Десятник, воин богатырского сложения, лишь покачал головой, глядя на привезенный отрядом страшный груз — раненых гондорских воинов. Все они уже были вне опасности, но встать самостоятельно не мог пока ни один из них. Десятник отрядил половину своих проводить недужных до ближайшего Табора Целителей; остальным же — то есть Фолко, Торину, Малышу, Атлису и трем эльфам — он предложил следовать вместе с ним к главному лагерю роханского войска.
— Я слышал, у вас было жаркое дело на севере, — сказал воин. — Герцог из Мундбурга, Этчелион, прислал письмо, повествующее о вас, поэтому вас и пропустили через сторожевые кордоны… Пришла пора счистить с мечей ржавчину!
И он стал рассказывать о положении дел. Сведения о передвижении неприятельской армии не были достоянием одних лишь полководцев Марки и их приближенных; короли народа-войска считали, что таким знанием должен обладать каждый сражающийся.
Армия Вождя появилась на северо-восточных рубежах Рохана внезапно, но все же недостаточно, чтобы застигнуть врасплох опытных воинов. Дальние разведчики вовремя подняли тревогу, хотя враг хоронился, как только мог — и свои люди в Айборе и Невборе смогли узнать хоть что-то лишь после того, как посланная ими весть уже не могла существенно опередить истерлингские конные сотни, устремившиеся скорым маршем через степь. Они шли в авангарде, вековечные враги Гондора и Рохана; кровь в них не остывала с годами, а поражения лишь еще жарче разжигали желание отомстить.
— С истерлингами, — заметил воин, — идут и еще какие-то странные, низкорослые, с огромными луками. Может, слышали — хотя вряд ли, конечно, откуда вам…
— Про бой у Волчьего Камня? — невозмутимо спросил Малыш. — О чудо-стрелках, перебивших целый отряд молодых роханских конников?
Воин опешил.
— Мы просто видели все это, — пояснил Фолко десятнику, потерявшему от изумления дар речи. — Лежали в кустах — ночевали — и оказались случайными свидетелями…
— Так вот, значит, откуда ветер дует! — хищно прищуриваясь, протянул роханец. — Ну ничего, теперь-то посчитаемся… Вам надо рассказать в лагере во всех подробностях, как это случилось! — решительно сказал он. — Пусть люди знают. Крепче драться будем…
Но разведчики доносили о движении вслед за отрядами истерлингов и хазгов и новых, никогда не появлявшихся на рубежах Запада племен. Только Фолко, Торин и Малыш могли по скупым, порой противоречивым описаниям десятника понять, что речь идет о басканах, хеггах и ховрарах. Они шли во второй линии войска.
— И что особенно печально, — говорил сотник, — что на юг двинулись и многие тысячи охочих людей из Приозерного Королевства. И это очень плохо не только потому, что они — наши прямые родичи, что мы долгие века были верными союзниками, что в давно минувшие годы Войны за Кольцо сражались с общим Врагом, но и оттого, что они — прекрасные воины, стойкие и выносливые, их конница лишь немногим уступает нашей. Ума не приложу, что с ними случилось?.. Я слышал, что на север отправилось посольство — но кружным путем, через земли Беорнингов, и когда они еще доберутся до Дэйла…
— А есть ли вести из Мундбурга? — спросил хоббит. — Там что, все спокойно?
— В том то и дело, что нет, — вздохнул роханец. — Враг появился у самых Клыков Мордора. Но о событиях на юге я знаю мало. Быть может, в лагере услышим больше.
На самом же деле единого лагеря, как такового, у роханцев не было. Несколько крупных отрядов расположились каждый самостоятельно, готовые действовать и вместе, и, если понадобится, по отдельности. Фолко и его товарищи ехали по плоской, как стол, равнине к северу от края нагорья Эмин Муйл. Здесь, прикрыв свое левое крыло непроходимыми горными кручами, сосредоточились главные силы Рохана. На полях тут и там высились шатры, в основном бело-зеленого цвета. Над каждым вился флажок с гербом владельца — а герб в Роханской Марке имел каждый, кто был воином. Чуть дальше к западу коневоды выгнали на выпас табун — не столько отыскивать немногочисленные живые травы, сколько для того, чтобы лошади не застаивались у коновязей. Повсюду дымились костры, сновали люди, стояли подводы…
— Вряд ли вы умеете сражаться верхами, — обратился десятник к хоббиту и его товарищам. — Брего, Третий Маршал Марки, командир пехотного войска, укажет вам ваши места. Его шатер вон тот. Удачи, и да хранит вас Судьба!
С этими словами воин поклонился и отошел. Так Фолко, сам того не заметив, оказался простым лучником в рядах армии Рохана, ожидающей скорого нападения врага, не раз взявшего верх над хоббитом и его спутниками… Как-то без споров и размышлений, чуть ли не случайно, друзья выбрали место, где они станут ждать первого удара, хотя, по здравому размышлению, хоббит и отдавал себе отчет, что с большей бы охотой он сражался на прекрасных в своей мощи стенах Минас-Тирита; и не потому, что они были могучи и слыли несокрушимыми, а потому, что красота этого города, самими эльфами признаваемая соперничающей с их древними постройками, накрепко впечаталась в его память; умереть, защищая непосредственно ее, казалось высшим счастьем воина, имей он возможность выбирать если не время, то хотя бы место своего последнего боя.
Однако с первых же минут в роханском лагере их подхватил и закружил ритм четко работающего воинского механизма. Ни спешки, ни суеты, ни криков, ни неразберихи не увидели друзья в не таком уж и большом, но сильном войске короля Рохана. Брего, Третий Маршал Марки, не стал вникать в детали их долгой истории. Он ни о чем не стал спрашивать — а Фолко, чувствуя ненужность дальнейших рассказов, не стал и навязываться. Маршал направил их в десяток, присовокупив, что хотя за них и ручается, как следует из подорожной, сам властитель Мундбурга, клятву верности королю Марки они дать все равно обязаны, раз уж решили сражаться в рядах его воинства. Но это — когда прибудет отряд молодых воинов.
Фолко успел заметить, что в роханских сотнях действительно не увидишь ни слишком старых, ни слишком молодых лиц. Здесь были собраны крепкие мужи, достигшие расцвета мощи тела и духа; юношами, будущим королевства, правитель Рохана предпочитал не рисковать. И упомянутые «молодые воины» на самом деле оказались бывалыми рубаками, прошедшими школу пограничных стычек с дунландцами и волчьими всадниками. Лишь пробыв в рядах войска два года, получал молодой боец право принести Клятву своему королю… Для путников с грамотой Короля Соединенного Королевства было сделано некоторое послабление.
Отряды Третьего Маршала Марки занимали, как с некоторым унынием понял хоббит, самую опасную позицию — на берегу Андуина, имея задачу воспрепятствовать переправе врагов через реку. На многие лиги вдоль прибрежных склонов тянулись добросовестно откопанные рвы, насыпные валы, укрепленные кое-где частоколом. Врага ждали волчьи ямы, самострелы-ловушки; мастера метательных машин устанавливали свои неуклюжие строения так, чтобы поражать каменными ядрами плоты и лодки противника, когда тот начнет переправу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
