штатной корабельной артиллерии. Вольева активировала шесть штук, и они доложили о готовности через ее браслет; сейчас их иконки в виде черепов зловеще пульсировали. Машины покинули свои места и по паутине рельсов медленно перебрались из склада в меньший, переходной отсек, откуда отправились за борт «Ностальгии по бесконечности», превратившись, по сути, в роботизированный отряд канонерских лодок. Внешне артсистемы не походили друг на друга, разве что надписи на боках этих выходцев из ада были одинаковы.
Только две машины, релятивистские ракетометы, обладали некоторым функциональным сходством – как у моделей, призванных выполнять одну и ту же задачу, поставленную заказчиком перед разными конструкторскими бюро. Видом они слегка напоминали старинные гаубицы. На длинном стволе торчали десятки каких-то трубчатых обвесов и других похожих на раковые опухоли вспомогательных систем.
Остальные четыре орудия тоже не блистали особой красотой и включали в себя гамма-лучевой лазер (на порядок больший по размерам, чем соответствующая корабельная установка), суперсимметричный лучемет, кварковый дезинтегратор и пушку, стреляющую снарядами с начинкой из антиматерии.
Все это было куда слабее, чем то мятежное орудие – оно могло с легкостью уничтожить целую планету. Но Вольевой вовсе не хотелось больше видеть такие чудовища активированными рядом со своим кораблем. А еще, напомнила она себе, план заключается вовсе не в том, чтобы разрушить Цербер, а лишь в том, чтобы проколоть скорлупу этой планетки. Такая задача требует исключительно деликатного обращения с оружием.
– А теперь дай-ка что-нибудь такое, с чем даже новичок может справиться, – попросила Хоури, взволнованно топтавшаяся в арсенале перед окошком выдачи. – Только учти, игрушки нам ни к чему, оружие должно иметь приличную убойную силу.
– Лучевое или пулевое, госпожа?
– Если лучевое, то невысокой мощности. Мы же не хотим, чтобы Паскаль наделала дырок в корпусе корабля.
– Разумная предусмотрительность, госпожа. Не пожелаете ли присесть и подождать, пока я поищу что-нибудь соответствующее вашим пожеланиям?
– Если не возражаешь, то госпожа лучше постоит.
В арсенале Ану обслуживала гамма-копия личности, состоявшая лишь из простецкой голографической физиономии, спроецированной на высоте человеческого роста над прилавком с прорезью в крышке. Сначала Хоури разглядывала оружие, выставленное в застекленных пирамидах вдоль стен; на подсвеченных этикетках указывались принцип действия, дата выпуска, история применения и так далее. Это было удобно, и Хоури быстро выбрала для себя и Вольевой легкие электромагнитные пистолеты, стрелявшие иглами. Сходное по конструкции оружие использовалось в «Игре теней» на Йеллоустоне.
Поскольку Вольева довольно зловеще упомянула и о более тяжелом вооружении, то Хоури решила запастись и им, но выставленные образцы ее не удовлетворили. Она нашла лишь отличный скорострельный плазмобой, выпущенный века три назад, но ничуть не устаревший, причем система целенаведения с подпиткой от нервной системы стрелка́ делала это оружие исключительно удобным в ближнем бою. Когда Хоури взяла почти невесомый плазмобой в руки, ей показалось, будто она встретилась со старым другом. У него даже чехол был приятен на вид и на ощупь: черная крапчатая кожа лоснилась от масла, в окошках виднелись дисплеи и разъемы.
Это ружье вполне подходило Ане, но что взять для Вольевой? Она искала на пирамидах, сколько позволяла ситуация, то есть минут пять, и, хотя тут не было недостатка в оружии самого волнующего и даже потрясающего облика, того, что соответствовало ее замыслу, не нашлось.
И тогда Хоури обратилась к памяти арсенала. Ее уведомили, что существует порядка четырех миллионов образцов ручного огнестрельного оружия, изготовленных за двенадцать веков истории оружейной промышленности, от простейших кремневых аркебуз с раструбом на конце ствола до чрезвычайной сложности компактных систем, гарантирующих мгновенную аннигиляцию.
Однако даже это колоссальное собрание образцов оружия не исчерпывало потенциала боевого архива. Ведь он обладал еще и творческими способностями. Получив примерную спецификацию требуемого образца, архив разрабатывал его чертежи, комбинируя оптимальные характеристики уже существующих видов, пока не возникал новый концепт. Буквально через несколько минут после изготовления чертежа оружие могло быть синтезировано.
Когда все эти операции были проделаны (равно как и с пистолетом для Паскаль, который вообразила Хоури), крышка на прилавке отскочила, и на обитой фетром подставке из его глубин появились оба экземпляра, сверкающие ультрастерильностью и еще хранящие тепло закалки.
Хоури взяла пистолет, поглядела вдоль ствола, проверила балансировку, прошлась по настройкам параметров луча, доступ к которым открывался нажатием клавиши на рукоятке.
– Он вам очень идет, госпожа, – сказал боевой архив.
– Это не для меня, – ответила Хоури, пряча пистолет в карман.
Шесть артсистем, отобранных Вольевой, включили двигатели и разлетелись в разных направлениях от корабля, следуя сложными курсами к боевым позициям, с которых предстояло нанести удары под разными углами по точке будущего приземления «Плацдарма». А тот продолжал сокращать расстояние, отделяющее его от Цербера, одновременно непрерывно сбрасывая скорость. Вольева была почти уверена, что планета уже сообразила: к ней приближается объект искусственного происхождения и весьма внушительных размеров. Возможно, Цербер даже понял, что этот объект раньше был «Лореаном».
Где-то под корой, созданной механизмами, уже идут споры. Некоторые компоненты наверняка доказывают, что объект следует немедленно атаковать и что лучше ударить по приближающейся махине до того, как она станет реальной угрозой. Другие же звенья оборонительной системы призывают к осторожности, указывая, что объект еще весьма далек от Цербера и контратака должна быть мощной, дабы обеспечить полную аннигиляцию, прежде чем он сможет нанести удар, и что такая преждевременная демонстрация силы способна привлечь нежелательное внимание со стороны. Более того, могут утверждать пацифистски настроенные элементы, приближающийся объект пока не проявил никакой враждебности. Допустим, он даже не подозревает, что Цербер – искусственная планета. Вполне возможно, он только обнюхает ее и улетит по своим делам.
Вольевой не хотелось победы пацифистов. Она желала победы сторонникам мощного превентивного удара, и лучше бы это случилось немедленно. Она всем сердцем мечтала увидеть, как Цербер атакует и разделается с «Плацдармом». Хуже после этого не станет, как не стало хуже после расправы над зондами Силвеста. Вполне возможно, что привычка Цербера наносить контрудары – не та опасность вселенских масштабов, которую так хотела предотвратить Мадемуазель. Ведь до сих пор никто не проник вглубь планеты, не разобрался, что там к чему. Так что есть возможность признать свое поражение и отправиться по домам.
