Всё, выше приведенное, дает основания к тому, чтобы всю совокупность работ А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского по обрезанию хронологии отнести к системе социальной магии евразийского знахарства. Это просматривается в особенностях последних изданий:
“Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии” (Изд. МГУ, 1990 г.) — на полиграфическом уровне заурядного вузовского издания;
“Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима” (Москва, 1995 г.) — на среднем полиграфическом уровне в мягкой цветной обложке — 5 000 экз.;
“Империя” — роскошное издание по нынешним временам, у которого не может не быть спонсора (ведь не на обесценившуюся в последние десять лет профессорскую зарплату издана) — 3 000 экз.
То есть имеет место явный полиграфический прогресс (переход к более дорогим полиграфическим технологиям) на протяжении последних пяти лет, причем в условиях усугубляющегося в России экономического кризиса и при абсолютном и относительном снижении объемов финансирования науки и высшей школы.
И при столь мизерных тиражах фундаментальных монографий по проблеме развернута кампания по пропаганде в печати результатов исследований как научных открытий последних лет. Сначала в узкой “элитарно”-патриотической (журн. “Русская мысль”, № 1–6, 1994 г., изд. “Общественная польза”, г. Реутов: Россов А. Легенды и мифы всемирной истории человечества.) Это — пробный шарик: проглотит ли “общественность” восторженно некритичный пересказ ист. 1 и новый хронологически обрезанный исторический миф на его основе. Потом пропаганда в широкой печати того, к чему большинство её читателей доступа не имеет по причине мизерности тиражей изданий литературы по обрезанию хронологии (“Российская газета”, 27 сентября 1996 г., В. Громов “Математики пересчитывают историю”). Это не менее некритичный пересказ “Империи” и “Новой хронологии и концепции древней истории Руси, Англии и Рима”.
Приведем цитату из последней статьи: «со студентами и коллегами по кафедре профессор Фоменко в дискуссии по поводу своих гипотез не вступает. И вообще заявляет, что он категорически против их использования в политических целях».
Туда же “Коммерсант daily” от 5 октября 1996 г., под масонским треугольником с глазом, перекликаясь с “Империей”, задается вопросом: “Был ли Марко Поло в Китае?” — но без прямых ссылок на “Империю” на основе исследований, проведенных в Великобритании.
Не менее некритично и восторженно “Новый Петербург” от 3 октября 1996 г.: “Древним Египтом правили казаки!”
“Потаенное”, № 3(96) от 13 сентября 1996 г.: “Татаро-монгольского ига не было!”
Но спрашивается, в каких еще целях, кроме глобально политических, возможно употребить всё то, что за последние 16 лет вышло из группы по математическим исследованиям исторических хроник, если сами авторы, по сообщению “Российской газеты” дело делают, а в дискуссии о нём не вступают, молчаливо тиражируя новый исторический миф, производимый ими на основе исключения из рассмотрения одних источников, и перетолковывания других, подчас вопреки их же прямому смыслу, как то было показано на примере датировки ими Никейского собора и вопроса о “религиозном” расколе?
Многие читатели способны поверить этому мифу, в котором неоспоримые результаты (например датировка звездного каталога “Альмагест” по приведенным в нём же звездным координатам: мы надеемся, что этот расчет безупречен в отношении арифметики и астрономии[36]) перемешаны с домыслами и вымыслами исключительно по причине низкой методологической культуры в области социологии (обществоведения) как самих авторов анализируемых работ, так и большинства их консультантов и читателей.
Термин “социология”, характеризующий одну из множества наук нашей цивилизации, восходит к двум понятиям: социум — общество и логос — слово; т. е. это — слово об обществе. Если избегать ничем не оправданных языковых заимствований ипо-русски жить, место непонятной латиноязычной “социологии” должно занять понятное жизнеречение, потому что все жизненные явления следует называть именами, свойственными их сущности. Жизне-рече-ние — общественная обязанность ж-рече-ства. Это очевидно для вспоминающих, что буква “Ж” в славянской азбуке имеет название Живете (это — форма повелительного наклонения в древнем языке). Понятийный же корень рече (речь) непосредственно присутствует в обоих словах.
Экспансия стяжательского мировоззрения, несомого канонически библейским иудо-христианством (выражающим доктрину “Второзакония-Исаии”) и исторически реальным исламом (во многих обществах выродившемся в поклонение молитвенному коврику под чтение Корана на непонятном языке) сопровождалась исчезновением из структуры национальных обществ жречества, несшего национальную и многонациональную концептуальную власть — высшую власть при разделении полной функции управления по специализированным видам власти в процессе общественного самоуправления. Монополию на концептуальную деятельность после этого длительное время за собой сохраняло надиудейское надмасонское “жречество”, по делам своим ставшее псевдожречеством — знахарством.
Оно держит в своих руках не только финансово-ростовщическую монополию, помыкая народами планеты через посредством рассеянной диаспоры им избранного для этого народа. Оно же держит веками и календарно-хронологическую надгосударственную монополию: календари и хронология существуют дольше, чем многие государства. Анализируя только часть этой системы воздействия на общество средствами второго приоритета — иудейский календарь (скорее всего, что вместе с замкнутой на него талмудистикой и каббалистикой) — хорезмийский ученый Бируни[37] вынес правильное суждение:
«Но это только тенета и сети, которые жрецы расставили, чтобы уловить простых людей и подчинить их себе. Они добились того, что люди ничего не предпринимали несогласно с их мнением и пускались на какое-нибудь дело только по их предначертаниям, не советуясь с кем-либо другим, словно эти жрецы, а не Аллах — властители мира. Но Аллах с ними рассчитается…» — цит. по ранее упомянутой кн. И.А.Климишина “Календарь и хронология”, стр. 169.
Национальные же общества, утратив концептуальную самостоятельность управления, обратились в стада посвященных во что не понимают сами и в конце концов вместо жизнеречения обрели так называемую социологию — псевдонауку. Её ненаучная противоестественность проявляется прежде всего в том, что современная цивилизация вся переживает глобальный кризис культуры: конфликт поколений, организованная вседозволенность (преступность), экологические проблемы, национализм, перетекающий в нацизм, проблемы разоружения одних и монополизация сверхвооружения другими т. п.
Будь современная социология наукой, то общественное самоуправление исходило бы из неё и всех этих проблем просто бы не было. Могли бы быть отдельные эксцессы, не выходящие за рамки компетенции психиатрии. При этом в основе социологии лежали бы как минимум следующие разделы знания:
• Сравнительное богословие и сравнительный сатанизм. В данном случае речь идет не о непрекращающихся столетиями спорах о том, какое из Писаний является истинным и какая вера единственно спасительной — это споры об окладе на иконе, когда забывают о самой иконе и о Том, кто за ними; не о спорах о том, с кем из народов Бог — эти споры лепет детского разумения, пора же наконец взрослеть. Речь идет о том, что каждое Писание (включая и атеистические аналоги священных писаний) породило в национальных обществах вторичные толкования, которые вместе с ними и остатками предшествующих верований на протяжении столетий в значительной степени определяли пути развития культуры, стиль жизни и логику социального поведения. Все это необходимо знать и понимать, чтобы понапрасну не накалять обстановку и “не наступать на грабли”, конфликтуя с иерархически высшим объемлющим управлением;
• Психология (индивидуальная и коллективная);
• Биология, поскольку человечество — биологический вид, один из многих в биосфере — является носителем социальной организации, а глобальный исторический процесс — частный процесс в объемлющем его эволюционном процессе биосферы Земли;
• Генетика, как часть биологии, и сопряженные с нею разделы математики, дабы не смешивать в “пассионарности”, как Л.Н.Гумилев, информационные процессы, протекающие на уровне биологической организации, с информационными процессами на уровне социальной организации;
