вернуться. Думаю, Рим ему уже надоел.
– О, нет, аргумент слабый. Рим не может надоесть. – И Озмонд снова начал прогуливаться по гостиной. – Но время есть. Поездка в Англию – неплохая идея. Если бы не опасение встретить там твоего кузена, я попытался бы уговорить тебя.
– Вполне возможно, что ты не встретишь там моего кузена, – сказала Изабелла.
– Хотелось бы быть уверенным. С другой стороны, мне хотелось бы увидеть его дом, о котором ты когда-то так много мне рассказывала. Как ты его называешь? Гарденкорт? Должно быть, очаровательное место. И к тому же, как ты знаешь, я чту память твоего дяди. Своими рассказами о нем ты произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне хотелось бы посмотреть, где он жил и умер. Однако это не главное. Твой друг был прав – Пэнси должна увидеть Англию.
– Не сомневаюсь, что она ей понравится, – заметила Изабелла.
– Но ждать долго. Осень еще далеко, – продолжил Озмонд. – И в то же время существуют вещи, которые гораздо более нас касаются. Скажи-ка, ты что, считаешь меня непомерно гордым? – вдруг спросил он.
– Я считаю тебя очень странным.
– Ты меня не понимаешь.
– Увы, нет – даже когда ты меня оскорбляешь.
– Я тебя не оскорбляю. Я на это не способен. Я просто упоминаю определенные факты, и, если разговор о них причиняет тебе боль, в том нет моей вины. А один из фактов заключается в том, что все это в твоих руках.
– Ты снова о лорде Уорбартоне? – спросила Изабелла. – Я очень устала слышать его имя.
– Ты еще много раз услышишь его, пока мы покончим с этим делом.
И вдруг Изабелла почувствовала, как боль отпустила ее, – ей стало вдруг все безразлично. Он падал все ниже и ниже в ее глазах – и у нее просто голова от этого кружилась, но что с того? Он был слишком странным, слишком «другим» и больше не мог задеть ее. Его поведение было столь отвратительным, что Изабелле стало любопытно, как сам-то он оценивал себя.
– Так тебе нечего больше сказать мне? Или я ошибаюсь? – спросила Изабелла. – Ну а мне хотелось бы услышать, в чем ты меня обвиняешь.
– В том, что ты отговариваешь Пэнси выйти замуж за Уорбартона. Разве это не ясно?
– Наоборот, я очень заинтересована в этом. Я уже говорила тебе, и когда ты сказал, что рассчитываешь на меня – кажется, ты именно так сказал? – я приняла на себя некие обязательства. Это было довольно глупо с моей стороны – но я сделала это.
– Ты притворялась, даже сделала вид, будто тебе не хочется вмешиваться в это дело, – чтобы я доверился тебе. А затем стала хитроумно убирать его с дороги.
– Кажется, я тебя поняла, – сказала Изабелла.
– Где то письмо, которое он должен был прислать мне? – спросил ее муж.
– Понятия не имею. Я его не спрашивала.
– Ты не дала лорду послать его, – заявил Озмонд.
Изабелла медленно поднялась и гордо выпрямилась – в своем белом плаще-накидке, укрывавшем ее с головы до ног, она вся выражала Презрение, а оно, как известно, ближайший родственник Жалости…
– Боже мой, Озмонд, ты ли это? Ты, который был так прекрасен? – уронила она.
– Я никогда не был для тебя прекрасным! Ты всегда поступала так, как хотела. Ты тайно убрала лорда с дороги, а меня поставила в такое положение, в котором тебе угодно было меня видеть, – в положение человека, который надеялся выдать дочь за аристократа и потерпел поражение.
– Пэнси равнодушна к нему. Она очень рада, что лорд уехал! – сказала Изабелла.
– Это не имеет никакого отношения к делу.
– И лорд равнодушен к Пэнси.
– Неправда! Ты говорила мне обратное! Не знаю, почему ты захотела восторжествовать надо мной именно в этом вопросе. Могла бы выбрать любой другой. Мне кажется, что я не позволял себе быть дерзким и многое воспринимал как само собой разумеющееся. Я был очень скромен. Идея принадлежала не мне! Лорд начал выражать свою симпатию к Пэнси еще до того, как я подумал об этом. И я все поручил тебе.
– Да, ты был рад все свалить на меня. Теперь тебе придется заботиться обо всем самому.
Озмонд некоторое время молча смотрел на жену, потом отвернулся.
– Я думал, ты любишь мою дочь.
– Да, и чем дальше, тем больше.
– Твоя любовь не безгранична. Впрочем, это вполне естественно.
– Это все, что ты хотел сказать мне? – спросила Изабелла, взяв с одного из столов свечу.
– Ты удовлетворена? Я достаточно разочарован?
– Не думаю, что ты слишком разочарован. У тебя осталась лазейка.
– Дело не во мне. Главное, что у Пэнси все же остался шанс попасть в высшее общество.
– Бедняжка Пэнси! – вздохнула Изабелла и со свечой в руке двинулась вон из гостиной.
Глава 47
Изабелла узнала о приезде в Рим Каспара Гудвуда от Генриетты Стэкпол – это произошло через три дня после отъезда лорда Уорбартона, а этому событию предшествовало еще одно, небезразличное для Изабеллы – мадам Мерль временно покинула Рим и отправилась в Неаполь погостить у подруги, счастливой обладательницы виллы в Посилиппо. Мадам Мерль постепенно перестала содействовать счастью Изабеллы, которая наконец стала задумываться, не является ли эта самая здравомыслящая женщина в мире и самой опасной. Иногда по ночам перед ней возникали странные видения. Окутанные дымкой, так, что она едва могла их различить, перед ней проносились Озмонд и мадам Мерль. Изабелле стало казаться, что та не была с ней до конца откровенна и утаивала нечто важное. Ее воображение стремилось распознать, что это, но все заканчивалось приступом непонятного страха; поэтому когда мадам Мерль уезжала из Рима, Изабелла испытывала облегчение.
Итак, она узнала от мисс Стэкпол, что Каспар Гудвуд приехал в Европу – та написала ей об этом сразу же, как только встретилась с молодым человеком. Сам он никогда не писал Изабелле, и ей казалось вполне вероятным, что он не захочет увидеться с ней. Их разговор перед тем, как она вышла замуж, свидетельствовал о полном разрыве – насколько Изабелла помнила, он сказал ей тогда, что они видятся в последний раз. С тех пор он являлся самым неприятным воспоминанием ее юности – единственным, которое неизменно причиняло боль.
Их встреча тогда была как столкновение двух кораблей среди бела дня – когда не было ни тумана, ни подводного течения, чем бы можно было объяснить происшедшее. И потому это ввергло Изабеллу в состояние шока. Изабелла была уверена, что искусно управляет штурвалом, – а судно Каспара врезалось в нос ее корабля, нанесло
