Прилагая при сем дупликатные копии, как с полученных мною от турецких министров писем, так и с моих на оные ответов, имею честь ответствовать и на почтенное В. С. письмо от 17 числа сентября месяца, благодаря вам за повторение ваших в наставление мое советов, которым следуя в точности я совершенную свободу навигации нейтральных судов, хотя и к собственному нашему вреду и предосуждению в здешних местах военным действиям, ибо на задержанных во время разрыва 6 французских судах, нагруженных пшеницею, идущих из Воло в Константинополь, найдены турецкие письма и контракты, по которым шкиперы договорились с турками о перевозе султанского с румелийских берегов хлеба в столицу в султанские ж магазины, почему помянутый груз, яко не купленный никаким купцом нейтральной нации, но собственно султанский и следовало бы конфисковать по военным правам, однакож, по причине полученного мною от полномочного в Бухаресте министра Обрескова уведомления о новом четырехмесячном перемирии, отпущены французские суда свободно с грузом единственно только для избежания излишних затруднений, хотя обманы сами собою довольно изобличены.
Что же касается до повторяемых перемирий, то оные с турецкой стороны никогда не были прямодушны, но только наружны и коварны для произведения в действие вероломного против российского флота предприятия в самое время продолжавшегося перемирия.
Более того, А.Г. Орлов отметил, что в 1772 г. не только французы, но и англичане стали оказывать содействие Османской империи. В частности, занимаясь поставкой дроби и свинца в Турцию, англичане настаивали на том, что данные предметы нельзя квалифицировать как контрабандные. Однако сам А.Г. Орлов считал иначе: по его убеждению «свинец от пуль столько же разнится, как рожь от муки». Поэтому он поставил Н.И. Панина в известность, что направил ноту протеста английскому консулу в Ливорно.{1271}
Отметим также, что предписание никоим образом не мешать нейтральной торговле в Средиземном море получила при выходе из Ревеля в Архипелаг в апреле 1772 г. и четвертая эскадра, под командованием контр-адмирала В.Я. Чичагова. В инструкции Чичагову, в частности, предписывалось, «чтобы купеческие суда, какой бы христианской нации не принадлежали, не останавливать и не осматривать ни под каким видом, но напротив, подавать им всякую возможную помощь».{1272}
В целом, указанные действия Петербурга в 1772 г. резко снизили значение русского флота в Архипелаге. Это и сформулировал А.Г. Орлов, написав: «Ныне же, когда плавание в сих водах всем разрешилось, да и турки, пользуясь перемирием надолго запасти себя не упустят, то сим самым показанные причины для коих флот здесь находится — исчезают. И вдруг вижу себя, если позволено сказать, как будто на мели, не зная, куда и зачем с кораблями выйду…».{1273} К сожалению, при этом «расслабился» и сам А.Г. Орлов. Вот как он объяснял выход эскадры С.К. Грейга к Дарданеллам осенью 1772 г. Екатерине II: «Однако ж, Оттоманская Порта, видя, что все ее коварные предприятия и вероломные поступки открылись и к собственному вреду весьма неудачливо рушились апробованные планы, не сделала мне и по ныне ни малейшего о том отзыва, и только убегая изобличений довольствуется одною не присылкою особливого сюда министра для заключения на здешние места четырехмесячного перемирия, и чрез то принудила меня содержать при устье Дарданелльского канала особливую эскадру, состоящую из 4 линейных кораблей и нескольких фрегатов под командою контр-адмирала С.К. Грейга, единственно только из предосторожности (курсив наш. — Авт.)…».{1274} А ведь, как мы видели выше, по условиям июньского перемирия 1772 г. для турок сохранялись значительные ограничения по использованию Дарданелл.
Однако, несмотря на такие ограничения своих возможностей, русский флот в кампании 1772 г. все же распространил боевые действия, включая крейсерскую войну, уже на всю восточную часть Средиземного моря, начиная с Ионических островов и до побережья Египта и Сирии. Действуя на коммуникациях противника, русские моряки оказывали активную поддержку египетскому и сирийскому народам, боровшимся против турецких угнетателей.
Сохранился столь обширный район действий русского флота и в кампаниях 1773–1774 гг. Что же касается блокады Дарданелл, то в этот период она была окончательно заменена общей крейсерской войной против турецкой торговли. В частности, вплоть до июня 1774 г. прямой блокады Дарданелл не велось вовсе, хотя с окончанием весной 1773 г. перемирия для турок заканчивались все послабления.
Таким образом, в 1773–1774 гг. главными видами действий русского флота стали действия на коммуникациях и удары по приморским городам. Это и сформулировал в ордере А.В. Елманову от 23 мая 1773 г. Г.А. Спиридов: «По настоящему военному времени ныне флоту иного здесь делать нечего, как содержать анатолический и европейский в Архипелаге берега и острова во всегдашней тревоги, дабы тем турки удерживаны были от их шествий к главной армии, и удерживать турков при своих селениях и местах. Однако для большей тревоги где возможно зделать на берегах и островах десанты под прикрытием флота. Причиняя неприятелю вред и разорение, не подпасть нашим людям самим в гибель и большую трату. Также и корабли зберегать».{1275} О важности блокады Дарданелл, как видим, ни слова! В результате блокада Дарданелл в 1773–1774 гг. настолько перестала пугать турок, что они полностью перевели весь свой флот на Черное море.
Что же получилось в итоге из борьбы с турецкой торговлей? Образ действий против Дарданелл прекрасно отражает приведенная ниже таблица.
Активность блокадных действий против Дарданелл главных русских сил в 1770–1774 гг. Кампания … Эпизоды действий против Дарданелл
1770 года … Отряд Д. Эльфинстона из 3 линейных кораблей и 2 фрегатов блокировал Дарданеллы с 15 июля до конца сентября. Это стало временем наиболее полной блокады Дарданелл за всю войну
1771 года … После получения известия о готовности турецкого флота выйти из Дарданелл на перехват вышла эскадра Г.А. Спиридова в составе 5 линейных кораблей и 9 фрегатов. Подойдя к о. Имбро, Спиридов расположил здесь свои линейные корабли, а фрегаты направил к устью пролива для оповещения о противнике. Проведя у Дарданелл неделю, с 25 июня по 2 июля, и узнав от французских торговых судов, что турки собираются выходить не в Архипелаг, а в Черное море, русская эскадра покинула район пролива. Турецкая же эскадра, по всей видимости, совершила выход в Черное море. С конца сентября до конца октября в крейсерстве перед Дарданеллами находился отряд из 3 линейных кораблей и одного фрегата из состава объединенной эскадры А.Г. Орлова, действовавшей в этом районе. В период крейсерства были произведены описи берегов у дарданелльских укреплений и сделаны промеры глубин
1772 года … В феврале, узнав о выходе из пролива Дарданеллы в Архипелаг 6 турецких фрегатов и 6 галер, Г.А. Спиридов направил к Дарданеллам эскадру А.В. Елманова, из 4 линейных кораблей и 5 фрегатов. Турки сразу же ушли обратно. А.В. Елманов оставался перед Дарданеллами до мая месяца. В октябре перед Дарданеллами начала дежурство эскадра С.К. Грейга
1773 года … Эскадра С.К. Грейга, начавшая дежурство перед Дарданеллами осенью 1772 г., несла его до конца марта этого года. 5 марта 1773 г. Орлов писал Екатерине II: «Для удержания неприятельских покушений эскадра от флота В. И. В., состоящая из 5 кораблей и нескольких фрегатов под командой контр-адмирала С.К. Грейга, разъезжает при устье Дарданелльского канала, корабли же “Чесма” и “Ростислав” находятся в Наксийском канале»
1774 года … Только в июне главные силы русского флота под командованием А.В. Елманова (6 линейных кораблей, 2 фрегата) сосредоточились перед Дарданеллами, но уже в июле закончилась война
Относительно же масштаба действий на турецких коммуникациях в целом существуют разные точки зрения. Вот что пишет А.Б. Широкорад: «Общее число пиратских или корсарских судов, действовавших в 1770–1774 гг., было не менее пятисот. Все их можно разделить на три категории.
В первую входили несколько судов, купленных Россией. Их владельцы, как правило, принимались на русскую службу, им присваивались офицерские чины, а вольнонаемная команда из греков, албанцев, славян и т. д. вроде бы тоже состояла на русской службе и получала жалованье. Эти суда поднимали Андреевский флаг и включались в списки судов Архипелагских эскадр. Современные историки о таких судах скромно говорят: “добровольно присоединившиеся к Архипелагской эскадре”.
Во вторую категорию входили каперские (крейсерские) суда, которые считали себя российскими каперами и по мере необходимости поднимали Андреевский флаг. Периодически командование русской эскадры снабжало такие суда деньгами, оружием и продовольствием.
