примерно в 1533 году и признанными достоверными.
Момент очень драматичный. Нетрудно догадаться, чего стоило гордой Екатерине Арагонской вынести на публику подробности своей интимной жизни. Затронута ее честь. Она требует, чтобы ее дело рассматривалось в Риме непредвзятыми судьями. Пока ей не предоставят этого права, она будет хранить молчание. Она поднимается, делает глубокий реверанс и удаляется из зала. Суд ошеломлен. Напрасно ее просят вернуться, она не изменит своей тактики. Когда шок прошел, свидетели со стороны короля начали давать показания. Генрих VIII занял вызывающую позицию: он сознает свою ответственность перед династией и в ее интересах желает иметь сына. Он лицемерно ссылается на Закон Божий: запрет Книги Левит подпадает под право помазанника Божьего, и в этом случае папа не может употребить свою власть, таким образом, булла папы Юлия II не имеет силы; с другой стороны, разрешение на его брак сомнительно ввиду того, что в 1503 году ему было всего двенадцать лет. Король не моргнув глазом вычеркивает двадцать лет совместной жизни. Если в 1510 году его сомнения были в какой-то мере искренними, то теперь он полон цинизма; реакция разозленной любовницы, которой он пишет нежные, ободряющие письма, волнует его сильнее, чем гнев Божий. И коль скоро Карл V разорвал союз с ним, его брак с Екатериной больше не оправдан с точки зрения дипломатии.
Проходит месяц. Кардиналы и богословы ведут жаркие дебаты, но дело не движется. Почти все богословы на стороне Екатерины. В конце июля мандат папских легатов истекает, и процесс застопоривается. Папа не сдается; он не может и не хочет не считаться с императором и отказывается признавать развод. Позиция короля ослабела; после подписания в августе 1529 года «Дамского мира»[17] между Франциском I и Карлом V Англия оказалась в изоляции, и Генрих VIII понимает, что перенос его дела на рассмотрение Римской курии подвергает опасности всю его стратегию, чего он желает избежать любой ценой. В своих провалах он винит кардинала Уолси, политика которого стала бесполезной, и не прощает ему этого. В октябре опальный канцлер обвинен в государственной измене за то, что, будучи англичанином, стал папским легатом. У него изъяли имущество, и от дальнейших мук его избавила только болезнь. Раунд — за кланом Болейн. Канцлером назначен Томас Мор.
Королева больше не выходит из своих покоев; она не появляется на праздниках, но сопровождает короля в торжественных случаях. В глубине души больше не веря в искренность супруга, она пока не теряет веры в правосудие: она может рассчитывать на помощь племянника, возмущенного Карла V, и вручает свою судьбу в руки папы, единственного Викария Божьего, который имеет право судить духовные дела, к коим относится брак. Что же до Анны Болейн, то ее положение весьма незавидно. Страсть короля к ней не стихла, но замужество в очередной раз откладывается, и она начинает роптать.
В дело вступает дипломатия. Порвать с папой? Поначалу Генрих VIII хочет этого избежать и пытается обойти препятствия, мобилизуя всех своих сторонников; первая часть его плана заключается в том, чтобы напугать епископов и церковников — противников развода — угрозами ограничить им привилегии; на следующем этапе он хочет убедить англичан в том, что его развод — дело не папской юстиции, а английской. Недовольство светских лиц расширением юридических полномочий духовенства возникло не вчера, и обстановка сложилась в пользу короля. В начале 1530 года горячую поддержку королю начинает оказывать Кранмер, связанный с Болейнами. Он предлагает королю воспользоваться отсрочкой заседаний папского суда и проконсультироваться в разных университетах — Оксфорде, Кембридже, Париже, Тулузе, Болонье, а также в императорских и протестантских университетах: Кранмер рассчитывает заменить их мнениями папские решения или, по крайней мере, повлиять на них. Специалисты в области канонического права проделывают великолепную работу, те же из них, кто на стороне Рима, испытывают разного рода давление. «Большое дело» оказывается темой международных дебатов; в юридической сфере переосмысливаются теологические и духовные вопросы: стоит ли понимать Священное Писание как «источник вдохновения» или же как «догму»? Может ли папа навязывать «вечные истины»? Реакция папы последовала незамедлительно: в январе 1531 года Рим категорически запретил университетам высказывать свое мнение.
Двоеженец?
С исчезновением Уолси Рим потерял союзника, и Генрих VIII хочет поскорее со всем покончить. Делая вид, что его заботит законность происходящего, он подумывает о значительном реформировании духовенства, после чего прибегает к хитрой стратегии, которая в конечном счете приведет к расколу: его защитники на основании каких-то смутных доказательств, найденных в старинных манускриптах, утверждают, что его брак — в чистом виде национальное дело и не касается Рима. Задача очевидна: Генрих VIII хочет отстранить папу от своего развода: он — единственный хозяин в королевстве, ответственный за своих подданных. На заседании парламента он горячо обвиняет духовенство; его речи призваны запугать строптивых прелатов. В феврале 1531 года на Ассамблее духовенства (местном церковном соборе) делается предписание признать короля в качестве «единственного защитника» и «верховного главы» Церкви. Очередной шаг сделан в следующем году, когда вышел запрет собирать аннаты (налог в пользу Рима). Уступая скрытой угрозе, церковный собор голосует за подчинение этим указам, и в марте 1532 года каноническое право, как и парламентское, переходит под контроль короля. Ассамблея отныне будет собираться лишь по приказу короля, который сравнивается с библейским патриархом; епископы подчиняются ему и приносят клятву верности. Власть короны утверждается перед лицом папства, и позже Томас Мор уходит в отставку; налицо раскол. Парламент запрещает подавать жалобы в Рим. Величественная королева не уступает давлению — ни жестокому, ни мягкому — и продолжает взывать к папе. Страна в целом настроена к разводу враждебно, и, когда король едет в карете по городу, раздаются крики с требованием не изгонять Екатерину.
В марте 1533 года, несмотря на некоторые протесты, церковный собор выносит вердикт: согласно божественному закону, союз Екатерины с зятем недопустим, и папа не имеет права давать разрешения на такой брак. Архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер в монастыре, расположенном в шестидесяти километрах от Лондона, тайно начинает процесс, на который королева не является; в мае 1533 года в ее отсутствие провозглашается недействительность королевского брака. Королевы Екатерины больше нет. Резиденция двора — Виндзор, а ей предписано удалиться в замок Кимболтон, старинное владение Уолси, и запрещено видеться с дочерью. Конец драмы. Вполне возможно, что Томас Мор и Томас Кранмер могли пойти на переговоры и выход из кризиса в конечном счете был бы более мягким, но их последователь Томас Кромвель не знает пощады.
Реплика Клемента VII не заставила себя ждать: если
