Подняв взгляд, он посмотрел на мощный скульптурный фасад здания без окон и невольно проникся к нему уважением. Затем, поднявшись по мраморным ступеням, он прошел сквозь электронные двери в беломраморный холл атриума, который был почти пуст. Он показал свое удостоверение другому охраннику, провел карточкой-пропуском через приемное устройство защитного турникета и направился к лифтам.
Все они были в движении. Стоя в ожидании, он пытался разглядеть свое отражение в полированной медной пластине створки лифта и поправил узел галстука с узором в стиле кашмирской шали.
Он был одет, с одной стороны, модно, с другой — достаточно консервативно: темно-синий двубортный пиджак, белая рубашка и пальто, покрой которого напоминал шинель офицера флота. Волосы его были спутаны ветром, и несколько прядей, хоть и набриолиненные, стояли торчком. Приглаживая их обеими руками, он внезапно понял, что глазеет на молодую женщину двадцати с лишним лет. Она стояла рядом, с улыбкой наблюдая за ним.
Коннор переступил с ноги на ногу и неловко засунул руки в карманы пальто. Женщина была чуть ниже его ростом, с густыми прядями вьющихся светлых волос, и на ее симпатичном лице читались ум и уверенность в себе. Подошел лифт, и вслед за ними в кабину вошли еще несколько человек. Молодая женщина улыбнулась ему, ибо поняла, что привлекла его внимание, и в ее улыбке мелькнула легкая заинтересованность. Когда толкотня в кабине заставила Коннора оказаться вплотную к ней, он уловил легкий мускусный запах духов этой женщины и счел его весьма чувственным.
Он снова посмотрел на нее. Выразительные сине-зеленые глаза, полные тепла и юмора. Она явно отличалась от окружающих, во всем ее облике читалось сопротивление окружавшему единообразию.
Лифт остановился на пятом этаже, и его покинули двое мужчин в белых халатах. Створки дверей снова сомкнулись. Коннор скользнул взглядом к ее ногам, но их, к сожалению, скрывал длинный халат.
— Нравится здесь? — спросил он.
— В лифте?
Этим утром он все еще был медлителен — продолжала сказываться разница во времени, — и прошло не менее секунды прежде, чем он понял шутку и улыбнулся.
— Ну конечно… ведь лифт просто необыкновенный. А как остальное?
— Пока трудно сказать. Мы только что перебрались сюда. Мой отец и я. — У нее был очень приятный голос — глубокий и полный жизни.
Несколько человек нахмурились, глядя на них. Сотрудникам не рекомендовалось беседовать в лифте. Главное — безопасность; а в лифте ты никогда не знаешь, кто стоит рядом.
Молодая женщина отвела глаза, словно ее встревожила какая-то мысль, но затем снова поймала его взгляд, и они обменялись быстрыми молчаливыми улыбками. Он исподтишка посмотрел на ее пальцы, отметив, что на них нет колец. Затем лифт остановился на восьмом этаже, где, как он припомнил, располагалась одна из лабораторий генетики. Она легко выпорхнула на зеленое ковровое покрытие, и, пока не сдвинулись створки лифта, он продолжал смотреть ей вслед. «Она красива, — подумал он. — Очень, очень красива. Кроме того, так и искрится дружелюбием».
Кабина двинулась дальше и через несколько секунд остановилась на двенадцатом этаже, где в ближайшем будущем ему предстояло обитать. Лифт выпустил его в небольшую прихожую, отведенную привлекательной, но совершенно замороженной молодой женщине, она сидела перед рядом мониторов, и ее пальцы скользили по клавиатуре.
— Доброе утро, мистер Моллой, — сказала она, даже не отрывая взгляда от экрана. Да, внешность приятная, но холодна как лед.
Коннор улыбнулся и попытался придать голосу самую доброжелательную интонацию.
— Доброе утро… э-э-э… — Он на долю мгновения забыл ее имя, но тут же вспомнил. — Мисс Пастон.
В «Бендикс Шер» действовала система анонимных секретарш. Некоторые офисы уже были оборудованы процессорами, которые включались от звука голоса, но большинство корреспонденции и вереницы документов появлялись стараниями пула[9] секретарш, с которыми остальные сотрудники редко вступали в контакт.
Сама система, как объяснил Роули, была проста. На экране вашего компьютерного терминала была иконка для диктовки. Вы кликали по ней, обычным образом наговаривали письмо или текст документа, после чего нажатием клавиши отдавали команду отправить их в секретариат. Спустя короткое время на вашем экране появлялся уже отпечатанный текст письма или документа, и вы могли вносить изменения и поправки. Любое письмо автоматически получало вашу подпись, а копия хранилась на диске.
Мисс Фу-ты Ну-ты по-прежнему не смотрела на него. Он прошел мимо ее стола, ввел свою карточку-пропуск в приемник двери за ее спиной и набрал свой личный код. Замок щелкнул, и он толчком открыл двери.
Каждый отдел имел свой особый кодовый цвет. Так, группа патентов и соглашений, числившаяся по отделу исследований и конструирования, имела точно такое же, как и во всем отделе, изумрудно-зеленое ковровое покрытие и темно-зеленые стены лабораторий. Но по контрасту с футуристическим обликом остального здания это подразделение выглядело так, словно располагалось тут испокон веков.
Оно представляло собой лабиринт узких коридоров, по обеим сторонам которых тянулись тесные кабинеты, сменявшиеся открытыми пространствами, плотно забитыми отгороженными кабинками. Несмотря на то что группа занимала три этажа, она отчаянно нуждалась в дополнительных помещениях. И хотя в ее распоряжении имелось все необходимое компьютерное оборудование, большинство патентной документации все еще хранилось в бумажном виде; забитые папками стеллажи тянулись от стены к стене. Немалое пространство было заставлено библиотечными полками, заваленными справочными текстами.
Даже кое-кто из новых коллег Коннора выглядели на удивление старомодными: серьезные, степенные люди, все в серых костюмах, отличавшихся только разными оттенками, с седеющими волосами, у кого больше, у кого меньше, и только галстуки они позволяли себе самых разных расцветок и ширины. Ему казалось, что понятие о моде здесь было узурпировано исключительно женщинами, которые выглядели изящно и элегантно.
Группа патентов и соглашений возглавляла команду британских и международных юристов-патентоведов и патентных агентов. Ни один из продуктов, который «Бендикс Шер» изобретал, разрабатывал, покупал или пытался продать, не мог быть использован, пока не были разрешены проблемы с патентами по всему миру, и задача группы заключалась в отслеживании и приобретении самых многообещающих патентов — чтобы защитить собственные продукты компании и блокировать потуги соперников. Эта деятельность включала не только неотступную защиту своей продукции, но и использование каждой лазейки в документах, чтобы продлить жизнь своего товара. Время от времени в экстремальных ситуациях удавалось получать новые патенты на старые продукты, аккуратно переформулировав их описание.
Во многих странах длительность действия патента колебалась от семнадцати до двадцати лет, но, поскольку любой удачный продукт фармацевтики ежегодно приносил доход свыше пятиста миллионов фунтов стерлингов, каждый дополнительный год ощутимо сказывался на казне «Бендикс Шер».
Кабинет Коннора располагался рядом с дверью Чарли Роули, и, проходя мимо, он увидел на его столе открытую папку — видимо, коллега уже по горло занят делами. Стоя у своего кабинета и набирая на замке кодовый номер, он подумал, что позже извинится за время своего прихода. Практически у каждой двери в «Бендикс Шер» был собственный секретный кодовый номер: чтобы попасть в места ограниченного доступа, такие как лаборатории и этажи группы патентов, надо было воспользоваться электронной картой. Из своего вчерашнего опыта Коннор уже усвоил, что осмотр здания — дело довольно утомительное.
Размерами его кабинет лишь немного превышал шкаф. Крысе, страдающей клаустрофобией, подумал он, тут бы не понравилось; но, по крайней мере, лучше, чем работать в общем зале, где можешь забыть об уединении. Он повесил пальто и пиджак с тыльной стороны двери, протиснулся мимо трех металлических стеллажей и бумагорезки и расположился за своим письменным столом.
В целях безопасности корзины для бумаг тут были строго-настрого запрещены. Все ненужные документы полагалось отправлять в бумагорезку. Объемистые папки — складывать в черные пластиковые мешки и выкидывать в мусоропровод, предусмотренный на каждом этаже, — а в подвале их уже ждала печь. Оставлять на столе в пустом кабинете хоть клочок бумаги считалось непростительной ошибкой.
В это утро единственными посторонними предметами на столе Коннора были только что пришедший и адресованный ему конверт и книга в темно-красном кожаном переплете, украшенном золотыми линиями рисунка — маленький мальчик с ореолом вокруг головы преклонил колени в молитве. Сопутствующая надпись гласила: «Символ веры „Бендикс Шер“».
