Хотя незнакомец следил за страстной речью Джулиана с видимым напряжением, большую часть сказанного он все же уловил.
– Не знал, что так обстоят дела, – заметил он.
– Поверьте мне на слово, именно так. А посему посоветуйте своему другу попытать счастья с русскими. Мы, американцы, в этом году благотворительностью не занимаемся!
Маленький человечек сильно упал духом, но признать себя побежденным никак не хотел:
– Может быть, другие люди из вашего посольства…
– Они скажут вам то же самое. Мы никогда не покупаем товар, в котором не нуждаемся.
– Я так понимаю, вы боитесь, как бы вас не надули, – сказал иностранец. – Сразу я как-то об этом не подумал… Но я предлагаю настоящий секрет, он имеет цену. Слушайте. Меньше недели тому назад в Лондоне у одного американца украли секретные документы люди из «Скорой помощи». Не слышали?
– Продолжайте, – бросил Джулиан.
– А людей из «Скорой» как раз обчистил мой друг. Ему представился случай, и он его не упустил. Это правда, можете проверить. На следующий день, в Амстердаме, когда мой друг пытался продать секрет советскому агенту, его едва не сцапала полиция. Да-да, эти бумаги настолько важны, что американские службы работали очень быстро! Но и это еще не все. Когда мой приятель приехал в Париж, один человек прочел ему кое-что из голландской газеты. Моему приятелю хотелось выяснить, что написали об амстердамском деле. И оказалось, что человек, которому он хотел продать секреты, – вы меня слушаете, мистер? – оказалось, что этот голландец, который работал на русских, убит во время так называемого ограбления. Об этом вы слышали?
– Нет.
– Ну, а о первом-то деле, о краже в Лондоне, вы наверняка слышали?
– И об этом не слышали, – заявил Джулиан. – Кстати, смею вас заверить, что если бы эта история действительно имела место, нам бы сообщили. Новости подобного рода немедленно передаются во все основные посольства. Боюсь, что рассказ вашего друга – всего лишь тонко сотканная ложь от начала и до конца.
Человечек явно хотел продолжить спор, но с Джулиана было довольно. Он расплатился и ушел, напоследок еще раз порекомендовав собеседнику рассказать свою историю русским.
На следующий день в посольстве Джулиан поведал друзьям о своем приключении. Все от души посмеялись. Совершенно очевидно, что продать секреты хотел сам человечек, а рассказанная им история всего лишь плод его необузданного воображения.
Приключение было слишком веселым, чтобы забыть о нем сразу. Джулиан позабавил рассказом о случившемся непосредственного начальника, с которым недавно произошло нечто подобное. Начальник Джулиана рассказал о происшествии своему шефу, который тоже нашел этот случай очень смешным. Потом дело отошло на второй план. Может, о нем бы вскоре и вовсе забыли, если бы агент американской секретной службы по прибытии в Париж не нанес в посольство обязательный визит. Агент – информатор ЦРУ – не нашел в истории ничего смешного. Странное дело, он принял ее всерьез. И, что более странно, у него имелись неопровержимые доказательства правдивости слов маленького человечка.
Всю следующую неделю Джулиан посвятил лихорадочным и безрезультатным поискам в самых отвратительных кварталах столицы. Смуглый незнакомец как сквозь землю провалился. И это сильно повредило карьере Джулиана Скарборо. Обнаружение шпиона, которого случай поставил у него на пути, наверняка принесло бы ему повышение. Но после всего происшедшего Джулиана едва не отозвали на родину. Спасением своим он был обязан только посольским начальникам, которые тоже не приняли дело всерьез и подтвердили, что Джулиан повел себя единственно правильным образом.
Глава 13
Постучавшись, Бардиев вошел в комнату. Зеттнер сидел в кресле и читал книгу о промышленном использовании атомной энергии.
– Есть новости?
– Никаких, – обронил Бардиев. – Исчез бесследно.
– Он появится. Планы для него не имеют совершенно никакой ценности. Ему необходимо найти покупателя, а мы представляем страну, которая логически должна рассматриваться как покупатель номер один.
– Может быть, похититель не очень силен в логике?
– Надо просто подождать, – сказал Зеттнер.
Но подобная перспектива как будто не доставляла ему удовольствия. Его пальцы машинально постукивали по подлокотнику кресла. Опомнившись, Зеттнер сжал руку в кулак.
– Я отправляюсь ужинать, – сообщил Бардиев. – Не скрасите ли мое одиночество своим присутствием?
– Не знаю. Планировал что-нибудь заказать в номер. Нужно составить несколько донесений.
– По-моему, вы ни разу не ужинали ни в одном из здешних хороших ресторанов.
– Да, это факт.
– Зеттнер, французская кухня вас не разочарует. Полагаю, попробовать стоит. Для того чтобы понимать западного человека, необходимо хорошо знать его вкусы и пристрастия. Так что непосредственное знакомство с гастрономическими аппетитами французов пойдет только на пользу вашему образованию.
– Я отлично понимаю французов и без того, – раздраженно парировал Зеттнер. – Может быть, даже лучше, чем вы.
– Может быть, – охотно согласился Бардиев. – Но что с вами сегодня? Вы, кажется, в плохом настроении?
Зеттнер, насупившись, опустил голову. И поднял ее лишь через несколько секунд:
– Получил письмо из дома.
Бардиев уже это знал. Он вежливо наклонил голову.
– От меня уходит жена, – продолжал Зеттнер. И тут же поспешил добавить: – Но это не имеет никакого значения. Мы никогда не любили друг друга. Никогда. Просто испытывали взаимное влечение. О любви речь никогда не шла.
Бардиев покачал головой. Некоторое время мужчины сидели в полной тишине, потом Зеттнер снова принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла. Бардиев резко поднялся.
– Иду ужинать. Вы не решились, Зеттнер?
На этот раз Зеттнер не колебался:
– С удовольствием присоединяюсь. Что бы мне надеть? У меня есть темный костюм…
– Отлично, – одобрил Бардиев.
Час спустя в ресторане неподалеку от Оперы Зеттнер расправлялся с буайабес[1], которую находил вкусной, но малопитательной и совершенно не сравнимой с обычным рыбным супом. Когда Бардиев заказал вино, Зеттнер запротестовал. Цена была неоправданно высокой, к тому же французские вина он пробовал и в России. Но Бардиев настоял, напирая на то, что продукт следует употреблять в его естественном окружении. Зеттнер осторожно пригубил и признал, что напиток гораздо приятнее тех вин, которые можно достать в Союзе. Выпив второй стакан, он подозвал официанта:
– Что в точности входит в состав этого напитка?
Официант растерянно промолчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
