что она попала… к другому животному.
— Думай о себе, — посоветовал он, а потом оглянулся на море. — Тебе нравится, что ты видишь?
— Мне кажется, не самое время рассуждать о красоте лунной дорожки, — вежливо заметила я. Наконец-то я смогла встать, хотя колени все еще подгибались. На всякий случай я отошла подальше от края. Вдруг его величество снова захочется позабавиться и подержать меня над бездной на весу.
— Тебе не кажется странным, что тут нет рыбацких лодок? — продолжал спрашивать король.
Я задумалась и только теперь поняла, что удивило меня в первый день — здесь слишком тихо для портового города. Такое благодатное побережье — и никто не ловит рыбу, не маневрирует под парусами, мальчишки не собирают ракушки, не плещутся в воде. Но почему?
— Мне надо, чтобы ты следила за младшим ди Амато, — король говорил, не глядя на меня. Он смотрел на море, заложив за спину руки. — Я хочу знать, что он делает, с кем разговаривает, куда ходит, что ест, чем развлекается. Я хочу знать все.
— То есть я должна стать шпионкой? — спросила я, помедлив. — Но зачем? Ведь он ваш родственник…
— Если я решил, значит, есть причины, — он сказал это таким тоном, что я сразу замолчала.
— Попробуй узнать его тайные мысли и желания. Только молчи, что работаешь по моему приказу. Это одно из условий.
Король все больше удивлял меня, а его просьба все больше беспокоила, потому что одно дело — быть сиделкой, а другое…
— А если родишь ему ребенка, — король Рихард наконец-то соизволил оглянуться, — подарю тебе не только лавандовые поля, но и сундук золота в придачу.
Но щедрость его меня совсем не обрадовала.
— Родить незаконнорожденного от бастарда? Вы за кого меня принимаете? — бросила я ему в лицо.
— А ведь если он тебя захочет, то ты даже не сможешь пожаловаться королю, — поддел меня дракон, мой гнев разозлил его и позабавил. — Ведь король — это я, а я дам ему разрешение делать с тобой все, что заблагорассудиться.
— Тогда лучше умереть прямо здесь, — отрезала я.
— Это как ты сама решишь, — он очень нехорошо усмехнулся. — Все зависит от тебя, Лален. Не понравится — всегда можешь прыгнуть в море. Там тебе ни злобных драконов, ни монастырей.
— Вы необыкновенно любезны.
— Просто я думаю не о себе, а о своих родичах, — сказал он, и лицо его вдруг изменилось — стало не таким жестким, и он будто бы стал похож… на обыкновенного человека. — Их жизни для меня важнее всего, и я буду защищать их, чего бы мне это ни стоило.
Его слова не произвели на меня впечатления. Потому что совсем недавно я слышала подобное от своего дядюшки.
— Жаль, что у меня нет родственников, — сказала я сквозь зубы. — Которые думали бы обо мне и не позволили использовать в чужих интересах. Ведь моего отца вы казнили.
— По закону! — загремел король. — Казнил по закону! За мятеж против короны!
Некоторое время мы смотрели друг на друга, стиснув кулаки. Потом я одумалась и отвела глаза.
— Вот и хорошо, — буркнул король. — Значит, договорились, — он помолчал, дожидаясь ответа, а потом повысил голос: — Договорились?
— Да, — выдавила я.
— Значит, решено. Теперь ты молчишь и подчиняешься. Сегодня же мы пойдем к младшему ди Амато, а потом я поговорю с твоим «отцом». Думаю, он будет в восторге. Такая честь…
Скрестив на груди руки, я смотрела на лунное море. Сомнительная честь. И я — всего лишь шахматная фигурка, которую игрок двигает по доске в угоду своим планам. И кому какое дело — срубят меня или я дойду до конца игрового поля. Наверное, король угадал мое состояние, потому что вдруг сказал:
— Я не люблю ночное море. — Оно коварное. Темное. Никогда не знаешь, кто вылезет из глубин. Мне больше по душе, когда закат. Когда солнце тонет в море, море прозрачное — до донышка. Говорят, последний луч всегда зеленый. Я иногда смотрю на закатное солнце, но ни разу не видел зеленого луча. Мне тоже не везет, Лален, — он подошел ко мне вплотную, и я ощутила его дыхание на плече, с которого полуоторванный рукав свалился почти до локтя. — У меня нет детей, нет наследника, который продолжил бы мое дело.
— Все знают, что драконы прокляты за их злые дела, — сказала я непреклонно.
— Нет, — возразил он, — все дело в женщинах. Это они измельчали. Я не получил ни одной достойной. Была одна, да и та выбрала другого. Но ты мне нравишься…
Я оглянулась, и, наверное, в моих глазах отразился такой ужас, что король хмыкнул и отошел:
— Будь ты породовитее, я бы тебя взял, — сказал он без обиняков. — Но зачем королю дочка каких-то пустородных графов?
— Благодарю вас за это, — сказала я совершенно искренне.
— Не стоит, — ответил он. — Ты же монашка? Лучше помолись, чтобы небеса послали мне плодовитую жену, благородной крови и красотку.
В голосе его сейчас не было властных ноток, а только лишь горечь, и это было еще удивительнее того задания, что он мне поручил.
— По-моему, вы слишком многого хотите, — сказала я, испытывая и жалость, и отвращение к этому бесчувственному и бессердечному животному. — Не в женщинах дело. Пока вы не найдете причины в себе, небеса вам точно не помогут. Скорее, вы увидите зеленый солнечный луч на закате.
Мои слова произвели впечатление. Несколько секунд король смотрел на меня, и глаза его горели такой яростью, что я едва не попятилась, испугавшись, что он убьет меня прямо здесь.
— Я бы тебя утопил тут же, у скал, — сказал король почти ласково, и я вздрогнула, потому что обещание очень походило на правду. — Но жаль терять такого талантливого шпиона.
Значит, все таки шпион…
Вот кем привелось стать дочери графа де Лален.
Сначала прозябание в монастыре, а потом игрушка для дракона. Если лорд Тристан хоть немного похож на старшего брата, мне и правда придется выбирать между позором и смертью.
Разве я не думала, что смерть лучше позора?
Я пересилила себя, подошла к краю и посмотрела с обрыва вниз, где о камни с яростью бились морские волны, вспениваясь белыми шапками.
Гордость и страх за собственную жизнь боролись во мне. Казалось так легко — шагнуть со скалы, и никто больше не посмеет унизить меня. Но это «легко» означает черноту, забвение, холод. Я не верила, что попаду в рай. Я ничего не совершила, чтобы попасть туда, даже в молитвах не была достаточно усердной. Вот так отказаться от жизни, к которой я стремилась три
