Он окинул взглядом напряженные лица.
— Пока мы что-нибудь не выясним, я должен иметь возможность застать вас в любой момент, когда вы можете понадобиться. Насколько я понимаю, гости собирались пробыть здесь по крайней мере до Нового года, а может, еще дольше. Это облегчает ситуацию. Но недели может не хватить. В таком случае...
Густой баритон Роланда Пейна сотряс воздух.
— Вы сознаете, лейтенант, что у вас нет никаких оснований задерживать здесь кого-либо из нас? Лично я не намерен уезжать до Нового года, но если какое-то неожиданное дело потребует моего возвращения в Нью-Йорк... Думаю, я выражаю всеобщее мнение, говоря, что мы готовы сотрудничать до разумных пределов — подобно тому, как позволили снять у нас отпечатки пальцев, — но не далее.
— Понятно, мистер Пейн, — улыбнулся лейтенант Луриа. — Вы хотели бы заключить сделку?
— Прошу прощения?
— Я к этому готов. Думаю, никому из вас, даже мисс Уоррен, не хочется фигурировать в газетах в связи с делом об убийстве?
— Господи, конечно нет! — побледнев, воскликнул Дэн З. Фримен.
— Могу себе представить лицо епископа. — И старый мистер Гардинер добавил не без сожаления: — Но мой долг доброго христианина избавить его от этого.
— Продолжайте, лейтенант, — сказал Пейн.
— Ну, если вы обещаете не настаивать на своих правах в вопросе о пребывании здесь, я сделаю все возможное, чтобы не пускать газетчиков по вашим следам. Все, что потребуется, — это напустить туману по поводу того, где именно в Олдервуде обнаружен труп. За моих людей я ручаюсь. Но разумеется, я не могу обещать, что шеф Брикелл или доктор Теннант будут держать язык за зубами.
— Случайно я знаю, простите неудачную риторическую фигуру, где зарыты один-два трупа, — мрачно промолвил доктор Сэм Дарк. — Так что я сумею заткнуть рот Теннанту. А ты, Артур, как крупный налогоплательщик, должен иметь достаточный вес, чтобы проделать то же самое с Брикеллом.
Бородач кивнул:
— Предложение достойное, лейтенант. Ты согласен, Роланд, не так ли?
— Я привык смотреть дареному коню в зубы. — Нью-йоркский адвокат пожал плечами. — Но я согласен.
— Тогда решено, — улыбнулся Луриа. — Кстати, я оставлю здесь полицейского — сержанта Дивоу. Сержант?
— Да, сэр.
Молодой человек гигантского роста шагнул в комнату. В полицейской форме он выглядел весьма презентабельно.
— Это всего лишь формальность, сержант. Никого не доставайте.
— Хорошо, сэр.
— Черт возьми, сержант! — воскликнула Валентина. — Меня можете доставать в любое удобное для вас время.
К ее разочарованию, сержант Дивоу вышел следом за лейтенантом Луриа, и в течение дня они видели его лишь мельком.
* * *
За обедом в тот вечер царила мрачная атмосфера. Образ мертвого старика незримо висел над столом, съедено было мало, а попытки начать разговор быстро прекращались. Коробки под елкой не было, и никто, казалось, не ожидал ее появления.
— Если подарок и стишок были шуткой, — сказала Расти, — то смерть этого бедного старика положила ей конец.
— Интересно, кто это был, — нахмурившись, промолвила Эллен.
— Есть, — поправил ее Мариус.
— Есть?
— Ну, моя цыпочка, он, вероятно, еще здесь, не так ли?
После этого никто не упоминал о «номере тринадцатом», как окрестила его Эллен. Абсурдность мысли о том, что кто-то бродит у них над головой, и о самом пребывании в доме таинственного незнакомца делала невозможными любые попытки логических объяснений.
Мариус направился в музыкальную комнату и стал играть на рояле трескучую пьесу собственного сочинения, почему-то названную им «Колыбельная». Миссис Браун переходила от одной группы к другой, тщетно пытаясь заинтересовать людей гороскопами. Джон и Расти, устроившись на обитом бархатом подоконном сиденье в одном из эркеров, вполголоса разговаривали. Эллен и Валентина уговорили Мариуса сыграть рождественские гимны и пели их сладкими, но лишенными вдохновения голосами. Пожилые мужчины обсуждали книги, пьесы, разрушительные последствия «сухого закона», а потом и новости спорта. Как ни странно, мистер Гардинер оказался фанатом бейсбола, что сразу взбодрило доктора Дарка. Некоторое время священник и медик оживленно спорили о будущем бейсболиста Бейба Рута, закончившего сезон 1929 года всего лишь сорока шестью очками.
— Говорю вам, ваше преподобие, он катится под гору, — настаивал толстый доктор. — Шестьдесят очков в 1927-м, пятьдесят четыре в 1928-м, а теперь только сорок шесть. Увидите, что будет в следующем году.
— О, маловеры! — пробормотал священник. — Не списывайте со счетов Бейба, доктор. Очевидно, вы считаете Лефти О'Даула лучшим бомбардиром?
Эллери держался сам по себе.
В десять Мариус объявил, что те, кто не желают слушать великую оперу, могут идти спать. После этого он настроил радио и пугал других радостными возгласами, когда могучий голос Лаури-Вольпи, поющего «Celeste Aida»[38], наполнял комнату. Почти целый час Мариус Карло продержал их в гостиной, слушая Лаури-Вольпи и Элизабет Ретберг.
Но бедному Карло было не суждено испить полную чашу вердианских наслаждений. Он так и не дослушал оперу, ибо ровно в 22.43 в арке, ведущей в прихожую, возникла монументальная фигура сержанта Дивоу, и его молодой бас заглушил радио:
— Вы знали об этом, мистер Себастьян?
В его протянутой руке был пакет с рождественским подарком.
Эллери подскочил к радио и выключил звук.
— Конечно, у него просто не было возможности оставить пакет в этой комнате сегодня вечером, — свирепо произнес он. — Где вы его нашли, сержант?
— На маленьком столике в холле. Я не видел там пакет, когда ходил на кухню ужинать. Потом я вышел черным ходом и патрулировал снаружи. — Посмотрев на молчащую компанию, сержант Дивоу откровенно добавил: — Снаружи никто не мог даже на пару шагов подойти к дому.
— Снова Санта! — пронзительным голосом воскликнула Эллен.
— Могу я взглянуть, сержант? — спросил Эллери.
— Сперва я должен получить указания, мистер Квин.
— Ладно, позвоните Луриа. Только скорее.
Сержант Дивоу удалился с пакетом в руке. Никто не произнес ни слова. Вернувшись, сержант протянул пакет Эллери:
— Лейтенант дал добро, мистер Квин. Но он хочет, чтобы вы позвонили ему, когда посмотрите, что там внутри.
Пакет был завернут в такую же красно-зеленую фольгу и перевязан такой же позолоченной лентой, к которой была прикреплена открытка с Санта-Клаусом, адресованная Джону Себастьяну.
Внутри оказалась такая же белая коробка. Подняв крышку, Эллери увидел два маленьких предмета в красной папиросной бумаге, а на них белую карточку с отпечатанным на машинке стишком.
Он прочел его вслух:
Во второй же вечер СвятокШлет любовь твоя в подарокДверь с панелью сосновой,Как раз для этажа второго,И с цветным стеклом окно,Для этажа внизу оно.
— Господи! — воскликнул доктор Дарк.
Эллери развернул предметы. Один из них оказался миниатюрной дверцей с сосновой панелью, а другой — крошечным окошком с цветным стеклом.
— Джон.
— Да, Эллери?
— После того как я показал вчерашнюю коробку лейтенанту Луриа, что ты с ней сделал?
— Отнес назад к себе в комнату.
— Принеси домик, ладно?
В ожидании Джона никто не двинулся с места.
— Шутке конец, Расти? — усмехнулась Вэл Уоррен. — По-моему, она только начинается.
Расти не ответила.
Вернувшись с игрушечным домиком, Джон молча поставил его на стол. Эллери так же молча взял сосновую дверцу из новой коробки и вставил ее в проем на верхнем этаже домика. Она подошла идеально, как и цветное окошко к пустому проему на первом этаже.
— Эллери. — В голосе Эллен звучал испуг. — На обороте этой карточки есть карандашные пометки?
— Нет. — Эллери убедился в этом в первую очередь.
— Какое-то безумие! — воскликнул Джон. — Кто, черт возьми, все это вытворяет? И почему? Даже самая грязная шутка имеет какой-то смысл. А какой смысл тут?
— Какой номер телефона Луриа? — обратился к сержанту Эллери.
— Как и Джон, Луриа склонен думать, что это работа психопата, — сообщил он, вернувшись после разговора с лейтенантом. — Но я не согласен. Здесь ощущается вполне здравый рассудок и смертельная угроза. — Эллери посмотрел на домик. — Вчера вечером Джон получил «недостроенный» дом, а сегодня — две недостающие его части. Понятия не имею, что это должно означать, но я не верю, что это будет выглядеть все более таинственным. События должны иметь под собой какую-то рациональную мотивацию и с продолжением игры становиться яснее. Давайте суммируем имеющиеся у нас данные.
