рядом мелкие фиолетовые бутоны.
— Это невозможно… — едва слышно шепчет девушка и направляется к цветам.
Что она видит?
Я не успеваю задать вопрос, не то что остановить Габриэллу, как низкий пугающий голос застаёт врасплох не только её, но и меня:
— Вам помочь?
Я оборачиваюсь: перед нами высокий крепкий мужчина. Садовник смотрит на нас подозрительно, словно мы совершили какое-то преступление.
— Покажите свои куар-коды.
— Что-то случилось? — как можно мягче спрашиваю я. — Или охранник с проходной вас не предупредил?
В то же мгновение лицо мужчины растягивается от приторной улыбки.
— Наслаждайтесь красотой, — советует он и добавляет таинственно: — И свободой.
Я не свожу с него взгляда, пока он не исчезает в зарослях так же быстро, как появился, и обращаюсь к девушке шёпотом:
— Всё в порядке?
— Что это за цветы?
Вытянутый бутон с изящными узорами на лепестках. Подумав пару секунд, я говорю:
— Фацелия.
— У вас чтут фацелию? Раз выращивают здесь?
— На самом деле он мало кого интересует, — признаюсь я. — За сорок лет до Реньювинга на планете появилось много фиолетовых цветов, таких, как эти. В день, когда последняя группа людей покидала планету, фацелии было уже так много, что фиолетовые поляны прямо среди города можно было заметить сверху. У многих людей они вызывали аллергию. Так что здесь его выращивают только чтобы сохранить как вид.
Габи облегчённо выдыхает. Она с трепетностью касается лепестка, и вдруг её взгляд становится стеклянным. Она смотрит сквозь фиолетовые бутоны, словно потеряла связь с реальностью, как будто внезапно оказалась в какой-то другой действительности…
— Всё в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я, легонько встряхивая её за плечо.
Почему он ей так важен?.. Девушка переводит взгляд с цветка на меня. В её глазах отражается настоящая паника, и меня пронзает сумасшедшая догадка.
— Ты когда-нибудь видела его прежде?
Мгновения раздумий и затравленного взгляда девушки достаточно, чтобы я понял, что она пытается придумать правдоподобный ответ.
— Нет. Никогда. У меня на него тоже аллергия.
Не учитывая нарушения логики, Габриэлла ещё и неправильно ставит ударение: почти уверен, что она впервые произносит слово «аллергия». Она что, пытается меня обмануть?
Это забавно. Я не сдерживаю улыбки, и девушка спрашивает:
— Что случилось?
Причём её глаза выдают страх. Я пристально смотрю на неё, и она отводит взгляд. Если все эдемы такие же, как Габриэлла, то лгать они не умеют.
Мы заходим в лифт, и я молчу, потому что здесь довольно много людей.
Признаться, что я понимаю, как важен Габриэлле этот цветок? Или не стоит?
— Сегодня можно увидеть даже беременных артификов, — сообщает подруге девушка, когда они входят в лифт. — Нам девятый, пожалуйста, — обращается она ко мне, ослепительно улыбаясь и стреляя глазами, и я нажимаю на кнопку, про себя думая, как не вовремя они появились.
Я чувствую на себе взгляд уже обеих девушек и слышу их кокетливые смешки, но сам замечаю лишь то, как сосредоточенно смотрит перед собой Габриэлла, внимательно вслушиваясь, когда девушки начинают щебетать между собой.
— Все уже привыкли, что люди живут с роботами, но ещё и рожать детей — это что-то новое, — ворчливо произносит вторая девушка, в то время как землянка переводит на меня растерянный взгляд с невысказанным вопросом.
— Ты только что прилетела с планеты? — усмехаясь, спрашивает другая девушка, а я чувствую, как вздрагивает при этих словах Габи. — Это уже давно не новость.
— Знаешь, моим родителям не так легко попасть сюда, на выставку, как твоим, — тихо упрекает девушка и смущённо поглядывает на нас. — Они живут в Кольце Эмили.
Как только лифт останавливается, и все, кто был в нём, выходят на этаж, словно не задумываясь ни на мгновение, Габриэлла уверенным шагом идёт за девушками, и я теряюсь от неожиданности. Но уже в следующую секунду мягко беру девушку под локоть, останавливая.
— Мы не идём туда? — спрашивает она удивлённо, словно только заметила, что я не собирался выходить из лифта. — Я хочу посмотреть, — тихо говорит девушка.
Совершенно уверен, что к такому она не готова.
— У меня странное… чувство, — медленно, будто подбирая слова, произносит она.
Озадаченный её задумчивостью, я отпускаю Габриэллу и выхожу за ней из лифта именно в тот момент, когда двери закрываются.
— Покажи мне, — просит она так же, как в тот раз, когда хотела узнать, что на станции говорят о людях, оставшихся на планете. Но она не понимает, о чём просит.
Чтобы выжить на Тальпе, ей придётся стать сильнее. И то, что она увидит здесь, — не самое страшное из того, что её ждёт.
— Не больше пяти минут, — соглашаюсь неохотно, но Габи уже входит в зал.
Части тел, облачённые в металл, блестят в витринах, искусственные органы плавают в огромных банках, окружённых тысячами проводов…
Лицо Габриэллы, вытянутое от ужаса, бледнеет и становится непривычно тусклым. К счастью, здесь совсем мало людей, а те, кто пришёл, слишком увлечены новинками, так что им не до нас.
Я был прав: Габриэлла не готова к такому зрелищу.
— Идём, — я крепко беру девушку за руку и уверен, в другое время она бы смущённо отпрянула, но её горячая ладонь безвольно замирает в моей.
— Что это? — шепчет она.
— Искусственные органы, — признаюсь, собираясь увести отсюда Габи, но её слова заставляют меня остановиться:
— Что это, там?
Я слежу за её взглядом и вдруг понимаю, что девушка смотрит не на банки и витрины перед нами, её взгляд направлен в самый дальний угол зала, где за стеклом, между макетами двух человеческих фигур, в полупрозрачном шаре виднеется тело малыша…
— Кто это, Дэннис? — шепчет Габриэлла, не сводя взгляда с подобия людей за стеклом. — Что это такое?..
Я лишь отчасти могу представить, что её пугает, но вдруг по щеке девушки течёт слеза, и она… чёрная.
— Габриэлла… — в моём голосе звучит паника, и землянка как будто пробуждается ото сна.
Она поспешно касается щеки,
