произошедшее. Его вновь пытались завербовать. В который раз.
Глава 2. Четвертая сигма
Врач вышел из палаты, оставив Демьяна наедине со своими раздумьями. С одной стороны новость была хорошая – рана заживала быстро. Однако Бондарева это не удивляло, ведь способность его тканей к регенерации была поистине фантастической в понимании современной медицины, но сам он к этому уже успел привыкнуть. С другой стороны предстоящая выписка из больницы означала вероятность перевода его в следственный изолятор. Причем вероятность довольно высокую.
Дело вовсе не в том, что он был невиновен. Ключевым моментом здесь было то, что во всей этой истории участвовал Монолит. Не просто участвовал, а всецело управлял всей ситуацией, словно дирижер управляет оркестром, разыгрывая выбранную им партитуру по нотам. По прошлому опыту Демьян хорошо знал сколь велики были возможности Монолита именно в части всего, что касалось использования силовых средств, в частности полиции и МВД в целом. И повернуть эти огромные возможности против простого незащищенного гражданина -одиночки, им ничего не стоило. В скором времени он испытает на себе всю мощь жерновов этой машины, которая раздавит его, не оставляя ни малейшего шанса на выживание.
Вот только что им всем от меня надо? Почему они снова выбрали меня своей мишенью? – Демьян беззвучно выругался в пустоту больничной палаты. – Да еще майор этот со своими новостями про воскресшего Шекнера. Будь он неладен!
Демьян прикрыл глаза, вспоминая перестрелку во дворце хозяина Монолита, в которой как он был абсолютно уверен Виталий Шекнер погиб от пулевого ранения. Он хорошо помнил как раненый начальник службы безопасности Галактиона сумел настигнуть его на лестнице и направил ствол пистолета прямо в лицо Демьяна. Помнил слова угрозы, которые Шекнер превозмогая огромную физическую боль пытался произнести несмотря на свое сквозное ранение грудины. Кровь огромным темным пятном расплывалась на его светлой рубашке, и тело помимо воли опустилось на холодные ступени белой мраморной лестницы. Силы быстро покидали его и рука с пистолетом подрагивала, выдавая чрезвычайное напряжение раненого пока он держал его на прицеле.
Он также хорошо помнил как в последний момент Шекнер потратил остатки сил на выстрел в одного из охранников виллы, не дав тому на бегу застрелить Демьяна. Однако это не было приступом благородства. Напротив, Виталий Шекнер хотел убить его сам и его жажда мести была столь огромна, что даже когда пистолет выпал из его ослабевшей руки, он продолжал смотреть на него, словно пытаясь дотянуться и убить его своим взглядом.
Вспомнив этот пронзительный полный ненависти взгляд черных глаз, Демьян слегка поежился. Да уж, иметь такого врага – это пожалуй, худшее что только могло произойти. Хотя впрочем нет, нынешнее его положение говорило о том, что бывает и хуже. Шекнер перешедший на сторону Монолита – вот, что еще хуже. Власть и деньги, коррупция и ненасытная жажда наживы, месть и ненависть – такими были ингредиенты коктейля, который приготовила для него судьба сегодня. Что один человек может противопоставить мощи государственной машины вкупе с жаждой мести своего злейшего врага?
Демьян повернулся к стене и казенная больничная койка жалобно заскрипела своими пружинами, добавляя еще больше тоски к его и так невеселым мыслям.
***
Они спасли ему жизнь, но обрекли на вечные муки, потому что не было еще дня чтобы Виталий Шекнер не вспоминал о своей былой свободе, могуществе и власти. Не было дня, чтобы он не вспоминал Баринова. Раньше он и не подозревал насколько сильно он был привязан к этому человеку. Нет, он конечно всегда относился с большим уважением к этому человеку, создавшему огромную бизнес-империю и позволившему ему, Виталию Шекнеру, найти свое место в ней. Но только потеряв Баринова в злополучной перестрелке, Виталий ощутил в полной мере как много значил для него этот человек, как много он ему дал и благодаря кому Виталию Шекнеру удалось стать тем, кем он и являлся до момента, пока две пули не перечеркнули всю его прошлую жизнь.
Конечно, он хорошо знал, что вовсе не Бондарев убил его прежнего хозяина и товарища, но именно этот подонок, по мнению Виталия, послужил катализатором для тех катастрофических событий, в результате которых была разрушена вся империя Галактион Групп – Баринов погиб, а сам Шекнер получил два тяжелых ранения в плечо и грудь и непременно бы умер от полученных ранений если бы люди из Монолита вовремя не оказали ему медицинскую помощь.
Да, они спасли его в физическом плане, вовремя передав его в руки врачей, но только теперь он больше не принадлежал себе. Он был вынужден работать на бывших врагов. Виталий отлично понимал, что они сделали это не из гуманистических соображений и не из чистого альтруизма. Люди Монолита всегда отличались высокой степенью прагматизма и этот случай не был исключением -их интересовали бывшие связи Шекнера, а также его секретный архив, в котором он годами по крупицам собирал компромат на известных политиков, депутатов, бизнесменов и чиновников.
Ну, да ничего, скоро он расправится с Бондаревым. Его гениальный план как всегда отличался изысканной простотой, коварством и подлостью. Шекнер плотоядно улыбнулся, предвкушая скорую расправу над врагом. На худом лице с острыми, словно высеченными из камня, скулами появилась блуждающая улыбка и черные глаза заблестели, словно отражая адский огонь разгоравшийся внутри Виталия при мысли о скором завершении и без того изрядно затянувшейся истории.
Скоро, совсем скоро я доберусь до тебя… - он сжал кулаки с такой силой, что костяшки побелели от напряжения. Он так долго ждал этого и ежедневно придумывал все новые и новые кары и пытки для своего кровного врага. Шекнер вновь представил себе картину расправы над Бондаревым, которую уже видел десятки раз внутренним взором. – Скоро, уже совсем скоро!
В кармане завибрировал телефон, прерывая сладкие грезы мести. Его вызывали в Башню – так его новые работодатели называли головной офис МонолитБанка.
**
Да, Виталий Григорьевич, а дружок-то ваш Бондарев опять выкрутился!
Шекнер заскрежетал зубами при слове «дружок», но промолчал. Ему никогда не нравилась надменная манера Аркадия Смирнова говорить с ним о Бондареве так, словно они были бывшими друзьями. Он безусловно понимал, что это издевка и что таким образом Смирнов хочет распалить ненависть внутри Шекнера и сподвигнуть его к каким-то еще более хитрым и изощренным действиям, но Виталий в этом никогда не нуждался. Он ненавидел Монолит и Смирнова, но Бондарева он ненавидел гораздо больше, больше всего на свете. Тем временем Смирнов продолжил свою мысль:
Вы, безусловно, очень хорошо
