Этот маленький поселок, историю которого в ХХ столетии прославил род Деннингов, по-своему знаменит. Начальные упоминания о нем можно найти еще в I веке нашей эры. А в XI веке здесь уже обосновалась резиденция архиепископа Винчестерского. Широко известным Уайтчерч стал в XVIII веке, когда в нем открылось бумажное производство. Местная бумага поражала знатоков своим замечательным качеством. Неслучайно поэтому денежные банкноты многих стран мира выпускались на бумаге, произведенной именно здесь.
В этом городке в 1899 году и родился Томас, четвертый из пяти сыновей в семье торговца мануфактурой Деннинга. Как я уже отмечал выше, два старших его брата погибли в Первую мировую войну, а два других стали профессиональными военными. Младший из братьев вице-адмирал Норман Деннинг стал директором военно-морской разведки Великобритании и пытался противостоять Евгению Иванову во время его работы в качестве помощника военно-морского атташе советского посольства в Лондоне.
В молодые годы Томас Деннинг закончил Колледж Магдалены в Оксфорде, получив в 1922 году диплом сначала по математике, а затем и по юриспруденции. Далее последовали десятилетия обычной юридической практики. В 1948 году Деннинга избрали судьей в Апелляционный суд страны, а в 1957 году — в палату лордов британского парламента. В 1962 году он стал Верховным третейским судьей.
Перед началом интервью гостеприимный хозяин рассказывал мне о своем доме и его окрестностях.
— Утверждают, что в нашей речке Тест, что за оградой, неподалеку, — говорил он, показывая рукой в ее сторону за окном, — еще в конце XVII века любил ловить форель великий Исаак Ньютон. Теперь из-за бумажного производства в ней остались одни пескари…
Мы сидели в мягких креслах, пили ароматный чай с молоком и беседовали.
— Джоан любила гулять у реки, — сказал с неподдельной грустью в голосе лорд Деннинг.
С Джоан Старт, своей второй супругой, Томас Деннинг прожил сорок шесть лет. За два года до нашей встречи ее не стало.
— Мы порой останавливались с ней на том мостике над рекой, — пустился по волнам своей памяти лорд Деннинг, — смотрели на темные воды и долго беседовали.
Для своего немалого возраста лорд Томас выглядел весьма неплохо. Его лицо покрывал нежный, хотя и не детский румянец. Глаза смотрели живо и даже немного поблескивали под светом домашней лампы. Легкая сутулость при ходьбе не портила его все еще стройной фигуры. Он был подтянут, поджар и опрятен, почти как в молодые годы. Память не изменяла ему.
— Доклад мне было поручено сделать в июне 1963 года, — вспоминал хронологию своего участия в деле Профьюмо лорд Деннинг. — Через три месяца я его закончил. Первый тираж в виде приложения к «Санди телеграф» полностью разошелся за час или два в первый же день продаж. Ни один доклад подобного рода в Англии никогда не был столь популярен, как мой.
После завершения порученной Гарольдом Макмилланом работы лорд Деннинг сдал все материалы проведенного им расследования премьер-министру страны. Лишь небольшая их часть в форме доклада был отдана в печать. И стала достоянием гласности.
Еще двадцать лет после этого Томас Деннинг верой и правдой служил в Апелляционном суде Великобритании, прежде чем в 1982 году подать, наконец, в отставку.
— Между прочим, очень скоро, этой осенью, выходит книга обо мне. Ее написала одна милая дама, — не без удовольствия заметил лорд Деннинг. — В ней кое-что рассказано о моей ужасно долгой жизни, о работе в качестве Верховного третейского судьи. И о составлении доклада по делу Профьюмо.
Сказав это, барон вытер платком навернувшиеся на глаза слезы и смущенно улыбнулся.
— Надеюсь, она будет прекрасным дополнением к первой вашей биографии, — заметил я. — Та вышла, кажется, в 1990 году. И написал ее, если не ошибаюсь, ваш давний друг Эдмунд Хьюард?
— Вы читали эту книгу? — Деннинг был искренне удивлен.
— Да, сэр, но на десять томов ваших собственных трудов по истории юриспруденции моего терпения, увы, не хватило, — ответил я.
Мы дружно рассмеялись.
Тридцать лет тому назад этот мужчина с безукоризненной репутацией честного человека и непререкаемым авторитетом бескорыстного судьи был призван вывести родную страну из глубочайшего кризиса. В личном дневнике тогдашнего премьер-министра Гарольда Макмиллана я прочитал такую запись, сделанную им в разгар «скандала века»: «Они атакуют меня каждый день с новой силой, главный удар направлен именно на меня — старого, некомпетентного, замученного человека».
Макмиллан надеялся на защиту от этих атак в лице Верховного третейского судьи. Лорд Деннинг был готов к бою.
Я предложил хозяину дома снова вернуться на три десятилетия назад и немного поговорить о порученной ему премьер-министром работе. Исторические события начала 60-х годов, видимо, без труда воскрешались в памяти сэра Томаса. Он любезно согласился сделать это.
— Спрашивайте, что вас интересует, мистер Соколов.
Первый вопрос, как мне казалось, напрашивался сам собой. С него я и начал.
— Милорд, какую цель ставил перед вами премьер-министр Гарольд Макмиллан, поручая вам взяться за этот доклад в самый разгар политического скандала?
— Вы спрашиваете, в чем была главная задача моего расследования? — переспросил лорд Деннинг.
Хозяин дома на минуту задумался, вздохнул и медленно заговорил.
— В том деле, если брать его последствия для национальной безопасности страны, было два главных действующих лица. Первым был ваш соотечественник Евгений Иванов, военный дипломат и разведчик, стремившийся получить интересовавшую его информацию о работе наших государственных структур. Вторым был доктор Стивен Уард, человек, симпатизировавший коммунистам и Советскому Союзу. Моя задача заключалась в том, чтобы определить, были ли упущения в работе с этими действующими лицами со стороны наших специальных служб — полиции, службы безопасности и разведки.
— И к какому же выводу вы пришли, милорд?
— Вывод, который я тогда сделал, всем известен. Я утверждал, что сотрудники наших секретных служб работали в соответствии со своими должностными обязанностями. И ущерб государственным интересам страны не был нанесен.
— Вы и сейчас остаетесь при том же мнении, милорд? — задал я свой главный вопрос.
Лорд Деннинг устало вздохнул и взглянул на меня. Наши взгляды встретились.
— Выключите ваш магнитофон, мистер Соколов, — попросил он, дав понять, что готов мне сказать нечто конфиденциальное.
Я остановил запись и затаил дыхание.
— Материалы моего расследования засекречены и находятся в спецхране правительства до 2014 года. О них я никогда не говорил. Эти материалы не подлежат разглашению. Если лет через двадцать вам удастся познакомиться с ними, вы, возможно, узнаете о том, что не попало в мой доклад и не было обнародовано. Кроме того, не все сведения, касающиеся дела Профьюмо, были для меня доступны летом 1963 года. Кое о чем весьма существенном я узнал лишь много позже, когда мой отчет уже был написан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
