Явно не счастливый конец истории.
– Слушай, насколько я знаю, вы принимаете пожертвования, так ведь? – спросил он.
Понимая, что Тормент не собирается отвечать на ее вопрос о его состоянии, Марисса не стала настаивать.
– О, конечно. Принимаем все… мы, можно сказать, эксперты по вторичному использованию вещей.
– Хорошо, потому что у меня есть кое-что, что я хотел бы отдать, может, кому-то из твоих женщин. Правда, не уверен, пригодится ли это все, но...
Он развернулся и направился к припаркованному возле въезда микроавтобусу, который принадлежал Братству. На пассажирском месте сидел Фритц. Пожилой дворецкий выскочил, как только она подошла к машине.
На этот раз, у него на лице не было веселой улыбки. Но он низко поклонился.
– Мадам, как Ваши дела?
– О, очень хорошо, Фритц, спасибо.
Она замолчала, когда Тор отодвинул боковую дверь в сторону…
Один взгляд внутрь, и она перестала дышать.
Освещенные внутренним светом салона, аккуратными рядами были составлены корзины для белья с одеждой, картонные коробки, дорожные сумки. Здесь были юбки, блузки, платья, все еще на вешалках, аккуратно сложенные на полу.
Марисса взглянула на Тора.
Брат молча смотрел под ноги, явно избегая зрительного контакта.
– Как я уже сказал, не уверен, что все это может пригодиться.
Она наклонилась и коснулась кончиками пальцев одного из платьев.
В последний раз она видела его на Велси.
Одежда его шеллан.
– Ты уверен, что хочешь все это отдать? – прошептала она срывающимся голосом.
– Да. Было бы расточительством выбрасывать все это, она не одобрила бы подобное. Велси хотела бы, чтобы вещи достались кому-нибудь – для нее это было бы важно. Она ненавидела расточительство. И да, я ничего не смыслю в женских размерах.
– Это очень щедро с твоей стороны. – Марисса изучала лицо мужчины, понимая, что впервые с тех пор как он вернулся, она услышала имя шеллан из его уст.
Он кивнул, по-прежнему не глядя ей в глаза.
– Нераспакованные туалетные принадлежности я тоже привез – шампуни, кондиционеры, ее увлажняющие крема, мыло «Клиник», которое ей так нравилось. Велси очень щепетильно относилась к подобного рода вещам, как правило, она находила то, что ей нравилось, и была постоянна в своих привязанностях… также она была очень запаслива… я много всего нашел в ванной комнате. Да, еще я привез кое-что кухонное, ее любимые медные сковородки, ножи. Я могу отвести все это в человеческий приют, если ты…
– Мы возьмем все, что ты привез.
– Вот здесь все, что с кухни. – Тормент обошел машину и открыл заднюю дверь, демонстрируя груз. – И я знаю, ты не разрешаешь мужчинам проходить в здание, но возможно, я мог бы отнести все это в гараж.
– Да, да, пожалуйста. Я могу найти тебе пару рук в помощь.
– Я хотел бы сам все отнести, если ты не против.
– Ах, да, конечно... да. – Встряхнувшись, она устремилась вперед и набрала код на гаражных воротах.
Левая часть двери тяжело откатилась в сторону, Марисса отошла и встала возле дворецкого, пока Тормент ходил туда-сюда, осторожно внося вещи своей супруги, складывая все в высокую, аккуратную кучу справа у двери, ведущей на кухню.
– Он весь дом упаковал? – спросила она у Фритца.
– Да, мадам. Мы работали всю ночь – Джон, Куин, я и он. Тормент собрал все из спальни и кухни, а мы из остальной части дома. Он попросил меня вернуться с ним после заката, чтобы перевести всю мебель и предметы искусства в особняк.
Марисса заслонила открывшийся рот ладонью, чтобы слегка завуалировать свой шок. Но ей не стоило волноваться о том, что ее реакция могла смутить Тора – Брат был полностью поглощен своим делом.
Когда минивэн опустел, Тор закрыл все двери и подошел к ней. И пока она пыталась найти соответствующие ситуации слова благодарности, глубокого уважения и глубочайшей симпатии, он прервал ее тем, что достал из кармана бархатный мешочек.
– У меня есть еще кое-что. Дай мне руку. – Когда она протянула ладонь, он ослабил шнур на мешочке. Наклонив, Тор вытряхнул из него…
– О, Боже мой, – ахнула Марисса.
Рубины. Огромные красные рубины и бриллианты. Много. Ожерелье, да, ожерелье и браслет. Еще серьги. Ей понадобились обе руки, чтобы удержать все это.
– Я купил этот набор еще в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом. У «Ван Клиф и Арпелс»[1], кажется. В подарок к нашей годовщине, но хрен знает, о чем я тогда думал. Велси никогда не была большой поклонницей ювелирных украшений – ей больше нравились предметы искусства. Она всегда говорила, что драгоценности – это очень вычурно. В любом случае, я увидел их в журнале у Дариуса, «Town&Country»[2], и подумал, что они очень подойдут к ее рыжим волосам. Мне хотелось сделать что-то эдакое и романтичное, чтобы доказать, что я способен на подобное. Она действительно была равнодушна к этим камням, но каждый год после той годовщины, каждый год в обязательном порядке, она доставала из сейфа этот набор и надевала его. И каждый год, я говорил ей, что эти камни ей в подметки не годятся – такая красивая она была. – Он замолчал. – Прости, я несу бред.
– Тор... Я не могу это принять. Это слишком…
– Я хочу, чтобы ты их продала. Продай их и на вырученные деньги расширь это место. Бутч что-то говорил о том, что тебе нужно больше пространства. Я думаю, что они стоят четверть миллиона, а то и больше. Велси понравилось бы то, чем ты здесь занимаешься, она бы поддержала твое дело и помогла в работе с женщинами и детьми, непременно бы поучаствовала в этом. Так что, знаешь, лучшего применения для этих камней не найти.
Марисса быстро-быстро заморгала – или же просто у нее из глаз закапали слезы. Просто... он был таким храбрым...
– Ты уверен? – спросила она хрипло. – Ты уверен, что хочешь этого?
– Да. Время пришло. Храня все это, я все равно ее не верну. Но, по крайней мере, это поможет другим женщинам в этом доме – так что все это не пустая трата. Для меня важно, чтобы вещи, которые мы купили вместе, которыми вместе пользовались... не пропадали впустую.
С этими словами Тор наклонился и быстро ее обнял.
– Береги себя, Марисса.
А затем он закрыл фургон, помог дворецкому сесть на место водителя, и, махнув на прощание, дематериализовался в растворяющейся ночи.
Марисса посмотрела на богатство в своих руках, а затем на автобус, который осторожно продвигался задним ходом в сторону выезда. Она шла по улице следом за ним, складывая камни обратно в мешочек. Когда Фритц развернулся, она подняла руку и помахала. Он помахал ей в ответ.
