как бы ожидая возражений, но Роза не отвечала, она лишь опустила глаза и, опираясь на стол, стояла с видом черствым и безразличным. Деннис опустился в кресло и, не зная, куда деть руки, положил их на колени. — Что вы имели в виду, когда сказали, что я приехал вопреки вашей воле? Вы никогда не просили меня не приезжать — до сих пор все между нами было хорошо. Да, это была моя идея; но изначально вы были не против.
Деннис снова дал ей время согласиться с его словами или опровергнуть их, но Роза этим не воспользовалась, и он продолжил:
— Разве вы не знаете, какое чувство владело мной и жило во мне все это время? Разве не понимаете, что во все часы жизни моей я ни о чем другом и думать не мог? Я приехал сюда, так по вас истосковавшись, что словами не выразить; а теперь вижу — хоть и не сразу в это поверил, — что вы с первых минут ведете себя со мной холодно и принужденно.
Пока он говорил, Роза вновь подняла на него глаза; казалось, она с мрачной покорностью следила за каждым его словом.
— Да, должно быть, я кажусь вам довольно странной.
— И не говорите опять, что это из-за вашего беспокойства! — Деннис вскочил и сделал предостерегающий жест. — Ваше беспокойство лишь подтверждает мою правоту.
Его собеседница медленно и неопределенно покачала головой.
— Я рада, что вы приехали.
— Чтобы иметь удовольствие не принять меня?
— Я приняла вас, — ответила Роза. — Каждое мое слово, вам сказанное, и все удовлетворение, мною выраженное, правдивы и исходят из глубины души. Я действительно восхищаюсь вами, действительно уважаю вас и горжусь дружбой с вами. Разве я не заверила вас в своей искренней радости по поводу ваших успехов и дальнейших перспектив?
— Что значит «заверили меня»? Вы ввели меня в заблуждение на несколько странных мгновений; вы заморочили мне голову; думаю, можно сказать, что вы играли мною. Единственное заверение, к которому я готов, — заверение в том, что вы вложите свою руку в мою как моя жена. Во имя всего святого, — задыхаясь, произнес молодой человек, — что с вами случилось и что так сильно изменило вас?
— Я все вам расскажу, но завтра, — сказала Роза.
— Расскажете то, на чем я сейчас настаиваю?
Она огляделась по сторонам.
— То, чего сейчас не могу.
Он выслушал ее с видимым отчаянием.
— Вы нечестны со мной — вы увиливаете от ответа. Вам нечего мне сказать, и вы боитесь. Вы пытаетесь выиграть время и делали это с самого начала. Не знаю, для чего все это, — ваши мысли выше моего понимания; но если для того, чтобы мне отказать, то будь я проклят, если дам вам еще хоть минуту на размышления.
При этих его словах на бледном лице Розы появился легкий румянец — и ему показалось, что она теперь стала пятью годами старше, чем в тот момент, когда он сюда только вошел.
— Какие жестокие обвинения! Вы выбрали странный способ удержать меня! — воскликнула девушка. — Но я не хочу говорить с вами, когда вы в таком состоянии, — продолжила она другим тоном. — Все прояснится, если мы подождем день или два. — И, заметив его нетерпеливое движение, она добавила: — Поймите, я возьму на размышление столько времени, сколько сочту нужным, хотите вы того или нет.
Теперь он и впрямь разгневался, как будто она оказалась не только увертливой, но и дерзкой; и еще сильнее разгневало его то, что она опять начала настаивать на своей просьбе, которая казалась ему бессмысленной.
— Нет, нет, вы обязаны дать ответ сейчас, — сказал он с жаром, — и, если вы в самом деле честны со мной, сделайте это. Я стремлюсь к вам всей душой, но вы должны принять решение: сейчас или никогда.
— Деннис! — слабо пробормотала она.
— Вы отказываетесь?
Она протянула ему руку.
— До свидания.
Он посмотрел на нее так, словно их разделял бурный поток; затем спрятал руку за спину и огляделся в поисках шляпы. Он двигался вслепую, как человек, которого внезапно выбросило из плавно и быстро едущего экипажа и который пытается прийти в себя после сильного удара.
— До свидания.
X
Вскоре он вспомнил, что не захватил с
