Утро, еще недавно казавшееся мне радостным и полным надежд, затянулось темными тучами, как и небо над моей головой: в воздухе пахло грозой.
«Сколько дней прошло с тех пор, как Грейсон закрыл своих бедных пленниц в подвале? Сколько, должно быть, ужасов они пережили и переживают каждый день! Получают ли они пищу и воду? Господь, если ты есть, как ты позволяешь подобному совершаться? Как ты позволяешь одним своим детям издеваться над другими твоими детьми и убивать их!» – Мысли в моей голове перебивали друг друга, и мне пришлось сцепить зубы, чтобы не заплакать от этой абсолютной несправедливости.
Вскоре заморосил мелкий дождь, но я не хотела возвращаться в замок: мне было омерзительно находиться в обители вампира. И, не шевелясь, я сидела под летним дождем и думала о бедных девушках, запертых в клетках.
Мои мысли были прерваны тихим скрежетом открывающихся ворот, и, машинально бросив на них взгляд, я увидела машину Грейсона, въехавшую в парк. Ворота тут же закрылись. Автомобиль остановился у каменной лестницы, и через пару секунд из нее вышел сам хозяин замка. Отныне, в моих глазах он был не просто монстром – он был маньяком, садистом, сумасшедшим. Я стала ненавидеть его еще больше, если это вообще было возможно.
Грейсон взглянул на меня и, усмехнувшись, направился в мою сторону. Он был прекрасен в темно-синем классическом костюме. Его темные волосы великолепно оттеняли его красивое лицо, на котором сияла приветливая улыбка.
– Доброе утро, Вайпер. Как спалось? Надеюсь, ты не замерзла ночью? – остановившись напротив меня, спросил он.
У меня не было желания разговаривать с ним и даже смотреть на него, но мне нужно было узнать, кто были те девушки, в его подвале, и что он планировал с ними сделать. Возможно, он ударит меня за мою наглость, возможно, запрет в соседней с ними решетке, но мне нужно было узнать.
– Брэндон, – робко начала я, прекрасно помня о том, как вчера он разозлился за то, что я не называла его по имени.
– Наконец-то, ты выучила мое имя, – насмешливо сказал он.
– Кто… Кто они? – срывающимся голосом спросила я, не смея взглянуть на него.
– Кто «они»?
Я подняла на него взгляд.
– Девушки в твоем подвале, – тихо сказала я и сжалась, готовясь принять его удар или пощечину.
К моему изумлению, вместо того, чтобы нахмуриться или ударить меня, Брэндон улыбнулся.
Меня охватил страх: от него можно было ожидать чего угодно – это я усвоила навсегда.
– Вот, черт, ты испортила мой сюрприз! – с упреком в голосе сказал вампир.
– Какой сюрприз? – удивилась я, не понимая, к чему он клонит.
– Ну, хорошо. Ты нашла их?
– Да! Как они оказались там? Что ты хочешь сделать с ними? – воскликнула я.
Пленницы были его сюрпризом мне? Значит, он хотел рассказать мне о них?
– Все очень просто. Но наберись терпения: скоро ты получишь сюрприз, который я для тебя приготовил.
– Ты отпустишь их? – с надеждой в душе спросила я.
– Но тогда сюрприз будет испорчен, – улыбнулся вампир и протянул мне руку. – Пойдем в замок, разве ты не видишь, что идет дождь?
– Ты убьешь их? – тихо спросила я.
– Это сюрприз, – коротко ответил Брэндон. – А теперь марш в замок – ты вся промокла. Не хочу, чтобы ты простудилась. – Он схватил меня за руку и потянул за собой.
Мы вошли в холл замка, и вампир хотел, было, уйти, но я успела схватить его за рукав пиджака.
– Брэндон! – вырвалось у меня.
Вампир удивленно приподнял брови, но все же, остановился.
– Отпусти их! – умоляюще попросила я
– Нет, – жестко бросил он.
– Но почему? – воскликнула я.
– Вайпер, они – моя еда, – усмехнулся Грейсон. – Для мира они уже давно мертвы.
– Прошу тебя! Пожалуйста! Убей меня вместо них, они ведь…
– Тебя так волнует их судьба?
– Да, мне так жаль их! – взмолилась я, но с отчаянием видела, что Грейсон оставался равнодушным и черствым к моим мольбам.
– Если хочешь, можешь покормить их, – сказал на это Грейсон, убирая мою ладонь с рукава своего пиджака. – Они, кажется, ничего не ели три дня или больше, точно не помню.
«Как спокойно он говорит об этом! Покормить! Как животных в зоопарке!» – с презрением подумала я, но все же, несказанно обрадовалась тому, что могла хоть чем-то помочь пленницам.
– Где я могу взять еду? – с готовностью откликнулась я.
– На кухне, – бросил мне вампир и стал подниматься по лестнице.
Мне не нужно было говорить дважды: я бросилась на кухню. Горький опыт научил меня не заглядывать в холодильник, и я стала осматривать шкафы и полки, в поисках еды.
Еда, точнее, вчерашний ужин, оказалась в шкафу с чистыми тарелками. Видимо, Грейсон никогда не бывал на кухне ранее и не знал, куда нужно было правильно поставить еду, чтобы она не испортилась. Я осторожно попробовала блюда на пригодность к употреблению и, к счастью, из всех блюд пропало лишь мясо, простоявшее всю ночь без холодильника и теперь неприятно пахнущее.
Найдя на одной из полок большой металлический поднос, я поставила на него тарелки с едой, а также захватила два стакана и графин воды. Поднос, нагруженный тарелками, был тяжелым, но я несла его быстро, представляя, как долго не ели несчастные девушки. Я почти бежала и остановилась лишь перед дверью, ведущей в страшный коридор. Поставив поднос на пол, я с трудом открыла дверь, зашла внутрь, хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, взяла поднос и пошла к камерам, в которых сидели девушки.
Как будто почувствовав мое присутствие или, разбуженные светом ламп, пленницы вампира выскочили из своих углов и припали к решеткам.
– Спаси меня! Пожалуйста, выпусти меня! – кричали они, но, увидев в моих руках поднос с едой, будто совсем сошли с ума и пронзительно закричали: – Дай мне! Мне!
– Тихо, пожалуйста, успокойтесь! Это все вам! – попыталась утихомирить их я, но они будто не слышали моих слов и продолжали кричать. От их криков моя душа обливалась кровью. Я поставила поднос на пол, взяла с него большую тарелку с вареным картофелем и протянула ее одной из девушек – та судорожно вцепилась в тарелку и потянула к себе. Увы, решетка не позволила ей забрать тарелку в камеру, и девушка вывалила картофель на пол, перед решеткой, и начала есть ее руками прямо с пола.
– А мне? Теперь мне! – тряся руками решетку, закричала вторая девушка.
Я поспешила взять тарелку с каким-то салатом и протянула ее девушке – она бросила ее на пол и принялась есть салат, перемешанный с осколками разбившейся тарелки.
Мой разума пронзила мысль о том, что в своем сумасшедшем дьявольском голоде эта девушка съест и осколки, и я попыталась вытащить их, но она зарычала, как зверь, и ударила меня по рукам, оставив на моей правой руке глубокие длинные царапины. Я выложила оставшуюся еду перед камерами и со
