Поэтому он стал отговаривать Тарзана от преследования чернокожих, говоря, что негры, наверное, выведут из лесу в богатую страну, изобилующую дичью. После долгих разговоров ему удалось убедить Тарзана следовать за ними издали.
От Опара до страны вазири был большой переход. Но наконец наступил момент, когда Тарзан и бельгиец, следуя по стопам воинов, поднялись на возвышенность и увидели перед собой широкую равнину Вазири, сверкавшую в излучинах реку и далекие леса на севере и западе.
Впереди них, как большая гусеница, продвигалась по равнине сквозь высокую траву линия воинов Басули. Стада пасущихся зебр и оленей были разбросаны там и тут пестрыми кучками. В тростниках у реки буйвол с любопытством следил за приближающимися воинами, но не выдержал и убежал в темное убежище леса. Тарзан смотрел на хорошо знакомую картину, но не узнавал ее. Все его внимание было занято пасущимися стадами; он даже не взглянул на то место, где был его дом. Когда же Верпер посмотрел в этом направлении, на его лице отразилось полное недоумение. Заслонив глаза рукою, он долго и пристально вглядывался туда, где раньше стоял дом. Он не верил своим собственным глазам: ни дома, ни амбаров, ни построек там уже не было. Конюшни, хлева, стога сена – все исчезло. Что бы это могло означать? И постепенно Верпер начинал понимать: очевидно, Ахмет-Зек побывал здесь.
Басули и его воины, как только спустились в равнину, заметили опустошение, произведенное в их земле. Теперь они спешили туда, возбужденно разговаривая между собой.
Когда они прошли наконец вытоптанный сад и остановились перед грудой обгоревших обломков на месте, где был дом их хозяина, их самые страшные опасения стали уверенностью.
Остатки человеческих трупов, наполовину обглоданные гиенами, лежали на земле; на трупах было достаточно остатков одежды и украшений, чтобы Басули мог себе ясно представить ужасные подробности несчастья, обрушившегося на дом его господина.
– Арабы! – проговорил он.
Вазири окружили Басули и оглядывались кругом в немой ярости.
На каждом шагу они наталкивались на новые свидетельства жестокости безжалостного врага, который воспользовался отсутствием Великого Бваны, чтобы опустошить его владения.
– Что же они сделали с леди? – спросил один из чернокожих.
Они всегда так называли леди Грейсток.
– Женщин они, наверное, взяли с собой, – сказал Басули, – и наших, и ее.
Огромный негр, подняв копье над головой, испустил дикий крик ярости и боли. Другие последовали его примеру. Басули движением руки приказал им замолчать.
– Теперь не время для бесполезного шума! – сказал он. – Великий Бвана учил нас, что дело делается работой, а не словами. Мы должны беречь свои силы. Они пригодятся нам, чтобы нагнать арабов и отомстить им. Если еще живы леди и наши женщины, мы должны поторопиться, а воины не могут пускаться в путь с пустой грудью!
Из-за тростников у реки Верпер и Тарзан наблюдали за чернокожими. Они видели, как те пальцами и ножами вырыли в земле канаву, опустили туда свою тяжелую золотую ношу и снова засыпали канаву песком.
Тарзан очень мало интересовался этими действиями. Верпер его уверил, что то, что они закапывали, было непригодно для еды. Зато всем этим был очень заинтересован Верпер. Он много бы дал, чтобы иметь здесь с собой своих спутников, которые помогли бы взять с собой это золото. Верпер не сомневался, что вазири уйдут с этого места опустошения и смерти так скоро, как это будет возможно.
Зарыв свое сокровище, негры отошли немного в сторону от зловонных трупов и сделали привал, чтобы отдохнуть, прежде чем пуститься в погоню за арабами.
Были сумерки. Верпер и Тарзан сидели в тростниках, доедая остатки мяса, принесенного ими с собой. Бельгиец был занят своими мыслями. Он был уверен, что вазири будут преследовать Ахмет-Зека. Ему слишком хорошо были известны военные приемы дикарей и характер арабов и их низких приспешников, и он не сомневался, что они продадут, если уже не продали, всех женщин вазири в рабство. Уже одного этого было достаточно, чтобы вызвать немедленную месть со стороны такого воинственного племени, как вазири.
Верперу нужно было найти возможность подоспеть к арабскому стану раньше, чем придут туда вазири. Он спешил предупредить Ахмет-Зека о приближении Басули и о местонахождении золотого клада.
О том, что станет делать араб с леди Грейсток, ввиду умственного расстройства ее мужа, Верпер нисколько не заботился.
Золото, зарытое неподалеку от сгоревшего дома Грейстоков, представляло неизмеримо большую ценность, чем любой выкуп, который был бы назначен жадным арабом за леди Грейсток, и если бы Верперу удалось уговорить Ахмет-Зека дать ему хоть часть его, он был бы вполне удовлетворен.
Неизмеримо большую важность, по крайней мере для Верпера, представлял вопрос о несметных богатствах, заключенных в маленькой сумочке, висевшей сбоку у Тарзана. О, если б он мог завладеть ею! Он должен, он добьется своего!
Глаза Верпера остановились на Тарзане. Они смерили его гигантскую фигуру и круглые мускулы его рук. На что мог надеяться Верпер, если бы он попытался вырвать драгоценные камни у их дикого обладателя? Для него эта попытка имела бы несомненно роковой исход.
В отчаянии Верпер кинулся на землю. Подложив одну руку под голову, он другой прикрыл лицо так, что глаза его были скрыты от взгляда Тарзана, хотя одним глазом из-под локтя все время следил за ним.
Некоторое время он лежал таким образом, глядя на Тарзана и придумывая способ ограбить его. Но все планы, приходившие ему в голову, он отвергал как непригодные.
Теперь Тарзан перевел свои глаза на Верпера. Бельгиец почувствовал, что за ним следят, и лежал очень спокойно. Через несколько минут он притворился спящим и стал дышать ровно и глубоко, как крепко уснувший человек.
Тарзан думал. Он видел, как вазири зарывали свое золото. Верпер объяснил ему, что они это делают для того, чтобы кто-нибудь не нашел его и не забрал с собой. Это показалось Тарзану великолепным способом сохранить ценности. С того вечера, как Верпер выразил желание поглядеть на блестящие камешки, Тарзан с подозрительностью дикаря оберегал свою сумочку. Ее настоящая ценность была ему совершенно неизвестна, но тем не менее он оберегал ее с такой тщательностью, словно ее потеря была для него равносильна смерти.
Довольно долго Тарзан наблюдал за своим товарищем. Наконец, уверенный в том, что тот спит, он вынул из-за пояса свой охотничий нож и начал копать ямку. Раскопав землю ножом, он руками стал выгребать ее, пока не образовалась ямка нескольких дюймов в диаметре и пяти или шести дюймов глубины. Туда он опустил сумку с драгоценными камешками. Верпер, увидев, что делает Тарзан, чуть не вскрикнул от радости и совсем забыл, что он должен дышать как спящий.
