— Выкинули нарочно, — сквозь зубы сказал мне Володя.
— Держи себя в руках, — посоветовал ему я.
— Она сверху лежала, — принялся объяснять, подойдя к нам, Ла Тун, — я все руку на ней держал, потом как-то отвлекся, смотрю — а ее уже нету. Главное, представить себе не могу, когда это могло случиться.
У него был вид провинившегося мальчишки, и Володя пожалел толстяка.
— Бог с ней, с сумкой, — великодушно сказал он. — Вряд ли она станет дожидаться нас на дороге.
— Нет, вы не правы! — горячо возразил Ла Тун. — Местные никогда не тронут. Разве что городские, но машины не прошло ни одной. Надо вернуться.
— Это плохая примета, — сказал Володя без особой, впрочем, убежденности в голосе. Видно было, что об этой пропаже он не перестанет горевать.
— А что там у тебя в ней? — спросил я Володю.
В ответ он с досадой махнул рукой
Я озадаченно огляделся. Хаген стоял в стороне, у откоса, с видом человека, которого ничто не касается. И формально он был прав: он ведь сидел в кабине рядом с шофером и не обязан был следить за грузом Инка, подойдя, принялась вполголоса утешать Володю, а бирманцы, включая и Бени, столпились вокруг обоих шоферов и взволнованно обсуждали случившееся. Мы с Ла Туном присоединились к этой группе.
— Они наотрез отказываются развернуться, — сказал мне, послушав, Ла Тун. — Просто наотрез. Говорят, здесь нет места.
И в самом деле, дорога тут была слишком узка: с одной стороны — зеленый обрыв, с другой — каменистая стена.
— Я думаю так, — сказал по-английски Бени. — Мы втроем виноваты — вы, я и Зо Мьин, — мы и пойдем пешком.
— Зачем же пешком? — возразил Зо Мьин — Зачем пешком, когда есть машины? Я сейчас покажу парням, как это делается.
Он что-то коротко сказал водителям, и они после некоторого колебания пошли за ним к нашему «джипу». По команде Зо Мьина принялись разгружать машину.
— Чтобы не рисковать вещами, — пояснил нам Зо Мьин. — Я поеду один.
— Нет, мы поедем вместе, — быстро проговорил Бени. — Если вы, конечно, сможете это сделать
Зо Мьин холодно посмотрел на француза.
— Я смогу это сделать, профессор, — ответил он. — Но не ставя под угрозу вашу драгоценную жизнь.
Бени пожал плечами и, буркнув что-то себе под нос, отошел к Хагену. Да, сейчас Зо Мьин взял серьезный реванш за все прошлые выпады Бени.
Между тем водители разгрузили нашу машину, перенесли вещи к обочине, мы тоже все отошли в сторону, чтобы не мешать Зо Мьин сел в кабину, снял очки, положил их на свободное сиденье, уверенно включил мотор, дал задний ход и почти уперся бампером в каменную стенку. Затем осторожно двинул машину вперед, круто выворачивая руль.
— Э! Э! — закричали мы, когда передние колеса оказались на краю пропасти и «джип» завис почти над верхушками растущих внизу деревьев.
Не глядя на нас, Зо Мьин осторожно отвел машину от опасной черты. Этот маневр он повторил еще дважды, затем мотор победно взревел, и «джип», чиркнув правыми колесами по краю обрыва так, что вниз посыпались камешки, сорвался с места и на бешеной скорости скрылся за поворотом,
— Так здесь не ездят, — осуждающе покачав головой, сказал Ла Тун.
— Но каков мастер! — с восхищением проговорил герр Боост. — Жаль, что он занимается мелким промыслом, из него вышел бы первоклассный каскадер.
Мы ждали минут двадцать. «Джип» выкатил из-за поворота — на этот раз с выключенным мотором, обогнул вторую машину и остановился почти у наших ног. Зо Мьин улыбался нам из кабины, Володина клетчатая сумка, целехонькая, лежала на переднем сиденье.
— Браво, старина, браво, — сказал Хаген, когда ювелир вылез из кабины и, надевая на ходу очки, направился к нам — Но выключать двигатель на спуске — это безумие.
Володя вытащил свою сумку, осмотрел.
— Где вы ее нашли?
— Внизу, в километре отсюда, как раз посреди деревни, — ответил Зо Мьин. — Дети стояли вокруг и смотрели на нее так, как будто она упала с неба. Надеюсь, там нет никакого стекла? Что-то будто звенит.
— Пусть звенит, — с деланной беспечностью сказал Володя. — Теперь уже поздно.
От сумки слегка попахивало джином, но Володя был прав: сейчас это уже не имело значения.
— Ну, слава всевышнему, — с облегчением проговорил Ла Тун — Но едемте, господа, едемте, время уходит.
И в самом деле, близился полдень, а ведь выехали мы рано утром. Мы торопливо погрузились и, чтобы восстановить справедливость, предложили кому-нибудь из заднего «джипа» пересесть к нам в передний Бени и Зо Мьин изъявили желание остаться на месте, чтобы уже не спускать глаз с вещей, к нам пересел Хаген, любезно уступивший свое место в кабине Ла Туну, и теперь тесно стало уже нам.
Но эти неудобства продолжались недолго: поистине какая-то злая сила не хотела пропускать нас к океану Мы успели проехать не более километра: внезапно машина наша завиляла, нас стало кидать от стенки к стенке, весь багаж перепутался с нашими телами, и с невероятным трудом, судорожно крутя баранку, шаркая бортом по каменному парапету, наш водитель затормозил
Выбравшись из кузова, я поспешил к Инке. Она сидела в кабине, бледная как полотно, и не могла выйти.
— Думала, конец, — вымученно улыбаясь, проговорила она.
На локте у нее была ссадина, мы же отделались легкими ушибами.
Хорошо, что на этом повороте какие-то добрые люди соорудили полуметровой высоты парапет, ограждавший дорогу от пропасти. «Джип» наш стоял накренившись, водитель, присев на корточки, рассматривал переднее левое колесо: покрышка была сжевана.
— Все из-за меня, — жалобно сказал Володя. — Зря вы со мной связались.
А от второго «джипа», остановившегося чуть поодаль, к нам бежали Бени, Ла Тун и Зо Мьин.
Толстяк и ювелир накинулись на нашего водителя, Тимофей достал медикаменты и принялся ловко и бережно обрабатывать Инкину ссадину, а мы, остальные, подошли к парапету и заглянули вниз.
— О йес, — весело сказал Хаген. — Гравитация.
На этом повороте мы б летели вниз метров тридцать, пока не оказались бы на ветках деревьев.
Неожиданно Бени начал смеяться. Он смеялся здоровым заразительным смехом жизнерадостного человека, но мы все посмотрели на него с удивлением.
— Шоковая реакция, — заметил Хаген. — И вполне естественная.
Отсмеявшись, Бени вытер платком слезы, подошел к Хагену.
— Поздравляю вас, профессор, — сказал он и с чувством пожал ему руку. — С вами этого больше никогда не случится.
Между тем наши бирманцы обступили шофера покалеченной машины и бурно с ним дискутировали.
— Ла Тун, дорогой, — сказал я, — стоит ли так волноваться? Он не виноват. Ну, поймал гвоздь, всякое бывает.
