людных местах, я стану шарахаться даже от безобидных лекарей или там заклинателей дверей – они ведь могут быть информаторами!
Признаюсь, в мыслях у меня царил страшный сумбур, из которого я смог вывести только одно: раз в деле замешаны иностранные агенты, то надо или исчезать с концами и никогда не возвращаться в окрестности столицы, или…
Или искать отца Кьярры и сдаваться ему. Раз он настолько важная шишка, то сумеет ее защитить. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться.
Куда еще ей деваться? Искать дикое безлюдное место и жить там до скончания дней своих (а это очень и очень долго)? Положим, вполне возможный вариант, только я был уверен – одиночество и любопытство очень скоро толкнет Кьярру к людям. Пускай она уверяет, что не сможет жить с ними бок о бок, но кто, спрашивается, дружил со стариками-козопасами? И кто ходит за мной хвостом, выспрашивая все больше и больше об этих странных двуногих?
Я не смогу опекать ее вечно. Даже если бы захотел взять на себя такую ношу, все равно не выйдет. По человеческим меркам мне уже немало лет, и я не представляю, сколько еще проскриплю. А ответственность за Кьярру я чувствую, чтоб ей провалиться… Спас на свою голову! Впрочем, кто еще кого спас… Счет явно был не в мою пользу, а такие долги нужно отдавать, иначе не будет мне покоя.
Примерно это, только в упрощенной форме, я изложил Кьярре. Конечно, не стал упоминать о том, что отец ее вполне может ловить на дочь шпионов противника, как на живца, использовать в качестве подсадной утки и так далее, на что фантазии хватит. Зачем пугать прежде времени?
Она надолго замолчала, забыв даже об истекающем соком ломте жаркого в руке (пришлось избавить ее от этой обузы), потом сказала:
– По-другому, значит, не получится? Только жить с людьми и никак иначе?
– Я бы с удовольствием нашел для тебя укромный уголок, – сказал я, – и оставил там, если был бы уверен, что никто не отыщет. И что ты сама не сунешься к людям. А ты не утерпишь, верно?
Кьярра молча кивнула.
– Знаешь, Рок, – сказала она, не поднимая головы. – Я привыкла жить одна. Ну, мне казалось, что привыкла. После того, как мама улетела насовсем… Но оказалось – нет. Иначе я не стала бы прилетать к старым людям. Они были такие забавные – сперва боялись, а потом стали мной командовать…
– Люди все такие, – невольно усмехнулся я.
– Точно. Ты тоже командуешь, как они.
– Будет тебе! Всего-то попросил принести воды, а ты… Мало я сам ее натаскался!
– Рок, ты опять говоришь лишнее, – заметила Кьярра. – Я же не сказала – ты плохой, потому что велел мне сделать то и это. Я сказала – ты как все люди.
Я не удержался и напомнил:
– Я же не человек.
Выражение ее лица было достойно запечатления. Правда, мне стало неловко: не много доблести в том, чтобы запутывать игрой слов неопытную девушку. Впрочем, она тут же выбралась из ловушки:
– Вырос с людьми, значит – как они. Жил бы с драконами, был бы другой. Я не права?
– Понятия не имею. Я никогда не жил с драконами.
– А как же я?
– С тобой мы знакомы без году неделя и в основном скитаемся. Это совсем не то же самое, что постоянно обитать бок о бок. За несколько дней друг друга толком не узнаешь.
– Почему? – удивилась Кьярра. – Я уже много о тебе поняла.
– Например?
– Что ты добрый, только притворяешься злым, я говорила, – начала она отгибать пальцы. – Про твою голову и руки знаю. И про перчатки. Почему ты не любишь чародеев. Как ищешь тайные дороги… Еще ты делаешь вкусную еду, хотя сам ешь редко. Очень много знаешь. Долго думаешь, путано. Но рассказываешь хорошо, понятно. Ну, когда хочешь, чтобы я поняла. Любишь золото.
– Это ты откуда взяла? – удивился я.
– Видно, – пожала она плечами. – Как ты считаешь деньги, как думаешь, сколько кому платить. Ты не жадный, но лишнего ни за что не дашь. Если только за что-то очень-очень важное. Драконы такие.
Я хотел спросить, чем при случае может расплатиться она: ракушками с берега Баграни или парой рогатых туш пожирнее, но промолчал.
– Ты любопытный, совсем как я, – сказала вдруг Кьярра. – Но осторожный, как моя мама, и никому не веришь. Я так не умею. Я или чую, или нет, а думать, кто плохой, кто хороший, не выходит. Не знаю, как ты это делаешь.
– Опыт, – сказал я. – Знаешь, сколько я всего за свою жизнь навидался?
– Сколько?
– Тебе и не снилось. Я старше Веговера, а ты его помнишь – он уже старик. Для человека – не чародея, конечно, – это много. А ты, наверно, еще подросток. Причем подросток из глухомани, где посмотреть-то не на что.
– Почему не на что? Горы красивые. Море. Небо ночью – как тайная дорога, только до тех звезд нельзя добраться. Я пробовала, когда была маленькой, – смущенно призналась она, – но не получилось. Ничего не разглядеть. Наверно, они слишком далеко. А так хотелось посмотреть, что там… Вдруг драконы? Свободные?
– Я не о природе говорю, – сказал я. – А о том, что рядом с тобой никого не было с тех самых пор, как твоя мать пропала. И ты не знаешь, как общаться… ну да, с людьми. Может, с другими драконами проще будет, а?
– Или наоборот, – задумчиво ответила Кьярра. – Я же для них буду… дикая. Странная. Неправильная. Ну как для Бет. Они будут жалеть… наверно. Учить. Но своей я не стану. А отцу будет стыдно, что у него такая дочь.
– Ну это уж ты загнула…
– Разве нет? – взглянула она на меня. – Мама гордилась, что я сильная и смелая. Умею все, что нужно дикому дракону. А он не будет, он не дикий. Если бы я умела сражаться…
– Дурное дело нехитрое.
– Еще какое хитрое. Ты видел бой. Я бы там от страха умерла! – горячо произнесла Кьярра. – Ни за что бы не смогла так спокойно, так…
– Твоя мать ведь сумела, – напомнил я, чем заставил ее умолкнуть еще на несколько минут. Хоть кусок спокойно прожевал…
– Мама долго охотилась за разными зверями. Дольше, чем я живу, вдвое или втрое, – сказала наконец Кьярра. – Вот и научилась.
– И ты научишься, если будет нужно.
Признаюсь, я уже устал от этого диалога, но… Нужно было как-то убедить Кьярру принять решение. Конечно, она хозяйка своему слову: захочет – даст, передумает – возьмет обратно… Однако без ее принципиального согласия я действовать не желал.
– Вот если бы
