В одном из коридоров к ним спиной стоял очередной монстр. Двухметровый, широкоплечий, занимавший почти весь узкий коридор.
Уильям лишь аккуратно выглянул, а после жестом велел остальным двигаться в обратном направлении. К счастью, мертвый охранник не отреагировал. Такое везение не могло длиться вечно, поэтому путешественники шли в постоянном напряжении, не зная, что будет за следующим поворотом.
К счастью, в скором времени удалось найти искомый зал. Профессор со спутниками вышел на второй ярус, представлявший из себя балкон, опоясывающий помещение по всему периметру…
Напротив были открытые вороты, за которыми располагалась комната, где был виден портал, ведущий куда-то в темноту.
— Как на блюдечке… — пригнувшись, прячась с остальными за перилами, сомневалась женщина.
— Они правда не ожидают нападения, слишком уверены в собственных силах, — пожал плечами Хэммет. — К тому же, если кто-то проникнет с другой стороны портала, им же больше сырьевого материала для экспериментов…
Пусть и сказано цинично, зато прямо в цель.
— Так чего же мы ждем? — нетерпеливо спросил Уильям. — Спрыгнем вниз, тут не высоко, и в портал…
Невысоко — это было пять метров. И если бывший крестоносец не боялся сломать ногу, то Салим предпочел бы поискать лестницу. Или хотя бы веревку, которую можно привязать к одной из колонн на втором ярусе.
Но, к сожалению, так просто уйти путешественниками не удалось. В комнату вошел Виктор Франкенштейн собственной персоной. Без какого-либо сопровождения, в отличие от своего гостя, что прошел через портал в следующее мгновение.
Глубокий старик ехал на инвалидной коляске. Позади нее стояло странное устройство, от которого шли провода, присоединенные к обнаженным ногам настолько густо, что не было видно даже кусочка плоти.
Седые волосы на голове, ставшие практически белоснежными, не имели ни одной пролысины. На морщинистом лицо больше всего выделялись выразительные голубые глаза.
Скромные серые одежды напоминали старый перешитый черный сак, и вкупе с черными перчатками на руках, старик выглядел по-настоящему зловеще.
— Учитель…. — почтительно склонил голову Виктор.
Катерина запретила спутникам поднимать головы. Нельзя, чтобы их заметили, ибо теперь взгляд старика с легкостью может заметить их на втором ярусе. Поэтому оставалось лишь ориентироваться на слух.
Однако Хэммет успел рассмотреть и двух сопровождающих старика. Видимо, телохранители. Странно, что никто из них не помогал толкать инвалидную коляску. Впрочем, покоящиеся на подлокотниках руки учителя говорили о том, что эта штука двигается сама. Еще бы узнать, что делает огромное количество проводов в его ногах…
И, возвращаясь мыслями к телохранителям, профессор подметил для себя, хоть те и не отличались внешне от людей, но шагали неестественно, словно ноги каждого из них были на шарнирах.
Но под плотными пальто до самых ног невозможно что-то разглядеть.
И еще одна вопиющая деталь, что бросалась в глаза, уж больно эти двое оказались похожи друг на друга. Оба лысые, да и черты лица слишком сильно совпадали.
— Виктор, — тихо сказал в ответ старик.
Его голос был тихий и вкрадчивый, и отдавал еще более заметным немецким акцентом.
— Как ваше здоровье, герр Гроссе? — справился о самочувствии учителя Франкенштейн.
— Делаю все возможное, чтобы его сохранить, — коротко ответил тот, и перешел к делу. — Я слышал, что у тебя новые гости, поэтому и прибыл в твою обитель.
— О каких гостях вы спрашиваете? — в голосе доктора скользнуло напряжение.
— О тех, что прибыли совсем недавно, — герр Гроссе сложил руки, откинувшись на спину инвалидной коляске поудобнее. — Скажи, что ты собирался с ними сделать?
Путешественники удивленно посмотрели друг на друга. Либо Гроссе говорил о других, либо каким-то непостижимым образом узнал о том, что Виктор взял их в плен.
— Собирался? — поднял бровь Франкенштейн, а после взглянул на свою пересаженную руку, мягко двигая пальцами. — Вы хотите сказать, собираюсь. И почему мы говорим на английском, учитель?
— Не помешает небольшая практика, — уклончиво ответил на вопрос собеседник, а после мрачно сверкнул глазами. — Ты самоуверен Виктор. Твои пленники уже наверняка сбежали, потому что ты не смог найти и обезвредить последнего из них. Самого опасного.
— Идут поиски…
— Твои машины не могут ничего, Виктор! — повысил голос Гроссе. — Они медленные и неуклюжие. Я много раз говорил тебе, что ты идешь по ложному пути. Людей не исправишь…
— Их можно модернизировать, — попытался вставить слово Франкнштейн, но собеседник резко прервал его.
— Но нельзя изменить их суть! Твои эксперименты помогут разве что лишившимся рук-ног, может даже в будущем, головы. Но ты лечишь симптомы, игнорируя источник болезни. Наши… хм… «братья» по ремеслу тоже думают, что став мертвыми и, якобы, неуязвимыми, они смогут чего-то добиться. Это наивность! Обычная детская наивность!
— Я верю в психологию, учитель, вы всегда это знали…
— Знал, — буркнул старик. — И надеялся, что здесь, работая самостоятельно, ты изменишь свое мнение. Ты окончательно сбился с пути. А теперь, став совсем самоуверенным, ты пустил в свой дом опасного человека. Я вынужден забрать у тебя устройство. Ибо даже другие некроманты не представляют такой опасности…
— Мне нужны объяснения, учитель. На каком основании? — Виктор сдерживал эмоциональные порывы, говорил холодно, но с нажимом. — И у меня возникло подозрение, что вы следили за мной. Залезли одну из моих столь ненавистных вам машин?
Старик не засмеялся, но взгляд его неожиданно повеселел на мгновение.
— О, нет, мой мальчик, все гораздо прозаичнее….
Герр Гроссе расстегнул одежды и, обнажив кусок металла в районе сердца, достал из внутреннего кармана небольшое устройство, напоминающее паучка. Тот после небольшого прикосновения к брюшку моментально ожил и спрыгнул на пол, отправившись куда-то по своим делам.
Хэммет успел разглядеть поразительное изобретение лишь мельком, аккуратно выглянув. И вернулся обратно в укрытие, стиснув зубы. Уильям хотел было что-то спросить, но Михаил приложил палец к губам.
— Восхитительно, — искренне поразился Франкенштейн. — Неужели Гофман добился своего?
— Гофман мертв. И его маленькое рукоделие пришлось доделывать мне. Но это отняло не больше двух дней, зато какой результат…
— Бедный Гофман, — посочувствовал доктор. — Что с ним произошло?
— Он перечил мне, — коротко признался старик, заставив Виктора на будущее немного прикусить язык.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
