Даже еще до того, как началась Вторая мировая война, «военные цели» революции были сформулированы Сталиным на III Конгрессе Коминтерна в Москве, в мае 1938 г.: «Возрождение революционной деятельности в сколько-нибудь широком масштабе не будет возможным, пока нам не удастся использовать существующие противоречия между капиталистическими странами с тем, чтобы вовлечь их в вооруженный конфликт между собой… Любая война должна автоматически закончиться революцией. Основная работа наших партийных товарищей в иностранных государствах заключается, поэтому, в способствовании возникновению такого конфликта». Как заметит читатель, это было единственными провозглашенными «целями войны», неуклонно преследовавшимися в ходе последовавшего конфликта, «возникшего» с помощью пакта Сталина с Гитлером. Западные руководители, изменив своим собственным, ранее сделанным заявлениям о «целях войны» и отдав пол-Европы революции, обеспечили тем самым достижение в этом районе вышеуказанных «военных целей».
Каких «вождей» подарила революция выданным ей, как добыча, восточно-европейским государствам в 1945 году? Здесь вновь представляется возможность проверить личность стоявшей за революцией направляющей силы. Ее выбор был свободным: не было никакой необходимости для революции навязывать дюжине отданных ей стран еврейские правительства, если это не было сознательной политикой. В советизированной Польше американский посол Артур Блисс Лейн отметил преобладание евреев, многих из них даже не из Польши, на ключевых должностях аппарата террора.
Посетивший Польшу депутат английского парламента майор Тафтон Бимиш писал: «Многие из наиболее влиятельных, коммунистов в восточной Европе — евреи… Я был удивлен, убедившись, какой большой процент евреев служит в тайной полиции».
В советизированной Венгрии террорист 1919 года Магиас Ракоши (он же по одним данным Розенкранц, по другим — Рот, родом из Югославии) вернулся в 1945 году в качестве премьера, разумеется под зашитой красной армии. Восемь лет спустя (1953) агентство печати Ассошиэйтед Пресс сообщало, что «90 процентов высших руководителей венгерского коммунистического режима — евреи, включая премьера Матиаса Ракоши»; лондонский «Таймс» писал в том же году, что кабинет Ракоши был «преобладающе еврейским»; журнал «Тайм» в Нью-Йорке писал о «главным образом еврейском (90 % на высших ступенях) правительстве коммунистического премьера Матиаса Ракоши, который сам тоже еврей». Как и во всех других коммунистических странах, наступление на христианство началось в Венгрии с заключения в тюрьму высших священнослужителей. Наибольшее внимание внешнего мира привлек процесс венгерского кардинала Миндсенти, обвиненного в государственной измене. О вдохновителях процесса нетрудно было догадаться, прочтя в 1949 году обращение к мировому еврейству «Центрального бюро евреев в Венгрии, Венгерской сионистской организации и венгерской секции Всемирного Еврейского Конгресса», в котором говорилось: «Венгерские евреи с большим удовлетворением узнали об аресте кардинала Миндсенти. Этим актом венгерское правительство отправило главу банды погромщиков… в заслуженное им место».
О советизированной Чехословакии лондонский журнал «Нью Стейтсмен» (источник, заслуживающий доверия в данном вопросе) писал через 7 лет по окончании войны (1952): «В Чехословакии, как и повсюду в центральной и юго-восточной Европе, как партийные интеллигенты, так и руководящие работники тайной полиции в значительной степени еврейского происхождения». О Румынии, «Нью-Йорк Геральд Трибюн» сообщал в 1953 г., через 8 лет после войны, что «Румыния, как и Венгрия, имеет вероятно наибольшее количество евреев в правительстве». Главной террористкой в Румынии была еврейка Анна Паукер, отец которой (раввин) и брат находились в Израиле. Это был один из интересных случаев описанных Хаимом Вейцманом разногласий в еврейских семьях в годы его детства между «революционным коммунизмом» и «революционным сионизмом» и только в одном этом вопросе. Мадам Паукер использовала свое положение, чтобы дать возможность отцу выехать в Израиль, несмотря на то, что (по словам брата) «партийная линия предписывает удерживать евреев в Румынии». От социологов, интересующихся сравнением методов революции с обычаями африканских дикарей, не ускользнет роль женщин в революциях; явно дававшаяся им сознательно, начиная с тех представительниц слабого пола, которые сидели за вязанием чулок вокруг гильотины, приветствуя восторженным ревом каждую катившуюся благородную голову. В советизированной восточной Германии режимом террора управляла некая фрау Хильда Беньямин, которую поставили сначала вице-президентом Верховного Суда, а затем министром юстиции. О «красной Хильде» даже западная печать не скрывает, что она была еврейка, как не было сомнений в варварском характере царившего при ней режима, причем даже лондонский «Таймс» не убоялся зайти далеко, охарактеризовав ее, как «наводящую ужас фрау Беньямин». В течение всего лишь двух лет почти 200.000 восточных немцев были осуждены по ее указаниям за «политические преступления», а сама она председательствовала на нескольких «показательных процессах» по советскому образцу против людей, обвинявшихся в таких преступлениях, как принадлежность к секте «свидетелей Иеговы». Население советизированной Германии насчитывало, согласно переписи 1946 года, 17.313.700 граждан, из них, если верить еврейским «оценкам», от 2-х до 4-х тысяч евреев. Этому ничтожному меньшинству, как писала иоганнесбургская газета «Зионист Рекорд» в 1950 г., «жизнь в восточной зоне принесла значительные улучшения. Немало из них занимают сегодня в правительстве и государственном аппарате высокие посты, которых ни один еврей не мог занимать когда-либо раньше в Германии, и которых они, несмотря на все разглагольствования о демократии, не могут даже сегодня достигнуть в Западной Германии. Несколько евреев занимают руководяшие должности в министерствах информации, промышленности и юстиции. Верховный судья в советском секторе Берлина — еврей, они же главные судьи в нескольких провинциях вне Берлина. В печати, как и в театре, значительное число евреев получили ответственные должности. Даже четырем тысячам евреев вероятно не удалось бы занять всех перечисленных руководяших должностей, а поэтому та же газета писала в другом номере, что «когда русские (!) оккупационные власти были организованы после войны, в советской администрация много евреев занимали кючевые посты и имели высокие звания. В их числе были евреи из России… прибывшие в Германию и Австрию в рядах Красной армии, а также евреи из стран, присоединенных к России за последние 10 лет, из балтийских стран Латвии и Литвы».
Тем самым мы доходим в этом повествовании до наших дней, а что еще остается, будет описано в заключительной главе. Когда революция распространялась в 1945 году на выданные ей Западом страны, в них повторялась история 1917-18 г.г. в России. Разразились талмудистская месть, и повсюду были установлены еврейские правительства, цели которых не вызывали сомнений. В последуюшие 8 лет не произошло существенных перемен, ни реальных, ни внешних. Все сделанное лишний раз подтвердило как природу революции и ее направляющей силы, так и талмудистские цели обеих.
Глава 43
СИОНИСТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
Революция распространилась на пол-Европы, услужливо открытой для нее западными союзниками; подобно змее, готовящейся к нападению, она высунула ядовитое жало дальше, к южным берегам Европы, через Средиземное море, в маленькую страну, именовавшуюся Палестиной. Деньги, снаряжение, транспорт и конвой были даны Западом; но революция поставила главное, что было необходимо для создания сионистского государства: народ для вторжения в него и оружие, обеспечившее верную победу.
Запад дал свое согласие, но в конечном итоге сионистское государство было детищем революции, осуществившей тем самым левитскую доктрину «возвращения». Ее вторжение в Европу и Аравию явились единственными «территориальными приобретениями» победителей во Второй мировой войне, в начале которой западные «премьеры-диктаторы» вторично в наши дни публично отказались от всяких завоеваний. Результатом этих двух вторжений стали два постоянных взрывчатых заряда новой войны — в разделенной Европе и разделенной надвое Палестине — которую в любой момент могут спровоцировать те, кто ожидает от третьей мировой войны своих собственных выгод.
Как помнит читатель, накануне Второй мировой войны сионизм в Палестине находился при последнем издыхании: английский же парламент пришел в 1933 году, убедившись на основании двадцатилетнего опыта, что реализация «еврейского национального очага» невозможна, к решению отказаться от невыполнимого «мандата» и убраться из Палестины после того, как будет обеспечено парламентарно-демократическое представительство всех партий в стране — арабов, евреев и всех прочих. Мы помним также, что радикальное изменение этой политики наступило, когда Черчилль после своего прихода к власти в 1940 году частным порядком известил Хаима Вейцмана, что он «полностью согласен» с сионистскими амбициями «создать после войны… в Палестине государстоо с тремя или четырьмя миллионами евреев»; об этом сообщает в своих записках сам Вейцман, и это его свидетельство до сих пор еще никем не было оспорено. Черчилль извесген тем, что он никогда не уставал выражать свое глубокое уважение парламентарной системе правления, однако в данном случае, будучи одним из ведущих политиков военного времени, он скрыто и совершенно произвольно игнорировал решения, принятые британской Палатой общин после детального обсуждения и дебатов. После этого читатель сопровождал д-ра Вейцмана в его поездках по Америке и помнит, как старания Черчилля «вооружить евреев», против чего энергично выступали все британские власти на местах, получили оттуда поддержку, благодаря «давлению» со стороны Вейцмана и его подручных.
