Лишь те малолетние мамы, которые обладают огромной силой воли и которых поддерживают другие, способны удержаться от криминала. Они часто экономически зависят от взрослых мужчин, с которыми их отношения складываются отнюдь не по большой любви. Даже если затем молодые мамы выйдут замуж, гарантии на прочный брак нет. Возникающее эмоциональное напряжение в подобных семьях влияет на интеллектуальное развитие ребенка, которое скорее всего будет происходить с задержками.
Но малолетние отцы также испытывают неприятности из–за появления младенца. Прежде всего они не могут привыкнуть к новой роли отца, к тому, что должны заботиться о матери и ребенке, поддерживать их морально и материально. Чаще всего такие «папы» становятся изгоями в среде сверстников, а впоследствии чаще сталкиваются с трудностью вступления в брак.
Один из вариантов подростковых отношений – счастливая взаимная любовь, которая, увы, бывает редко. Причина этого указана выше. Если родители или кто–то другой берут на себя ответственность за формирование одновременно личностей молодых супругов и их ребенка, поддерживают их морально и материально, а малыша в основном воспитывают сами, то родительская зрелость наступает без негативных последствий. Они регистрируют с разрешения властей брак. Но кто может точно предопределить будущее этой семьи и ребенка? Особенно сложно сказать что–то определенное в отношении любви и брачных отношений подростков из детских домов. Работая психологом в детском доме, я с такими случаями не сталкивалась, но знаю, что сексуальные отношения девочек со взрослыми мужчинами не считались невозможными и аморальными. Это понятно, поскольку ко всему комплексу проблем добавляются условия депривации (лишение открытого общения, отсутствие опыта семейной жизни и ответственности друг за друга).
Таким образом, общение со сверстниками открывает подростку самые разные перспективы – от благополучной жизни, в которой раскроются его потенциалы, до болезненных разочарований. Не случайно говорят: «Береги честь смолоду». Это касается не только общения между девочками и мальчиками, но и взаимодействия подростков одного пола, которое может способствовать как конструктивной деятельности, так и деструктивной (воровство, грабеж, хулиганство, эрзац–модельный бизнес и пр.). Чтобы понять направленность деятельности, нужно ориентироваться в отношениях подростка со взрослыми и учителями и уметь анализировать его самосознание («Я–концепцию»).
Отношения подростка с родителями и взрослыми
Один из компонентов взрослости подростка – его новые отношения с родителями и взрослыми.
Отношения к подростку в семье постепенно меняются: если раньше он считался маленьким, о котором все заботились, то теперь, наоборот, требуется его забота о ком–то. И. П. Иванов считал, что подростка надо научить заботиться о другом так же, как взрослые заботятся о родных и близких. Сначала это забота о себе самом (если можешь что–то сделать для себя сам, не проси других), затем – поддержка другого (моральная и физическая), которая сначала носит эпизодический характер, а впоследствии перерастает в помощь другому, в потребность облегчить выполнение деятельности или выразить сочувствие. Но забота о другом не проявляется сама по себе, без всяких стимулов и мотивов. Поэтому взрослые должны постоянно утверждать в подростке его глубокий внутренний мир, который им интересен, показывать, что выражаемое мнение будет обязательно учтено, с ним будут считаться. Внутреннюю позицию взрослого И. П. Иванов выразил так: «Мне интересно с вами, мне столь же важно, чем занимаетесь вы, мне интересны вы как люди. Но насколько интересен вам я как человек? Что я могу дать вам? Чем могу обогатить вас в нашем общем деле? В общей гражданской заботе… воспитатель (любой взрослый. – В. К.) сам постоянно совершенствуется. учит ребят строить радостную и полезную повседневную творческую жизнь.»[15]
Когда подростки живут, думая о другом, все преображается. Вот как пишет одна ученица:
…Никогда не верила в свою способность тратить вечера ради других… В свою инициативность… А тут, оказывается, могу! За какие–то два месяца прочитана уйма научно–популярных книжек, и ведь без всякого нажима. Дома все удивляются: а ты можешь руками работать. Раньше мне многие в классе были безразличны, а некоторые даже противны. И вдруг как–то само собой получилось, что хочется дружить со всеми, хочется делиться всем, что знаю, умею, люблю. Чувствую, что смогу стать совсем другим человеком. Смогу и других сделать лучше.[16]
И дальше эта девочка пишет о том, как в заботе друг о друге изменялась позиция подростков и их отношения к окружающей жизни. В общих делах рождалось понимание того, что радостную, наполненную жизнь надо учиться активно строить самому. Тогда возникает ответственность за свои поступки перед собой и своими товарищами, стремление стать лучше. И такая позиция заставляет подростков иначе видеть свое будущее.
И. П. Иванов считал, что цель товарищеской заботы – раскрытие и развитие творческих сил человека (подрастающего и взрослого) в конкретных делах и поступках на общую радость и пользу. Сущность товарищеской заботы – единство уважения и требовательности к человеку.
К сожалению, нет у нас сейчас коллективных творческих дел, сущностью которых была бы поддержка другого. И к пониманию того, что нужно заботиться о других, подростки приходят сами.
Отношения подростка с родителями перестраиваются, причем не всегда «по вектору» взаимопонимания, сострадания и постоянной заботы. Сначала покажем, как психологически перестраиваются семейные отношения и от чего зависит эта перестройка.
Несмотря на ощущение себя взрослым, подросток осознает, что во взрослый мир ему трудно войти из–за отсутствия разных навыков и умений, которые есть у взрослого, мировоззрения, неприятия многих устремлений взрослых людей. Внутренняя работа подростка напоминает среднего дошкольника – «почемучку», которому многое непонятно. Но если на вопросы «почемучки» отвечает взрослый, то подросток сам мучительно хочет докопаться до истины. Причем вопросы, которые он себе ставит, порой носят экзистенциальный характер: «Почему моя мать живет с отцом–пьяницей?», «Почему люди говорят одно, а делают другое?», «Разве можно одновременно говорить о красоте, о возвышенном, а в магазине покупать картошку?», «Почему мне все запрещают?» и т. д.
Однажды после лекции для подростков об общении один мальчик спросил: «А как быть, если ненавидишь своих родителей? Они все время ругаются и обманывают друг друга: отец говорит, что зарплату дали маленькую, а сам прячет деньги и меня просит матери не говорить. А мать после работы сидит у подруги. Дома есть нечего, а она говорит, что отчет писала».
Иногда семейная картина и того хуже: сплошная брань, при которой то одна сторона, то другая просит помощи в разрешении конфликта у своих детей–подростков. Между детьми и родителями возникает эмоциональная дистанция. Родителей «переоценивают», а подростки хотят автономии и обособления. Но автономия не означает полного разрыва с родителями, хотя и это бывает. Стремление к независимости сопровождается появлением собственных взглядов на многое: учение, труд, времяпрепровождение, деньги, взаимоотношение полов, смысл жизни. Но тем не менее семейные ценности и нормы жизнедеятельности, если, конечно, они принимаются, чтутся подростком. Однако самостоятельное определение своих желаний, поступков, занятий принимает форму демонстраций: «Почему вы диктуете мне, что мне делать? Я сам решу. Всегда лезете в мою личную жизнь».
Отношения подростков с родителями интенсивно перестраиваются. Все большее место занимает критика образа жизни родителей, их установок и образа действий. Марк Твен по этому поводу выразился метко: «Когда мне было пятнадцать, мои родители были очень глупыми, а когда мне стало тридцать, они поумнели». Но, несмотря ни на что, относительно крепкими остаются эмоциональные связи подростка с родителями. Стремление освободиться от эмоциональной привязанности у мальчиков больше, чем у девочек. Тем не менее общение родителей и подростка весьма конфликтно, сложно, противоречиво и значимо. Обвиняя другую сторону в неправоте, и родители и подростки увеличивают протестные реакции – кто когда уступит, кто настоит на своем, кто выиграет, кто проиграет. Своеобразное поле боя без победителей и побежденных – выигрывают испорченное настроение и бессонница.
Конфликты между родителями и подростками приводят к появлению очень устойчивой личностной тревожности, которую трудно корректировать, о чем свидетельствуют исследования А. М. Прихожан.[17] Однако значимость для подростка своей семьи обнаружилась и при социологическом обследовании: 61,8 % воспринимают дом как свою важную базу для успешного жизненного старта, 92,6 % отметили необходимость взаимопонимания с родителями.[18] Мальчики в большей степени при семейных неурядицах ориентируются на свободу в своих действиях и стремятся к независимости, обращаясь к группе сверстников. Девочкам нужны эмоциональные связи с подругами для того, чтобы те поняли их переживания при ссорах с родителями.
