А Пауэлл все говорил и говорил, сочиняя на ходу, о будущем паранормальных способностей, о том, как однажды благодаря им удастся наладить связь между звездами, но до тех пор предстоит упорно работать. И такие люди, как Уокер, должны идти в авангарде.
Командир вошел в раж и под конец, видя, что жертва клюнула, воскликнул:
– Давай, парень! Твой дар при тебе, никуда он не делся! Попытайся вернуть нас!
– Сейчас, сейчас! – Уокер утер нос рукавом и закрыл глаза. От натуги жилы у него на шее взбухли. Вцепившись в край койки, капитан приготовился смотреть, как разгоняется бесценный ускоритель на паранормальной тяге.
Дверь в дальнем конце каюты распахнулась и снова захлопнулась. Уокер побагровел.
Пауэлл завороженно следил за его лицом: длинный нос блестит от пота, зубы обнажились в напряженном оскале. Паранорм выкладывался без остатка.
И вдруг, обмякнув, повалился на койку.
– Не получается, – прошептал он. – Совсем.
Пауэлл хотел было заставить его попробовать еще, но четвертое правило инструкции гласило: «Излишнее давление может сломать паранорма. Если он захочет уединиться, не мешайте ему».
– Ладно, отдохни, – сказал капитан и, стараясь сохранять лицо, встал.
– Я вас всех убил, – проговорил паранорм.
Пауэлл молча вышел из каюты.
Описав широкую дугу, корабль отдался на волю притяжения Солнца. Аррильо, глуша двигатели, скорбел о потраченном топливе – теперь его действительно оставалось мало. А вот насколько мало, готовился выяснить Дэнтон.
В свободном падении «Рисковый» будто повис в открытом пространстве; казалось, он и не движется вовсе. Солнце тем временем увеличивалось в размерах. Правда, медленно. Даже чересчур медленно.
Уокер так и не вышел из каюты. Лежал на койке, проклиная себя за ошибку. Пауэлл изо всех сил старался найти выход, но ничего придумать не мог.
– Взглянем на расчеты, – сказал в рубке Дэнтон. Показав Пауэллу график, принялся водить пальцем по линиям и объяснять: – Вот наш курс, это вот скорость, а здесь пункт назначения. На этой отметке у нас закончится пища. – Точка располагалась слишком уж далеко от пункта назначения. – А вот здесь мы останемся без воды. – Вторая точка была еще дальше от финиша.
– А если ускориться? – спросил Пауэлл.
– Расстояние слишком большое, – ответил Дэнтон. – Я прикинул и так и этак – ничего не выйдет. Мы недотянули бы до конца пути, даже съев друг друга и выпив кровь.
– Хорошая новость, свинья ты циничная, – подал голос Аррильо из другого конца рубки.
– Тебе что-то не нравится? – спросил Дэнтон.
– Да, мне все не нравится. – Бортинженер оттолкнулся от стенки и в полной невесомости плавно подплыл к коллегам.
– Тогда сам предлагай выход, – парировал Дэнтон и взлетел ему навстречу.
– Эй, прекратите! – крикнул Пауэлл. – Отставить грызню, немедленно!
Бортинженер и штурман расцепились.
– Добраться бы сейчас до этого…
– Тихо! – одернул их Пауэлл, услышав шум из коридора. В рубку влетел Уокер, и капитан от души понадеялся, что паранорм не слышал перепалки.
– Милости просим, – сказал Пауэлл.
– Да-да, бери стул, присаживайся, – как можно дружелюбнее подхватил Дэнтон.
И штурман, и бортинженер сейчас с огромной радостью порвали бы Уокера на лоскуты, но инструкция предписывала им быть вежливыми и обходительными. Ребятам и так нелегко, а тут еще сюсюкайся с виновником такой переделки.
– Я хотел сказать… – начал было Уокер, но запнулся.
– Говори-говори, – подбодрил его Аррильо, явно не желая уступать в терпимости Дэнтону. – Не стесняйся, парень.
Голос его звучал вежливо, но в глазах застыл холод.
– Я хотел извиниться. Мне, правда, очень жаль, – сказал Уокер. – Я бы и не полетел с вами, да вот мистер Уэйверли настоял.
– Мы все понимаем, – заверил его Дэнтон, сжимая кулаки.
– Ничего страшного, – согласился Аррильо.
– Но вы меня ненавидите. – И Уокер вылетел в коридор.
Пауэлл набросился на подчиненных:
– Вы что, совсем себя в руках держать не умеете? Забыли третье правило: «Проявляйте сочувствие и понимание»?
– А я что, не проявлял? – огрызнулся Аррильо, и Дэнтон согласно кивнул.
– Проявлял он… Ты бы свою рожу со стороны видел!
– Виноват, капитан, – по форме извинился Аррильо. – Просто я не умею притворяться. Если мне человек не нравится, ничего с собой поделать не могу.
Тут он зыркнул на Дэнтона – а Дэнтон на него в ответ.
– Сколько раз я вам говорил: воспринимайте Уокера как машину, – напомнил Пауэлл. – Аррильо, ты ведь со своими движками чуть не целуешься!
– Так точно, – ответил бортинженер. – Но если я не в духе, то и обругать их могу, и ногой двинуть.
Да, в этом-то и недостаток работы с разумной машиной – на ней злобу не выместишь.
– Ладно, вы, двое, ведите себя тихо, – приказал капитан.
Аррильо оттолкнулся от пола и улетел в дальний конец рубки. Взяв колоду карт, начал раскладывать пасьянс. А Пауэлл удалился на мостик, чтобы подумать в одиночестве.
За бортом мерцали звезды. Мертвое пространство открытого космоса простиралось вокруг корабля. Бесконечная могила. Восемьсот миллионов километров.
Капитан сказал себе: «Выход есть. Иначе и быть не может».
Их ускоритель на паранормальной тяге сработал на старте, так почему не действует сейчас?
«Любому, кому предстоит работать с паранормами, следует ознакомиться с представленными ниже правилами, основанными на опыте…» – вспоминал Пауэлл.
Да уж, на опыте. Этот Уэйверли еще не знает, что такое настоящий опыт работы с паранормами!
«Как и любой другой механизм, этот требует ухода и соблюдения пунктов инструкции по эксплуатации…»
Ну так ведь они и соблюдали. Как могли. Чисто теоретически Уокер не пострадал и не поврежден. Почему же хитрый паранормальный механизм у него в мозгу не работает?
В отчаянии Пауэлл хлопнул себя по бедру. Такая сила в его распоряжении, такая махина – и не фурычит! Паранорм мог бы с легкостью отправить их домой… да что там, к альфе Центавра! К центру галактики… И на тебе, не заводится.
А все потому, что астронавтам непонятно, как управлять своим новым ускорителем.
Инструкция по эксплуатации… Пауэлл – не психотерапевт, ему не вытащить Уокера из депрессии. Он может лишь успокоить команду и дать паранорму спокойно работать.
Что же он упустил?
Пауэлл еще раз перечитал инструкцию, и вдруг у него в голове забрезжила идея. Она уже почти созрела, как вдруг его окликнули:
– Капитан!
– Что тебе?! – Впервые с начала полета Пауэлл позволил себе сорваться на подчиненном. Он был так близок к решению…
Под грозным взглядом командира Дэнтон отрапортовал:
– Уокер, сэр! Он заперся в каюте и, кажется, собирается покончить с собой!
Оттолкнувшись от стены, Пауэлл стрелой вылетел с мостика и метнулся по коридору в сторону кают-компании; Дэнтон – следом. Аррильо уже барабанил в дверь и кричал.
Оттолкнув бортинженера, Пауэлл позвал паранорма:
– Уокер! Отзовись!
Тишина.
– Принесите что-нибудь, чтобы взломать дверь, – шепотом велел капитан помощникам и снова позвал: – Уокер! Не глупи, слышишь?
Изнутри донесся слабый голос:
– Я уже все решил…
– Не вздумай! Как капитан, приказываю тебе…
Он замолчал, услышав булькающие звуки и хрип.
Вернулся Аррильо с паяльной лампой. Пока они плавили замок, Пауэлл мысленно зарекся никогда больше не летать на корабле с дверьми. Если он вообще куда-нибудь еще полетит…
Наконец замок сдался, и астронавты ворвались внутрь.
Аррильо захохотал.
Несчастный депрессивный ускоритель, неуклюже дергая конечностями, парил между полом и потолком. От его шеи к потолочной подпорке тянулась веревка. Уокер, этот феерический идиот, решил повеситься в полной невесомости!
Скоро ситуация перестала забавлять космонавтов. Уокер задыхался, а им никак не удавалось ослабить петлю. Экипаж вертелся вокруг паранорма, лихорадочно пытаясь найти точку опоры. Наконец Дэнтон додумался пережечь веревку паяльной лампой.
Один конец веревки Уокер закрепил на потолке, другой обмотал вокруг шеи. А чтобы уж наверняка удавиться, завязал конец на потолке в «констриктор»: раз затянувшись, этот узел не ослабевает. И распутать его можно, только потянув за оба конца сразу, особенным образом. На шее Уокер завязал рифовый узел, да еще так, чтобы самому до него не дотянуться. Взлетел к потолку и что было мочи оттолкнулся ногами. Узел затянулся…
В общем, паранорм чуть не умер, и только теперь команда поняла глубину его отчаяния.
– Держите его и не отпускайте, – приказал Пауэлл. Сердито глядя на багрового, кряхтящего Уокера, он пытался сообразить, как быть дальше.
Всю дорогу он нянчился с паранормом. Смазывал колесики механизма маслом сочувствия и заправлял топливом похвалы. И что получил взамен?
Драгоценный ускоритель едва не самоуничтожился!
