… не существовал… и никогда, НИКОГДА существовать… уже не будет.
Я попалась в собственную ловушку… и теперь отчаянно (молча) кричу, (немо) молю… спасти. Спасти — или добить, добить, чтобы не мучилась…
Но никто не слышит.
Никто.
И уж тем более… он.
Мой Берн…
* * *
— Я не поняла, Лив, ты священника идешь соблазнять, или Геера?
— А я уже иду его соблазнять?
— Ну…. не так выразилась. В общем, платье — дерьмо. Ищи что-то другое. Более открытое, и покороче, можно даже яркое, красное.
— Дани, и ты мне еще будешь советы давать?
— А кто еще? Так, марш назад в примерочную, а я тебе принесу парочку мной примеченных.
* * *
— Да?
— Берни? Здравствуй. Это Жако. Помнишь еще таких?
— Безусловно, моя дорогая. Как жизнь?
— Отлично. Я звоню тебе по делу.
— Слушаю.
— Мы вот с подругой в твои края погостить приехали. Но скучно как-то, некуда даже пойти развлечься… сам знаешь мою нелюбовь к ночным клубам…
— И? Что от меня требуется?
— Ты же сегодня снова устраиваешь у себя прием?
— Прием? Хе-хе. Девочка моя, игра в покер, да и то — в чисто мужской компании. Вот тебе и вся программа.
— Так мы придем?
(долгая, удивления пауза)
— А подруга хоть красивая?
(едко захихикал Берн, но тут же осекся — прокашлялся)
— Тебе понравится. Так как, к скольки нам подходить?
— К восьми. Правда, сразу предупреждаю, ребята у меня голодные на женские тела. Так что все претензии об их пристальном внимании и возможных нескромных намеках — оставьте при себе.
— Но ты же нас в обиду не дашь?
— Не дам, сладкая, не дам.
— Тогда жди.
— Непременно…
Глава Двадцатая
Каждый шаг давался не то, что с трудом, а с такой болью и страхом, что внутри все немело, а конечности лихорадочно дрожали от волнения.
— Ты ли… и замерзла?
— Дани, прошу…. прежде, чем я кинусь его душить, уведи меня отсюда.
(тихо рассмеялась)
— Расслабься. Это же — Берн. Он хоть и горделивый самец, но против женских чар не устоит.
— Что-то я в прошлый раз не заметила.
— Потому что он злился. А когда Геер злиться — ничего, ничего хуже на всем белом свете нет.
И вот… я вновь оказалась в этом месте, в этом доме, во владениях "уродца". Дубль два. Попытка номер…
Бог мой.
Несмелый стук Жако в дверь. И ждать, ждать — мгновения…
Щелчки замка, рык полотна…
— А вот и дамы, — радостно прокричал кому-то, затаившемуся внутри, Берн и тут же неспешно перевел глаза на нас. — При… (застыл, застыл его шокированный взгляд на мне)… вет, Дани.
(тяжело сглотнул)
Здравствуй… Оливия.
— Здравствуй-здравствуй, — кончик языка моего вмиг покрылся ядом. Гордая осанка, пренебрежительный взгляд в глаза — и не дышать… лишний раз.
— Эй, джентльмен, ты нас пригласишь внутрь, или мы так и будем торчать на пороге?
(словно отошел от сна — живо задергался, ступил пару шагов назад, пропуская гостей внутрь)
— Да, конечно. Заходите…. будьте как дома.
* * *
Недолго шок поедал Геера, хотя… кто его знает, может, это маску он так умело натянул, но буквально за короткие секунды, пока мы добирались до центральной залы (да, да, той самой, где когда-то решалась моя судьба), к Берну вернулась задорность и уверенность в себе.
— И так, парни, хочу представить вам прекрасных дам. И да, сразу предупреждаю: пусть только кто попробует обидеть — голову отсеку. Но а так, знакомьтесь: Даниэлла Жако… и… (снова замер, застыл на мгновение взглядом на мне; тяжелая пауза неловкости, будто кто его раскаленные угли заставляет глотать)… и Оливия Дюан.
— Очень приятно!
— Просто прелесть!
— Добро пожаловать…
— Вливайтесь…
Восторг, внимание, неприкрытый интерес: стервятники крутились, кружились вокруг нас, как коршун над птенцами.
Боже, как же было противно, гадко, мерзко… от этого. И снова похоть Лорда сквозила, витала в воздухе, выворачивая мою душу наизнанку.
Берн молчал. Делая вид, что до "новоприбывших" ему вообще нет дела, с другими, более сдержанными мужчинами (не променявшими былое увлечение на попытки завладеть вниманием дам) дальше резался в покер.
…
— Девушки, а вы как относитесь к игре? Не хотите… перекинуться пару-тройку раз?
(кто-то из мужчин выдал "гениальное" предложение)
— Нет, спасибо. Я пас, — устало прошептала Жако и тут же откинулась на спинку дивана, — не люблю азартные игры. С меня хватит и наблюдения. А ты, Лив? Не хочешь?
(короткий, взволнованный взгляд на Берна — встретились, встретились наши глаза — черт, отдернулась я, как от кипятка; пристыдился и он)
— Нет.
… спасибо.
— Нет? — невольно вскрикнула от возмущения Даниэль.
— Нет.
(тяжело сглотнула я;
черт… вся эта затея — ПОЛНЕЙШИЙ абсурд, жаль…. что до меня только теперь дошло)
— Она, просто… — вдруг заговорил Берн, как раз делая первую раздачу, а потому не отрывался и на мгновение взглядом от стола, от карт, не смотрел на меня, — … боится, что я ее обыграю.
(короткие секунды на осознание, полное восприятия всей желчи, влитой в эту нахальную заявку)
— ЧТО??? — рявкнула, гневно, нервно вскрикнула, едва не зашипела я.
(глаза в глаза, застыли на мгновение наши взгляды — вот они… слова, наши первые слова, наш первый разговор непосредственно друг к другу)
— Боишься, что я тебя обыграю.
(спустя долгую паузу, решился повторить Геер)
— Размечтался.
— Ребята! Не ссорьтесь! — вдруг спешно встрял разговор какой-то мужчина… — Лучше послушайте, какую я песню отыскал!
… я смотрела на него, смотрела… и ничего не могла с собой поделать.
Мне оставалось лишь одно — играть, усердно изображать свою ненависть и до сих пор глубокую обиду…
— Черт, Лини! Что это за херьню включил? — вдруг раздраженно гавкнул Берн и тут же бросил в его сторону гневный взгляд.
— Как по мне, прекрасная песня! Оливия, позвольте ее Вам посвятить.
(невольно улыбнулась я)
— Или моему красному платью?
— Ммм… ну, зачем же так сразу? "the Lady in red" песня о любви, о неотразимости прекрасной леди, а не…
