Улыбка разлилась по лицу, когда он встал на колени, чтобы снять с нее сапоги, затем расстегнул ремень и медленно потянул вниз язычок молнии и снял с нее джинсы. Теперь на ней остались только крошечные розовые трусики.
– Мне нравится ваш стиль, принцесса, – пробормотал он, подцепляя пальцем край трусиков.
– А мне твой, – прошептала она.
Он снова улыбнулся и стащил с нее трусики.
Матрас просел, когда он лег рядом с ней. Она жадно втянула его аромат: одеколон с нотками лайма.
Порция зажмурилась, вдыхая его. Хуан-Карлос сжал ее голову, поцеловал губы, подбородок, шею.
– Позволь мне изучить тебя, Порция.
– Если я смогу изучить тебя.
– Будь моей гостьей, – благоговейно выдохнул он и упал на кровать.
Она приподнялась, положив руку ему на грудь, провела пальцами по тугой коже и мышцам. Хуан-Карлос тяжело задышал. Сознавая свою силу, она стала действовать более уверенно, обводя пальцем его плоские соски и лаская широкие плечи. Начала его целовать, прикусывая горячую кожу, вдыхая запах чистейшего секса.
– Ты удивителен, Хуан-Карлос, – призналась она и вдруг ощутила, как жаждет его прикосновений, о которых втайне мечтала. – Теперь твоя очередь.
Она легла на кровать, он приподнялся над ней, чтобы не спеша изучить ее тело. В его глазах горел жадный огонь. Руки исследовали ее тело, лаская изгибы и впадины. Ни один сантиметр кожи не остался нетронутым. Мурашки выступили у нее на ногах и руках. Она трепетала в ожидании новых ласк.
Он накрыл ее дрожащее тело своим. Она с наслаждением ощущала его тяжесть. Он так красив, так умел, так невероятно энергичен.
Он принялся растирать ее груди, пока соски не превратились в два чувствительных бугорка. Его пальцы продолжали теребить соски, мощное возбуждение нарастало и пульсировало внизу живота.
Она давно не была с мужчиной. Ей очень хорошо. Это так правильно – быть с ним!
– Хуан-Карлос! – вскрикнула она, желая большего.
Это, казалось, удовлетворило его. Он завладел ее губами в сокрушительном поцелуе. Они сплелись языками, она выгнула бедра. Чем дольше продолжался поцелуй, тем сильнее становилось ее возбуждение.
Его рука оставила ее полные груди и скользнула по торсу, мимо пупка и ниже талии, где все ныло.
– Доверься мне, – попросил он.
Она только и смогла, что кивнуть.
Его руки и губы творили волшебство, разбивая ее на мелкие осколки, заставляя извиваться. Пока наконец не достигла фантастичного оргазма.
– Хуан-Карлос, – выдохнула она, поднимая голову, чтобы глянуть ему в глаза. Он расстегнул ремень, быстро избавился от одежды и натянул презерватив.
Коснулся в самом чувствительном месте, давая утешение и тепло после ее пульсирующей разрядки. Она расслабилась и немного пришла в себя, когда в ней снова стал разгораться огонь.
– Я ждал тебя всю жизнь, Порция. И теперь ты моя.
Она была готова, когда он вошел в нее. Желая, чтобы это было так, с радостью принимая его тяжесть и наблюдая, как в его глазах пылает яростная страсть.
Он стал двигаться. Каждый выпад – нота любви, смелая ласка и сладость для ее изголодавшегося тела.
– Ты все, что мне когда-либо будет нужно, – пробормотал он.
Порция улыбнулась, когда он входил в нее все глубже. Теперь она принадлежит ему. ОН – все, что ей когда-либо будет нужно. Рядом с ним она обрела утешение и покой в его объятиях, а в постели – страсть и удовлетворение.
Хуан-Карлос втянул воздух в легкие. Он часто мечтал проснуться рядом с Порцией, и теперь его фантазии осуществились. Он повернул голову, наблюдая, как медленно вздымается ее грудь. Волосы раскинулись по подушке. Он жаждал коснуться их, пропустить пряди сквозь пальцы. Разбудить ее поцелуями и снова любить.
Но солнце едва взошло, и день будет длинным. Ей нужно выспаться. Он измотал ее прошлой ночью.
Хуан-Карлос покачал головой при этих мыслях. Он не хочет, чтобы она считала его похотливым типом, разбудившим ее с единственным намерением.
Он улыбнулся. Сегодня он снова придет к ней. Будет трудно заниматься делом, но у них миссия, хотя озорной мальчишка, оживший в нем, хотел пропустить все и провести день в постели. В Штатах бывают снежные дни. Почему бы ему не объявить Королевский день?
Тихий стон, так хорошо ему знакомый, слетел с ее губ. Прошлой ночью она много стонала, распаляя его страсть.
Она придвинулась к нему и теплой, нежной рукой коснулась его щеки. Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.
– Привет, – улыбнулась она, хотя глаза были по-прежнему закрыты.
– Доброе утро, милая.
– Пора вставать?
– Можешь оставаться в постели сколько хочешь.
– С тобой?
– Только со мной.
Ее глаза широко открылись, и он заглянул в удивительные сонные голубые глубины. В этих глазах можно утонуть и никогда не захотеть вернуться.
– Хуан-Карлос, прошлая ночь была…
– Знаю.
– Я не представляла, что может быть так хорошо.
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
– Признаю, я счастлив это слышать.
– Ты должен гордиться собой, вчера ты совершил не один подвиг. Я побывала на вершине блаженства целых три раза!
– Продолжай говорить мне нечто подобное, и мы не вылезем из этой постели никогда.
Она широко улыбнулась и отвела с его лба прядь волос. Тонкие пальцы скользнули по щеке. Ему нравилось, когда она касалась его.
– Знаешь, а это совсем неплохая идея.
Он поймал ее запястье и поцеловал местечко, где бился пульс.
– Мы можем осуществить ее, милая.
– Если бы, – вздохнула она, падая головой на подушку. – Сначала нужно завершить начатое.
Она скоро уедет. Необязательно говорить это вслух. У них осталось несколько дней, прежде чем она вернется в Штаты…
– Мы закончим, так или иначе.
– Надеюсь, сегодня мы что-то найдем.
– Попробуем.
– Мне нужно одеться. Не терпится узнать, как поживает наша маленькая семейка.
Она имела в виду кошку с котятами. Хуан-Карлос почти о них забыл.
– Верно. Пойдем посмотрим на них.
Она поднялась и отвернулась. Пока продевала руки в рукава его сорочки, он любовался ее густыми светлыми, падавшими на спину волосами, кремовой кожей, округлыми ягодицами и длинными ногами, которыми она обвивала его прошлой ночью.
Хуан-Карлос вздохнул, наслаждаясь видом и игнорируя немедленную реакцию тела на нее. Натянул джинсы и футболку. Рука об руку они вышли из спальни.
– Ш-ш-ш, – прошипела Порция, увидев кошку, кормившую малышей на круглом коврике перед камином. – Иначе испугаем ее.
Герцогиня отдыхала, опустив голову, закрыв глаза и позволяя пятерым отпрыскам завтракать. Хуан-Карлос был тронут умилением на лице Порции, безмолвно наблюдавшей за матерью и детьми. Он обнял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал в макушку. Как можно отпустить эту женщину? Ответ прост. Невозможно. Это будет нелегко, но он убедит ее остаться. И выйти за него замуж.
– Как по-твоему, Герцогиня будет есть яйца? – спросила она его, жаря яичницу из четырех яиц на чугунной сковородке. – Я положу на них немного сыра.
– Можешь попытаться. Она все съест, когда проголодается. Я пошлю сегодня Эдуардо за кошачьей едой.
Ей удалось, не потревожив, принести кошке воду. Со временем та приучится доверять Порции. Жаль, что она этого уже не увидит.
В Лос-Анджелесе ждет работа.
То, что она покинет Алму, к лучшему. Она не имеет право влюбляться в Хуана-Карлоса. Он не вписывается в ее планы на спокойную, незаметную жизнь. И все же она великолепно провела с ним время.
Он подошел сзади, поцеловал ее в шею, погладил бедро. Она напряглась – он просил ее пока не одеваться, и она знала почему. На ней только его рубашка, дававшая легкий доступ к телу. Не то чтобы она возражала. Нет! Она любила, когда он касался ее.
– Сейчас вернусь. Кофе готов и уже на столе, – объявил он.
– Куда ты?
– Не будь такой любопытной. Я сейчас же вернусь.
– Поторопись! Завтрак почти готов.
– Принцесса чересчур властная, – пробормотал он, глядя на ее губы.
Ее сердце пропустило удар, особенно когда он поцеловал кончик ее носа.
Она пожала плечом.
– Короли.
Он рассмеялся и вышел в заднюю дверь.
Пусть Хуан-Карлос не слишком хотел стать королем, но Порция не сомневалась, что он хорош для Алмы и на первое место ставит благосостояние страны. Как и должно быть. Алма пережила тяжкие времена под гнетом безжалостной диктатуры и нуждалась в сильном лидере.
«И ты тоже, – думала Порция. – Нет, не стоит об этом. Путь очевиден: после этой маленькой интерлюдии их дороги больше не пересекутся».
Когда она накрыла на стол, вернулся Хуан-Карлос с букетом осенних лазурных цветов.
– Для тебя. Это пролеска испанская.
– Они прекрасны, – вздохнула она, поднося стебель к носу. – Это из сада?
Он кивнул:
– Испанские колокольчики. Почти того же цвета, что и твои глаза, милая.
Он отделил один цветок и заправил ей за ухо.
– Ну вот. Теперь само совершенство.
