Точно то же происходило в наши времена на Кавказе.
В Англии жителей гористых округов Уэльса весьма трудно было заставить признавать власть центрального правительства. Понадобилось восемь веков для того, чтобы победить противодействие местного населения и подчинить его окончательно. Фене, пустынный и каменистый «болотный округ» Линкольншира и Кембриджа, древнее убежище разбойников и бунтовщиков, в эпоху норманнского нашествия служило последним оплотом англосаксонского сопротивления; беглецы держались там под защитой скал, делающих эту страну почти неприступной. Точно так же и шотландские хайлэндеры были окончательно подчинены центральному правительству лишь тогда, когда генерал Уэйд провел дороги, открывающие доступ в их дикие убежища.
Вообще, прогрессивные политические идеи развиваются чаще всего в горах. По словам Плутарха, Афины после бунта Килона{19} разделились на три партии, соответствующие географической конфигурации страны: жители горных областей во что бы то ни стало желали народоправства, жители равнин – олигархии, а жители побережья – смешанного правления.
5) Очень высокие горы. Энергия, эволютивная по крайней мере, исчезает, однако же, на очень высоких горах, потому что пониженное атмосферное давление обусловливает слабую оксидацию крови. Здесь мы имеем нечто подобное влиянию температуры: будучи умеренной, она благоприятствует бунтам, а усиленная в крайней степени обусловливает политическую инерцию.
Так, в Мексике жители местностей, лежащих на высоте 2000 метров и более, отличаются вдвое меньшей рождаемостью (3,6 %), чем жители равнин (6,50 %); они апатичны, бесстрастны и умственно бездеятельны. Равнинный мексиканец, напротив того, более деятелен, решителен и экспансивен, у него более инициативы и способностей к торговле. Даже горные лошади Мексики отличаются от равнинных – они не могут проскакать 250 метров, не страдая одышкой.
Революции в Испании, Италии и Франции по месяцам (1791–1880)
По словам Сэмпера, жители Анд – маленькие, с круглым лицом, покатым лбом и грубыми, иногда белыми волосами – отличаются спокойствием, религиозностью, застенчивостью, бесстрастием и неподвижностью; тогда как их соотечественники из областей более низколежащих весьма деятельны, страстны, интеллигентны и склонны к торговле, промышленности и прочему, так как фабрикуют шляпы и ковры.
Шлегинтвейт нашел, что среди обывателей высоких плато Тибета женщин больше, чем мужчин, а детей мало даже по сравнению с количеством браков.
Известный географ и натуралист проф. Маринелли, ездивший по моей просьбе изучать быт населения двух итальянских общин, расположенных на разных высотах, не нашел между ними особенной разницы по отношению к уму и физической силе, но все же обыватели высшей точки над уровнем моря оказались более склонными к малокровию и кровотечениям. Сравнивая население Sauris di sopra , расположенного на высоте 1390 м, с населением Sauris di sotto (1220 м), он заметил, что в первом жители более сварливы, но менее расположены к половой жизни и более апатичны, чем в последнем.
«Всеми давно замечено, – пишет один из наших наиболее наблюдательных писателей, – что жизнь, а стало быть, и функция воспроизведения, при помощи которой она поддерживается, значительно слабеют по мере увеличения высоты над уровнем моря, притом не только в животном царстве, но и в растительном. На тех высотах, где орел вьет свое гнездо, растительность ограничивается одними лишаями; другие животные жить там могут лишь с трудом и совершенно не размножаются; даже зайцы, столь плодовитые, и те там становятся бесплодными. Быки, привезенные испанцами в Боливию, в Пас (3730 м высоты), ради любимой национальной забавы, по словам одного путешественника, становились там трусливыми и безобидными».
Записка, доставленная нам одним ученым наблюдателем, доказывает, что великие цивилизации, перуанская и мексиканская, не противоречат этому закону.
«Я хотел бы, – пишет он, – дать вам объяснение того противоречия, которое вы видите между мнением Журдана и историческим фактом существования на высоте 2280 м двух народов с двумя различными цивилизациями, древней и новой. Древняя цивилизация развилась прежде всего и почти единственно у тольтеков, потом у ацтеков. Есть вполне основательное мнение, что тольтеки пришли с Востока; религия и политическое устройство доказывают их родство с азиатскими народами; они-то и принесли первый луч цивилизации. Ацтеки пришли в долину Мексико или, говоря точнее, в Теночтитланскую лагуну, где построили свою столицу, из Северной Америки, откуда принесли свою религию и организацию. Они победили все другие народы, и в том числе тольтеков, у которых, однако же, не сумели заимствовать того хорошего, что было в их цивилизации. Вот почему тольтекам принадлежит право называться древнейшими пионерами цивилизации этой части Америки. Появление ацтеков есть уже шаг назад.
Таким образом, древние народы Америки, так же как и новейшие, не были аборигенами в своих странах. Я сказал, откуда пришли древние, что же касается новейших, то это были европейцы вообще и испанцы в особенности. Цивилизация, значит, всюду была привозной, и это мне кажется чрезвычайно важным для определения ее причин и изучения развития народа по отношению к среде, в которой он живет.
Революции в Португалии, Европейской Турции, Греции по месяцам (1791–1880)
Наконец, одного взгляда на местные расы достаточно для того, чтобы видеть, насколько миролюбивы и склонны к подчинению те из них, которые живут на высоких плато, тогда как расы воинственные, до сих пор воюющие или ежеминутно готовые к восстанию, обитают преимущественно по берегам моря, каковы индейцы из Юкатана, из Гокададжары, с северной границы, из Герреро, из Туантепека или Юхитанеки – народ крупный, красивый, с чисто европейской формой лба, но жестокий и кровожадный.
Достаточно пройтись по улицам и посмотреть, как работают рабочие – на них жалко смотреть, еле-еле двигаются и поминутно отдыхают, точно будто боятся вспотеть.
Мексиканцы не только мало работают, но и гулять не любят. Поэтому-то, может быть, в Мехико – столице страны – нет места для пеших прогулок. Жители города появляются на улицах лишь верхом или в экипаже и только перед заходом солнца. Поэтому-то, несмотря на умеренную температуру и на легкость борьбы за жизнь, они крайне бедны и возмутительно нечистоплотны.
В общем, житель столицы – чрезвычайно апатичен.
Все великие люди Мехико – писатели, ученые, политики – не суть местные уроженцы. Любопытно бы составить им подробный список, вроде того, который имеется относительно шестидесяти самых выдающихся президентов республики; мы увидали бы тогда, что почти все они не суть мексиканцы по происхождению.
Революции в Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии по месяцам (1791–1880)
Надо принимать во внимание также, что Мексиканская республика в 11 раз больше Италии, что в нее входят страны с различным климатом и весьма разнообразным населением, так что когда трансатлантический телеграф приносит нам известие о новой революции в Мексике, то это еще не значит, что последняя вспыхнула именно в Мехико, в столице. Большая часть революций начинается там в отдельных провинциях. Мехико – город чрезвычайно миролюбивый. Несмотря на усиленную агитацию, революций в нем не было даже в бурную эпоху войны за независимость, а если и происходили вооруженные стычки, то исключительно в войсках гарнизона. По собственному признанию мексиканцев, население столицы и ее окрестностей не отличается ни храбростью, ни возбудимостью. Оно вполне пассивно и подчиняется условиям, наложенным извне. Главные pronunciados [6] стремились к подчинению войск, а не к поднятию Мексики».
Правда, что бунты в Мексике были очень часты, особенно между метисами Арекипы (7800 футов над уровнем моря), бунтовавшими 17 лет сряду. Много бунтов происходило также в Боготе, в Потози (3000 метров) и Ла-Пласе (11 000 футов), но, как разъясняет Нибби, это были не революции, а именно бунты, поднимаемые несколькими сотнями все одних и тех же людей, проделывавших все одну и туже анархию. Эти бунты, подобно анемическим судорогам и – увы! – нашей парламентской борьбе, были скорее доказательством слабости, чем энергии, а притом всегда оставались бесплодными.
6)
Неприступность. Чрезмерная высота горы, служа не только оплотом, но и перегородкой, мешающей сообщениям между расами и идеями, мало действуя на воображение, угнетая душу суровой температурой и бедностью природы, является препятствием для эволюции и могучим консервативным агентом.
Революции в Бельгии, Нидерландах, Боснии, Герцеговине, Сербии, Болгарии, Польше по месяцам (1791–1880)
«Когда границы какой-нибудь страны, – пишет Ратцель, – лежат со всех сторон на равнине, то она имеет возможность расширяться во все стороны и предоставляет жителям полную свободу быть кочевниками, тогда как в долине, окруженной горами, жители поневоле становятся оседлыми и приобретают постоянные привычки. В первом случае центробежная сила, сближающая различные народы, действует свободно, тогда как во втором сама природа тому препятствует – естественные границы страны служат ей защитой как от чужой расы, так и от новых идей».
На юге Европы 2 полуострова – Иберийский и Апеннинский – благодаря их закрытым границам дают пристанище исключительно двум отраслям романской расы, тогда как Балканский полуостров благодаря соседству с Азией и равнинами Восточной Европы населен самыми разнообразными народами, за исключением Фессалии, которая населена исключительно греками, но зато и со всех сторон окружена горами.
