— Кажется, когда наступает битва, я меняюсь не только физически, — пробормотал Лотар, — но и психически. Никогда этого не замечал, но это так.
— Человек сложнее, чем сам думает о себе, — воспользовался возможностью пофилософствовать Сухмет. — В нём есть многое, чего он не хочет признавать. В том числе и нежданные формы психики.
Рядом, на расстоянии вытянутой руки, Чунду казался неуязвимым и высоким, как горный обрыв. Но это было обманчивое впечатление. И особенно это стало ясно, когда Лотар почувствовал запах — сладковатый и отвратительный запах разложения. Чунду уже начал гнить.
Лотар поднял голову вверх. Нет, дотянуться до спины паука, лежащего на животе и лишь чуть-чуть завалившегося на бок, он не мог. Даже если он подпрыгнет, ему не удастся подтащить своё тело вон к тому хохолку, образованному шипами на спине. К тому же они выглядели очень острыми.
— Я предлагаю, господин… — начал было Сухмет.
— Нет, я сам. — Лотар даже не дослушал его. Он обошёл огромное тело паука и вернулся в ту точку, с которой начал. Здесь взобраться было легче всего.
— Стань на колени.
Сухмет, деланно покряхтывая, что должно было изображать его старость, опустился на одно колено. Лотар, придерживаясь за наросты на спине паука, встал ему на плечи.
— Поднимайся, только не резко.
Легко и плавно, как во сне, Сухмет поднял его вверх.
Перед Лотаром оказалось несколько очень острых и толстых шипов, но они уже были изогнуты вверх, и в эти крюки можно было поставить ногу. Поработав минут десять, несколько раз чуть не сорвавшись вниз, Лотар оказался-таки на спине чудовища.
Почти перед ним виднелись три раны, которые он нанёс Чунду. Из них вытекала жёлтая кровь чудовища, застывшая в тяжёлые, липкие, отвратительно пахнущие комки. В средней ране ещё торчал гвоздь, но теперь он был изогнут, словно кто-то бил по нему сбоку. Гвоздь в дальней от головы ране по шляпку ушёл в паука, но Лотар понял, что и он изогнут штопором. Гвинеда в передней ране не было.
— Он согнул наши гвозди, как булавки.
— Ты не мог видеть, потому что был тогда без сознания… — подал голос Сухмет. — Когда он уже умирал, он стал кататься по земле, чтобы освободиться от этих штырей.
— Он не мог изувечить Гвинед? — спросил Лотар, хотя знал ответ.
Сухмет не ответил. Он отошёл на несколько шагов и сделал вид, что смотрит на стервятников.
Лотар и сам понимал, что поза его выглядит не очень-то героической — он согнулся в пояснице, как радикулитная старуха, а ноги и руки его едва удерживали тело. При каждом движении он кололся об шипы Чунду, и это делало его ещё более неловким. Но он освободил правую руку и мог, вероятно, нанести несколько сильных ударов.
— Кинь сюда секиру.
Сухмет вытащил из-за спины потерявшую всякий вид боевого оружия, больше похожую на топор дровосека, секиру и подбросил её так, чтобы она упала перед Лотаром.
Лотар подобрался поближе к передней ране, поднял секиру и, как ему казалось, довольно сильно опустил её вниз.
Иззубренное остриё даже не поцарапало броню гигантского демона и отскочило вбок, да так, что у Лотара чуть не вылетела из сустава рука. Он зашипел от боли, встал на колючие наросты поудобнее, взял секиру в обе руки и снова рубанул. На этот раз секира не отлетела, а немного смяла под собой хитин. Когда Лотар её поднял, радуясь своей удаче, он обнаружил царапину глубиной в одну пятидесятую дюйма.
— Может, всё-таки я доделаю? — спросил снизу Сухмет.
— Как ты можешь доделать, если я ещё и не начинал?
Сухмет вздохнул.
Лотар принялся рубить как сумасшедший. Временами, когда ему становилось очень уж тяжело, он откладывал секиру в сторону, осторожно садился на колючки и отдыхал, поглядывая на небо. В один из таких перерывов Сухмет принёс ему флягу с водой и забросил почти в руки. Лотар глотнул холодной воды и почувствовал себя получше.
Солнце поднялось уже выше самых высоких пиков, когда ему удалось прорубить мощный, в палец толщиной, панцирь паука в том месте, где должен был находиться Гвинед. Из прорубленной дыры ударил фонтан такой мерзкой слизи, что Лотар едва не сорвался, отпрянув от неё. Но слизь кончилась, а меча, видно, не обнаружил.
Содрогаясь от омерзения, Лотар запустил в рану палец и попробовал нащупать хоть что-то твёрдое, похожее на дружескую рукоять своего меча. Но ничего не было.
— Сухмет, а меч не мог улететь куда-нибудь в сторону, пока Чунду топтался по камням?
— Не знаю. В любом случае мы его найдём.
Лотар снова принялся рубить, расширяя рану, пытаясь сделать её глубже. Больше всего он злился сейчас на то, что не может посмотреть в Чунду магическим взглядом. Он знал, что это сейчас так же невозможно, как паралитику участвовать в битве. У него не хватило бы сил даже на то, чтобы сосредоточиться как следует. И ещё он злился, что секира была такой тупой, такой иззубренной, такой неловкой…
Внезапно он услышал вместо привычного уже чавканья лёгкий, едва ли не музыкальный звон. Это было так неожиданно, что Лотар вздрогнул. Он отложил секиру, запустил вниз, в лужу отвратительной плоти, руку и кончиками пальцев нащупал навершье своего оружия. Схватить меч получше не получалось, потому что пальцы скользили, но он запустил вниз вторую руку, балансируя на занывших от уколов коленях, зажал меч с двух сторон, потянул его вверх, и… Твёрдый, скользкий шарик подался на дюйм, если не больше, прежде чем выскользнул из уставших рук.
Лотар, не обращая внимания на грязь, капавшую с рук, вытер пот со лба, снова взялся за меч, уже уверенней, потянул и…
Гвинед, неповреждённый и почти неиспачканный, блестящий, как всегда, вылетел из внутренностей Чунду, словно сам с охотой освободился из заточения!
Лотар хотел было поцеловать клинок, но его остановил предостерегающий крик Сухмета, который кудахтал от радости внизу. Тогда Лотар прижался к стали лбом, словно вбирая в себя непобедимую силу и грозную радость своего оружия.
Спускаться было едва ли не труднее, чем подниматься. Когда Лотар в конце концов тупо, как мешок, свалился на камни, ему показалось, что он вывихнул себе лодыжку. Но он всё равно был счастлив, потому что Гвинед, ясный и весёлый, как солнечный свет, горел у него в руке, и разжать руку Лотара не заставили бы никакие силы в мире.
Глава 10
В ту ночь они спали очень крепко. Легли рано, едва солнышко закатилось в дымку, окутавшую западные горы, и проспали до самого рассвета. Лотар знал, что Сухмета даже после двух бессонных суток не застанет врасплох и горная змейка, не говоря уж о чём-то более серьёзном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
