Потому, вместо попыток увернуться, я с максимальным ускорением стал прорываться сквозь вязкий кисель воздуха к засевшим в лесополосе пулеметчикам… Каково же было мое удивление, когда вместо затаившихся в чащобе стрелков, я обнаружил среди переплетения коряг лесополосы лишь торчащие из земли турели с автономными пулеметными стволами — точно такими же, кстати, как крепились под брюхом у ботовских дронов.
Пока я превращал шпорой в груды металлолома обнаруженные пулеметные точки, в круг читерской подсветки Рыбьего глаза попала часть таинственной территории за лесополосой, обозначенная на карте пресловутым Местом Силы Зактунков. И это оказалось выходящее к поверхности земли крупное месторождение нодия, с шикарной россыпью сверкающих в лунном свете кристаллов-модификаторов. Настоящие несметное богатство. Однако в глубине души чего-то примерно такого от места силы серых я и ожидал, потому оказался не очень-то впечатлен увиденным, даже, пожалуй, слегка разочарован легко угадываемой прозаичности таинственного места силы.
Разворотив шпорой последний шестой пулеметный ствол, я прервал ненадолго ускорение рывка, чтобы, вернувшись в режим обыденного течения времени, сперва позаботиться о раненных друзьях, и уже потом, вернувшись, продолжить исследование Места Силы Зактунков.
Еще выбираясь из каряг лесополосы я увидел: как одна из неподвижно лежащих на серой земле фигур стала вдруг истончаться и через считанные мгновенье окончательно рассыпалась конечным прахом.
Я со всех ног бросился к друзьям. И, когда примерно на половине дистанции тела друзей попали наконец в пятно серой подсветки, я узнал, что первым не дождавшимся мой помощи товарищем оказался бедняга Жаба. Лежащий рядом с ним Скунс, несмотря на залитые кровью грудь и лицо, еще дышал, частые ритмичные колебания его грудной клетки были хорошо заметны даже за полсотни метров. А вот разметавшаяся поодаль Белка, судя по чернильным пятнам неотвратимо разрастающимся на бледной, как мел, коже рук и лица, увы тоже, походу, отбегала свое.
Когда я подбежал, тело подруги с тихим шелестом осело облачком графитовой пыли.
— Да как так-то! — простонал я в ночи. — Белка, у нас только все наладилось… И где теперь тебя искать?!
— Не смо… вытащи… извин… — глотая окончания слов, рядом пробулькал очнувшийся вдруг Скунс.
Рухнув на колени в лужу крови вокруг головы последнего цепляющегося за жизнь товарища, я прошептал:
— Ну ты то хоть, дружище, не бросишь меня?
— Пост… юсь… — по слогам выплюнул слово, вперемешку с пригоршней крови, крестник. И попытался улыбнуться. От чего его кровавя маска стала еще страшнее.
Я дернулся было приподнять страдальцу голову, но мою раненую левую руку тут же прострелила молния боли, и она обратно бесполезной плетью повисла вдоль тела. Тревожить же едва живого человека одной правой рукой я не рискнул.
— Ты ж, ведь, у нас не абы кто, а целитель! Тебе и карты в руки, — зачастил я, пытаясь за показной бравадой скрыть свои мрачные догадки, о шансах на выживание совсем плохого Скунса. — Говори, что мне нужно делать. Я все могу. И даже одной рукой справлюсь. Обещаю!
— Не… смо… жешь, — в три захода выдохнул крестник. — Тольк… сам.
— Да какое, нахрен, сам?! — возмутился я. — На тебя ж смотреть даже больно! Места живого нет!
— Тольк… дож… ись… мя… — пробулькал в ответ умирающий, и через мгновенье его тело исчезло в густом молочном облаке активировавшегося убежища.
На миг пахнуло кисляком, но плотный туман развеялся так же стремительно, как только что появился.
— Ну, млять, зашибись повоевали! — я в сердцах врезал кулаком по окровавленной земле. — Двое на перерождение, а третий в убежище, хрен знает на сколько, свалил!
От мрачных мыслей, к счастью, меня почти сразу же отвлекла подмеченная краем глаза подозрительная суета за спиной. Обернувшись, я увидел в круге серой подсветки Рыбьего глаза с десяток проклятых с гаррчитами, широкими скачками бесшумно несущихся в мою сторону.
Странно, ведь действие Лунного пламени только-только началось, и под скрытом Дара они не должны меня видеть, — мелькнуло в голове искреннее удивление.
Но в следующе мгновенье взгляд зацепился за энергично принюхивающиеся носы проклятых, и загадка тут же разрешилась сама собой — ублюдки бежали на запах крови.
— Ну, суки, ща вы мне за все ответите, — прошипел я и, активировав рывок, плавным движением перетек с колен обратно на ноги.
Окружающий воздух привычно уплотнился до тягучего киселя, в котором почти добежавшие до меня враги превратились в неповоротливых черепах. Я же в этой сковывающей движения слабаков патоке чувствовал себя, как рыба в воде.
Хищно ухмыльнувшись, я призвал в здоровую руку шпору и шагнул навстречу врагам…
Интерлюдия 6
В этот раз все сразу пошло наперекосяк.
Очнувшаяся после смерти в молочном мареве кисляка Белка, вместо стандартного душевного разговора с хранителем и последующего самостоятельного выбора точки возрождения, неожиданно получила стартовавшую тут же перед глазами ускоренную перемотку простыни текущих статов, окончание просмотра которых послужило сигналом для разрушения тумана порывом ветра.
Вот так, нежданно-негаданно, и случилось навязанное игроку возрождения в каком-то залитом искусственным светом подземном бункере. Еще здесь сверху беспрерывно раздавался неприятный скребущий звук, от которого у пленницы мороз побежал по спине. И накатившее, с последними клочьями быстро исчезающего тумана, следом за испугом раздражение девушка выплеснула в злом крике:
— Хранитель, млять! Это че еще, нахрен, за подстава?! Ты куда меня…
— О! Еще одна нарисовалась, — перебил ее предъяву раздавшийся сзади голос заклятой подруги.
— Слеза? — обернувшись, Белка еще больше изумилась, увидев на старом потертом диване рядом с соперницей еще и Жабу. — И ты тоже здесь? Но как?.. Почему?!
— А я знаю, — зло буркнул Жаба в ответ.
— Не наезжай на парня, сисястая. Он появился здесь всего за минуту перед тобой.
— Завидуй молча, сука! — фыркнула Белка, забывая тут же обо всем на свете, кроме сведения старых счетов с заклятой подругой. — Да, у меня нормальная грудь, которая, представь себе, нравится мужикам. А чтобы рассмотреть твои жалкие прыщики, нужна отменная оптика. Наверное, поэтому ты всюду таскаешь с собой подзорную трубу, для маскировки пришпиленную к винтовке.
— Ах ты ж, млять! — Слеза подорвалась с дивана с очевидным намерением вцепиться обидчице в горло.
Но Белка, ничуть не уступающая сопернице уровнем развития, вовремя среагировала на бросок, подставив под скрюченные пальцы подруги, вместо шеи, левое плечо, правой же рукой она, в ответку, вцепилась брюнетке в волосы. В итоге разборка серьезных игроков переросла в банальную женскую свару, с царапаньем, и тасканием соперницы за волосы.
— Удавлю, мразь!
— Да щас! Удавилка еще не выросла!
— Признавайся, сука, в штаны мужику моему совала уже свои потные ладошки?
— Да пошла ты, овца! Я девушка свободная, и не перед кем отчитываться не собираюсь.
— Ах ты ж млять!..
— Сама такая!..
— Ну-ка пусти, сука!..
— Сама — сука!..
— Уууууу!..
— Аааааа!..
— Не, ну вы нашли, конечно, время, — рискнул подать голос Жаба.
О чем через секунду сильно пожалел.
— Слышь ты, ушлепок, — Слеза отпихнула отвлекшуюся на парня неуступчивую соперницу и тут же насела на гораздо более слабого игрока. — Ну-ка, че ты там рассказать-то мне хотел, про шашни сучки этой с Рихтовщиком?
— Ничего, — пожал плечами Жаба. Но, перехватив разъяренный взгляд командирши, невольно вздрогнул, и поторопился пояснить: — Слеза, да ты ж не спрашивала меня ни о чем таком.
— А теперь, считай, спросила! Ну?! — разъяренная девушка нависла над парнем, как удав над кроликом.
Белка же, подкравшись к сопернице сзади и выглянув из-за ее плеча, заговорщицки подмигнула бедолаге и с лучезарной улыбкой провела большим пальцем по своему горлу, красноречиво намекая на возможные весьма трагические последствия для некоторых неосмотрительно говорливых болтунов.
