— Я провожу мисс Грейнджер, когда закончим, — Крейг деловито кивнул Сметвику, продолжая стучать ножом.
Гермиона почувствовала, что стук срезонировал с ее участившимся пульсом. Все ее тело срезонировало, пожалуй. Приятная дрожь прошла по киске. Ну нет же! Это Мунго! Они и дома могут, вообще-то! Но дело было в том, что последние дни они оба сильно выматывались, и им было не до секса. Что ж, расплата пришла.
Сметвик закрыл за собой дверь. Его гулкие шаги прозвучали по лестнице. И стихли. Ушел.
Гермиона вскинула голову, напряженно глядя на оборотня. Скабиор же, закончив с нарезкой, стал опускать кусочки корня по одному в котел, совершенно не обратив внимания на уход целителя. Один, два, три корешка исчезли в кипящей жидкости алого цвета. Зелье тут же вспыхнуло пурпурными искрами, на несколько секунд озарившими всю мансарду.
Гермиона сделала глубокий вдох в надежде, что сможет привести себя в порядок. Скабиор следил за реакцией зелья. Хмурился. Бордовая прядь вновь упала на глаза, и Гермионе безумно захотелось поправить ее привычным жестом. Коснуться его. Но нельзя! Иначе они тут явно не формулярами займутся. Она тоже уставилась на булькающее зелье, стоя рядом. Очень близко. Ее синяя министерская юбка почти касалась лимонной ткани. Гермиона опасливо глянула на него, занятого любимой работой.
Если бы… если бы только все повернулось иначе. И вот, допустим, она пришла бы сюда к Сметвику за документами и случайно встретила его в коридоре. Или в этой лаборатории. Такого… В этой мантии, с бордовой прядью. С отточенными движениями ножа. Боже! Если бы вся жизнь повернулась иначе, и Крейг никогда не стал бы Скабиором, а работал в Мунго штатным зельеваром, и Гермиона бы встретила его в коридоре, то… То все равно бы не смогла пройти мимо. Ее тянуло бы к нему в любом случае. И как все-таки хорошо, что они разминулись в школе!
Черт! Гермиона сглотнула. Внизу живота требовательно сжалось в предвкушении. Почему каждый раз одно и то же? Почему она не могла смотреть на него спокойно, каждый чертов раз глубоко внутри переживая свою потребность в нем?!
— Что, мисс Грейнджер, нравятся мужчины в форме? — ехидно оскалился Скабиор, полуобернувшись к ней и окинув её плотоядным взглядом. Он уже давно прекрасно учуял, что девчонка потекла, глядя на него.
Гермиона вспыхнула, вся залившись румянцем. Чертов оборотень! Надо отвлечь себя от его горящих глаз. И от губ. И от рук.
— Ты неправильно давишь скарабеев, — совсем по-школьному задрав нос, противно произнесла Герм тоном заучки, изо всех сил ухватившись за эту мысль. Она облокотилась на столешницу и указала ладонью на ступку.
— О, неужели? — едко протянул Скабиор и кинул в зелье несколько звездочек бадьяна. — Покажешь, как надо?
Гермиона испуганно оглянулась на дверь, привычно, на всякий случай, накинула на них чары Неслышимости и поудобнее встала за столешницей. Она не собиралась сдаваться вожделению. Только не в Мунго!
— Эванеско! — заставив «испорченных» скарабеев исчезнуть, Крейг издевательски скривил губы, жестом руки приглашая ведьму показать ему класс со ступкой.
Гермиона фыркнула с вызовом, решительно взяла тяжелый пестик и бросила в чашу ступки еще четыре тушки скарабеев. Сам же Скабиор остался стоять опасно близко, нависая над ней, с плотоядной улыбкой ожидал дальнейших действий девчонки.
Гермиона принялась осторожно работать тяжелым пестиком, вдумчиво вдалбливала, проворачивая самой головкой по дну чаши. Слагхорн учил ее делать именно так и всегда ставил в пример остальным членам клуба «слизней». Скарабеи толклись с тихим шелестом, самым громким звуком был только скребок пестика по дну.
Отвыкшая от зельеварения и подобной ручной работы, Гермиона вся раскраснелась и подула на непослушную прядь, упавшую на глаза. От того, как Скабиор хищно наблюдал за ее старательной работой с пестиком, Гермиону бросило в жар. Низ живота буквально пылал. Ни о каком облегчении и речи не шло.
Она замедлилась, дав себе несколько мгновений передышки. Пестик был все-таки весьма тяжелым, а чаша ступки большой, рассчитанной явно на массовое производство. Требовалось прилагать больше усилий, чтобы равномерно подавить скарабеев. И тут до нее дошло. О Мерлин, конечно, он специально ее заманил в эту щекотливую ситуацию. Не будут же они в самом деле делать это в Мунго? Нет, совсем невозможно. Здесь больные люди, и Сметвик только что ушел вниз…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Коллопортус! — услышала Гермиона голос Скабиора, но не стала отвлекаться от своей задачи. Запер дверь, значит.
Пестик ощущался в руке приятной тяжестью, подушечки чуть скользили по гладкой, отполированной поверхности камня… Она крепче сжала пальцы вокруг пестика, чтобы не выронить его из-за того, что ладони вдруг стали потными. Скользкими. Влажными.
Черт! Гермиона закусила губу, поймав вырвавшийся против воли стон. Конечно, ситуация между ног не улучшилась, она прямо-таки чувствовала, как этот «недоурок» заводил ее все больше и больше. О, влажными были не только ладони.
Не останавливаясь больше, она бросила мимолетный взгляд на лицо Крейга, который откровенно пялился на ее руку, крепко сжимающую пестик, очевидно, воображая на его месте совершенно другой агрегат. Светлая радужка уступала место зовущей тьме. Он был так близко… Гермиона быстро перевела взгляд на ступку, сбавив темп движений. Теперь пестик ходил в чаше медленно, со вкусом. Ударяясь о стенки чаши. Абсолютно вызывающе. Каждое движение пестиком вызывало внизу живота шквал приятных ощущений. Тянуло до одури. Тело мелко дрожало, утопая в упоительной затее. Для двоих. Заигравшись, Гермиона и сама не поняла, когда игра стала столь… обоюдоострой.
Вдруг Скабиор, не вытерпев, прижал Гермиону к столешнице. Она судорожно вдохнула, всей спиной ощущая его горячее дыхание. В волосах, собранных в пучок. На оголенной шее. Наконец-то! О, нет! Крейг, надо заметить, весьма недвусмысленно накрыл ее руку с пестиком ладонью и стал водить вместе с ней. Задницей она чувствовала его тело сквозь шуршащую мантию. И личную его заинтересованность в уроке, конечно. О, Мерлин!
— Мне больше нравится так, — выдохнул ей в волосы Крейг и ускорил движения, проходя по чаше с максимальным нажимом. Головка лишь скрежетала, проходясь по дну чаши, будто жаловалась на излишнее рвение любовничков.
Его кожа была такой горячей, что прохладный до того пестик очень быстро нагрелся в их руках. Боже! Гермиона, зажатая между столешницей и Скабиором, тихо заскулила от нахлынувших эмоций! Пришла с проверкой на свою голову! Нельзя! Это Мунго! Их могут застать. Но… все, что она могла поделать с собой, так это закрыть глаза и призывно прогнуться, отклячив задницу, еще крепче прижимаясь к телу Скабиора, совсем покоряясь ситуации. И желанию, потому что уже решительно не могла все это выносить.
Низ живота почти пылал, отчаянно требуя внимания. Спинным мозгом она ощутила, как ее движение вызвало в Скабиоре новый прилив возбуждения. Их правые руки еще оставались на сильно разогретом общими усилиями пестике, ее левая рука опиралась на столешницу, а его… медленно скользила по ее бедру, собирая ткань министерской юбки вверх. О, Мерлин, вновь взмолилась Гермиона, потерянная в ласкающих ощущениях. Выше, пожалуйста, только выше. Она запрокинула голову на его плечо, так и не открывая глаз.
Скабиор сосредоточил внимание на лице малышки, которая беззвучно шевелила раскрытыми, алыми, налившимися кровью губами. Выше. Хорошо, красавица. Он повел руку дальше, скользя по гладкой раскаленной коже бедра, пока не встретил на своем пути сопротивление другой ткани. Очень сильно влажной.
Он даже на несколько секунд забыл про игру с пестиком, потому что его собственный член больно дернулся во вдруг ставших слишком неудобными брюках. Змееподобным движением Скабиор прокрался в ее трусики, властно накрыв ладонью лобок. А потом, не давая Гермионе опомниться, ввел два пальца, которые скользнули в зовущую глубину без малейшего сопротивления. Девчонка была дивно мокрой и уже совсем готовой. Она застонала, сильно сжав его пальцы, не желая отпускать столь долгожданное их появление. Самыми подушечками Скаб провел по тому самому месту внутри, вызвав у нее протяжный стон. Гермиона выгнулась, сильно прижавшись к его груди, вновь закинула голову на плечо, вновь беззвучно умоляя его продолжить. Ласковое тепло затопило ее тело.
