Катер мчался на восток. Катя пересела. Подальше от Ротгара. Эльф не стал препятствовать, только усмехнулся.
Теперь Катя видела уже не затылок Карины, а ее безукоризненный профиль, украшенный большими зеркальными очками.
Карина на Катю даже не взглянула. Хотя, может, и взглянула – глаз под очками не разглядишь. Их прошлую встречу (когда Катя, при активном участии Хищника, не позволила увезти Диму) не назовешь дружеской. Но сейчас, искоса разглядывая непроницаемое лицо Карины, Катя обнаружила, что испытывает к ней двойственные чувства. Все-таки когда-то они, как полагала Катя, были почти подругами. Карина помогала ей, так сказать, делать карьеру, опекала и все такое… Однако эльфийка уже дважды предавала ее, да к тому же, как недавно выяснилось, зачаровала и соблазнила Димку…
По логике вещей, Катя должна была ее ненавидеть. Но ненависти не было. Вот если бы Катины чувства к Диме были более глубокими… Или хотя бы более пылкими…
Катер повернул к берегу, вернее, к небольшой пристани, где около причала сверкала металлом и лаком небольшая, но очень симпатичная яхточка.
Ловко подрулив к берегу, Карина сбросила скорость, передала штурвал Ротгару и спрыгнула на пирс.
Обмен произошел так быстро, что Катя не успела даже подумать о том, чтобы последовать за Кариной.
Пара секунд – и катер уже отошел от причала.
– Столик закажи,– крикнул Карине Ротгар.
– Когда тебя ждать?
– Часа через три.
Карина хотела спросить, на сколько персон, но вовремя удержалась. Всё, что требуется, Ротгар скажет сам.
Но он больше ничего не сказал. Кивнул на прощание и повел катер в море.
Карина вздохнула. Ей было по-прежнему жалко Катю. Но себя, как и прежде, она жалела намного больше.
* * *
Ротгар уверенно вел катер вдоль фьорда, в сторону моря. Прочь от города. Набережные сменились высокими скалистыми берегами, поросшими редким сосновым лесом. Потрясающе красивые места… Но Кате было не до любования природой. Она мучительно пыталась найти способ выпутаться из этой безнадежной ситуации. Украсть у Ротгара пистолет? Треснуть его чем-нибудь по голове и связать?
Ротгар поймал ее взгляд и дружелюбно подмигнул. Он будто читал ее мысли. А может быть, просто прыгнуть за борт?
«Как я могла хоть на мгновение поверить Ротгару? – в отчаянии думала Катя.– Разумеется, он не откажется от своих планов. Завезет в укромное место, изнасилует и убьет. И никто не поможет! Тролли просто не успеют. Баньши…»
Катя попробовала позвать баньши, но призрак не отзывался – или совсем развоплотился, или затаился. Зато отреагировал Ротгар.
– Даже не пытайся.
– Вы о чем? – изобразила наивность Катя.
– Кого бы ты ни звала, он тебя не услышит. А услышит – тем хуже для него.
Стокгольм скрылся из виду. Фьорд становился все шире. Катер шел мимо архипелага скалистых островков. Медленно и величаво, встречным курсом, проплыл паром. Эх, оказаться бы там…
– Куда вы меня везете? – наконец не выдержала Катя.
Ротгар молча указал на одинокий островок, который поднимался из воды метрах в двухстах.
На островке когда-то жили люди. На вершине скалы, среди сосен, стояла полуразрушенная башня маяка. Внизу виднелись остатки деревянной пристани.
Катер повернул к берегу. Вскоре они причалили к пристани.
Ротгар помог Кате выбраться на берег и, не отпуская, повел по тропинке, куда-то наверх.
– Ты что, дрожишь? – спросил он.– Замерзла?
– Нет,– буркнула Катя.
– Ах, да – тебе страшно. Грубое насилие и насильственная смерть, да?
– Зачем вы издеваетесь?!
– Ладно, ладно, не кричи. Я же сказал, что хочу с тобой только побеседовать. Попробуй в это поверить.
Кате очень хотелось поверить Ротгару. Но получалось с трудом.
– Зачем тогда вы привезли меня на этот остров? Нельзя было побеседовать где-нибудь в городе?
– Нельзя,– ответил Ротгар, выходя на поляну на макушке скалы. Вся поляна была загромождена ледниковыми валунами. Над каменным хаосом высилась кирпичная башня маяка. Сид огляделся и направился по краю поляны к травянистому пригорку на опушке, освещенному приветливым утренним солнцем.
– Я привез тебя сюда, на остров,– продолжал он,– чтобы знать наверняка, что не притащу за собой свидетелей. Эти огры вездесущи, как тараканы.
– Почему тогда вы так уверены, что они не найдут и это место? – ехидно спросила Катя.– Они ведь вас уже находили два раза.
– Физиология,– Ротгар усмехнулся.– Воды как таковой огры не боятся, но впадают в панику, если у них под ногами нет твердой земли. Нужно очень постараться, чтобы заманить огра на корабль. Ведь если так случится, что корабль пойдет ко дну, то оказавшемуся на нем огру наверх не всплыть никогда. И будет он лежать на дне беспомощной тушкой, пока глубоководные рыбки не объедят мясо с его скелета. Но и после этого бедному огру ничего не светит. Никогда не обратятся в камень его бренные останки. И никогда не обретет покоя его сильный, но, между нами говоря, туповатый дух. Нет, сюда ограм не добраться. Дойти сюда по дну даже Хищнику воздуха не хватит.
Ротгар остановился, придирчиво рассмотрел холмик, уселся на траву и подставил лицо солнцу, зажмурился.
– Присаживайся,– предложил он, не открывая глаз.
– Зачем? – насторожилась Катя.
– Насладимся природой. Море, солнце, свежий воздух, ты и я…
– Вы же хотели поговорить?
– Не торопись. Давай посидим, полюбуемся природой. Здесь так хорошо. Послушай, о чем говорит ветер, как дышит земля… Посмотри на эти валуны – они молчат так выразительно…
Возразить на это было нечего, и Катя устроилась на кочке метрах в двух от эльфа.
Вид у Ротгара был совершенно безмятежный. Может, он и впрямь собирается только поговорить…
Шуршали насекомые, кричали чайки, северное солнце ласкало кожу.
– Как хорошо,– пробормотал Ротгар.– Может, это и есть жизнь, Катенька?
– А мне казалось, что вам нравится другое,– с вызовом произнесла Катя.
– Что именно?
– Стрельба, погони….
– Всему свое время.
– А какое время сейчас?
Ротгар лег на траву, закинул руки за голову.
– Время спокойных приятных разговоров и неторопливых размышлений. Время разгадывать загадки и искать ответы.
«И время делать ноги»,– подумала Катя. Прыгнуть в катер и – прощайте, господин Ротгар!
Подумала, но даже не шевельнулась. Понимала: эльф все равно успеет перехватить ее. А кроме того, Кате было любопытно: зачем ее сюда привезли? Что-что, а заинтриговать Ротгар умел.
Катя изучала окрестности. Почему Ротгар выбрал именно этот остров для разговора?
– Здесь столько валунов…– проговорила она.
– Согласно шведскому поверью,– сонным голосом отозвался Ротгар,– эти камни накидали огры.
– Зачем? – удивилась Катя.
– Считается, что огры, будучи нечистой силой, не переносят христианства. И увидев церковь, норовят ее раздолбать. А поскольку они очень тупы, то легко могли перепутать здешний маяк с колокольней. Да и с глазомером у них, видно, проблемы: как видишь, в маяк они так и не попали. Зато забросали камнями всю поляну.
– Чушь какая,– фыркнула Катя.– Точнее, это ваши расовые предрассудки. Во-первых, тролли – не нечистая сила. Во-вторых, они совсем не тупые!
– Тебе просто повезло,– снисходительно ответил эльф.– Ты общаешься с их, так сказать, элитой. Охотник – это совершенно особое создание, пользуясь современной терминологией,– продукт целенаправленного генетического отбора. А Скаллигрим – вообще уникум. Мутант, дитя мегаполиса…
Ротгар негромко рассмеялся и открыл глаза.
– Пожалуй, я пока не буду его трогать. По их меркам он довольно молод. Посмотрю, что из него вырастет. У него забавно устроены мозги. Совершенно не по-огрски. Быстро адаптируется, легко впитывает новую информацию. Для огра, конечно…
Ротгар мечтательно уставился в небо, такое же перламутрово-голубоватое, как и его глаза.
– Здешняя земля иной раз порождает удивительных существ. И среди людей тоже. Вот например, святой Олаф. Помню его очень хорошо. Чрезвычайно кровожадный был конунг, даже среди викингов выделялся свирепостью. Никакой святости, но… кое-какие магические способности. Вот тебе, Катенька, курьез: Олаф – сущий зверь, всю жизнь вел завоевательные войны, вдобавок – колдун. А его после смерти провозглашают святым. Да не просто святым, а святым покровителем Норвегии. За что, как ты думаешь?
– Не знаю.
– Он умел обращать огров в камень.
– И за это его объявили святым? – недоверчиво спросила Катя.– Колдуна?
– Того, кто изгоняет бесов именем Божьим, зовут не колдуном, а экзорцистом. Такой вот природный дар у Олафа обнаружился: скажет огру «умри» – и нет больше огра. Удобно?
